Если добираться до Знаменского женского монастыря г. Гороховца Владимирской области из Москвы, путь покажется несложным. Незаметно пролетят три с небольшим часа на скоростном поезде «Ласточка», идущем в Нижний Новгород. От станции Гороховец можно взять такси, и минут через 15 Вы уже на месте! Это – летом. Но каждую осень понтонный мост через Клязьму снимают, поэтому попасть на другой берег реки можно только на лодке, которую по просьбе гостей присылают из монастыря. А зимой – в стужу, в морозы – монастырь полностью «отрезан от мира». Как живется сестрам в лесу? О возрождении обители, трудностях и радостях жизни монашеской семьи мы беседовали с ее настоятельницей – игуменией Раисой (Шебеко).
Условия бывают экстремальными
Матушка Раиса, в Вашем лице мы встречаем не первую игумению, которую митрополит Владимирский и Суздальский Евлогий, можно сказать, взрастил. Взял из другого монастыря, из другой епархии, благословив возрождать разрушенную обитель на Владимирской земле. И настоятельница Свято-Троицкого Муромского женского монастыря игумения Тавифа (Горланова), и настоятельница Свято-Введенской островной пустыни игумения Феврония (Маратканова) рассказывали, что столкнулись они со страшной разрухой, но по молитвам Владыки, сестер, прихожан, благотворителей, благодаря трудам многих и многих всё постепенно преображалось. А Вы какой увидели Знаменскую обитель, попав сюда?
Начну с того, что на Владимирской земле я оказалась нежданно-негаданно. До этого подвизалась во Введенском женском монастыре города Иванова, несла послушание старшей на Подворье. И вот в июне 1999 года наш духовник архимандрит Амвросий (Юрасов) благословил меня поехать в отпуск к игумену Петру (Радзину) во Владимирскую область, где тот в Гороховце возрождал Свято-Никольский Троицкий мужской монастырь и Знаменский скит на другом берегу реки. Незабвенного отца Петра в Иванове знали хорошо: еще будучи мирским человеком, он часто приезжал к своему духовнику отцу Амвросию. Когда же семья Радзиных потеряла младшего сына, оба супруга решили избрать монашеский путь. С монахиней Маргаритой мы даже какое-то время жили в одной келии. А почему меня вдруг отправили в незнакомый мне город Гороховец, выяснилось позже. Оказывается, владыка Евлогий, о котором все единодушно отзываются как о монахолюбивом архипастыре, сильном молитвеннике, удивительном человеке с высоким духовным настроем, решил преобразовать Знаменский скит в епархиальный женский монастырь и попросил игумена Петра подыскать настоятельницу на Знаменку (так часто называют наш монастырь). Отец Петр привез меня сюда 14 июня, и вот уже семнадцать лет как я здесь.
Что, в первую очередь, увидела? Немыслимой высоты бурьян! Когда на территорию монастыря заехал трактор, бурьян мгновенно его скрыл, трактор было не разглядеть. А возле Знаменского храма высилась свалка. В советское время «хозяева» часто менялись, но кто-то из последних разместил в самой церкви овец, в алтарной ее части – лошадей, сделав с другой стороны алтаря дверь, через которую лошадей заводили. Навоза было по окна. Владыка Евлогий приехал сюда 7 июля в сопровождении отца Петра и матушки Тавифы из Мурома. Владыка спросил у сестер (на тот момент просто женщин, собиравшихся жить в монастыре), кого они хотят избрать настоятельницей. Те ответили: «Мать Любу». Я тогда была в иноческом постриге инокиня Любовь и, честно говоря, настоятельницей становиться не хотела. 54 года мне в ту пору исполнилось, и за те девять лет, что я подвизалась во Введенском монастыре города Иванова, я привыкла жить по послушанию. Мысли, что придется руководить обителью, никогда не возникало. Но на все воля Божия. 25 декабря того же года владыка Евлогий постриг меня в мантию с именем Раисы – святой мученицы, пострадавшей за христианскую веру в начале IV века. Весной следующего года Священный Синод Русской Православной Церкви определил мне быть настоятельницей Знаменской обители, а в 2006 году я стала игуменией.
Монастырь в лесу – это сопряжено с экстремальными условиями жизни?
Если говорить об окружающей среде, экстрима много. Вспоминается такой момент: жившие здесь на выселках люди понастроили сараев и внутри их вырыли погреба. Столько в них было ужей и гадюк! В баню идешь, там тоже между бревнами гадюка лежит, шипит. А дикие кабаны два года подряд подчистую съедали наш урожай картофеля... Лопоухие зайцы тоже нас донимали, поедая морковь и капусту. Всякое бывало. Когда вода поднималась и в районе Гороховца был наибольший разлив реки, к нам даже дикие лоси наведывались, чтобы полакомиться сеном. Сена, скажу, не жалко, а вот сами звери, известные как крупнейшие животные наших лесов, вызывали опасение. Однажды волки нагнали страху, оставив на земле следы своих большущих лап. По следам было видно, что пронеслась целая стая. А два года подряд мы страдали от нашествия бешеных лис. Они искусали наших собак и кошек. Мы в Чистый четверг выходим из храма, видим – лиса крутится во дворе. Однако милостью Божией все обошлось. Ответственные за отстрел диких животных больных лис уничтожили, а кошек и собак ветеринарная служба была вынуждена усыпить. Кроме того, мы потеряли из-за укусов гадюк двух коров, дающих особенно много молока, 37–40 литров, но никто из людей, к счастью, за эти годы не пострадал.
Сильно ли усложняется жизнь монастыря без понтонного моста через Клязьму?
До морозов основным видом транспорта, помогающим сообщаться с городом, становятся лодки. Я сама когда-то научилась управлять веслами, хотя прежде и помыслить не могла, что буду на лодке плавать. И почти все наши сестры освоили эту непростую науку. Непростую потому, что она требует, помимо физической силы, еще и определенной ловкости, особенно когда плывешь против течения. Или, напротив, когда течение стремительно уносит тебя вниз по разлившейся на десять километров Клязьме. Бывает, по 20 раз на день приходится сестрам плавать туда-сюда, и сердце кровью обливается: как доберутся они при неожиданно усилившемся порывистом ветре или обрушившемся ливне? Все строительные материалы – вагонку, цемент, кирпичи, мел, известь – доставляли в монастырь по реке. Еще корма и продукты. Не сосчитать, сколько тысяч тонн груза за эти годы перевезли! Плаваем, что называется, до последнего. Иногда лавируем между льдинами, порою даже в темноте. Однако когда на реке происходит скопление больших льдин, когда Клязьму заторит возле нас, а мороза при этом нет и по льду на другую сторону берега не пробраться, мы «уходим в затвор». Как-то две зимы просидели, словно отшельники, но – без всякого ропота. (Я часто говорю сестрам, что грех прощаем, а ропот наказуем). Собираемся тогда в небольшом храме в честь Святого апостола и евангелиста Иоанна и молимся, молимся... Сегодня с уверенностью можно сказать, что нам нравится быть «в затворе». Молитва усиливается. Есть время читать духовные книги и соотносить свою жизнь с наставлениями и добрыми советами святых Отцов. Но и, выходя «из затвора», мы радуемся! Так что, как видите, радостных моментов в нашей жизни много.
Монашество превосходит все явления этого мира
Матушка, судя по Вашему рассказу, с многочисленными трудностями физического плана монашеская семья Знаменской обители научилась справляться. А как обстоит дело с проблемами в духовной жизни?
Их еще больше и справляться с ними еще сложнее. Внешне монашество у нас выстроилось: сестры научились правильно одеваться, правильно кланяться, просить прощения друг у друга, но вот с внутренним человеком, с ветхим человеком, беда. Монашеская традиция у нас прервана – старцев нет, стариц нет, остается искать ответы на волнующие нас вопросы у святых Отцов Церкви. Мы читаем на трапезе Глинских старцев. Читаем грузинских старцев, подвизавшихся в горах Кавказа. Всех Оптинских старцев уже прочитали... Должна сказать, что на душеполезные книги денег не жалеем – за эти годы в монастыре удалось создать по-настоящему хорошую библиотеку. У меня нередко возникает потребность что-то из прочитанного – какую-то особо важную мысль, запавшую в душу, – переписать в тетрадь, чтобы самой ее осмыслить и донести до сестер. «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника, труды святителя Игнатия (Брянчанинова) давно стали для меня настольными книгами, необходимыми, как воздух. А недавно я открыла для себя нового духовного водителя – одного из самых почитаемых ныне греческих старцев, почетного игумена монастыря Симонопетра и духовного наставника женской обители в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в Ормилии архимандрита Эмилиана (Вафидиса). Мне очень нравится его «Толкование на подвижнические слова аввы Исаии». Как точно он указует, что скорби иноков последнего времени стали утонченными и при поверхностном взгляде на них это даже нельзя принять скорбями, потому что враг рода человеческого заменил искушения явные, грубые и жестокие на изощренные! Да и не только монашествующим, мирянам тоже надо об этом помнить. А слова архимандрита Эмилиана о монашестве звучат словно музыка. Афонский подвижник говорит, что монашество превосходит все явления этого мира, и называет его величайшей честью, которой удостоил нас Бог. Постриг всякого монаха, по словам старца, это исключительное событие в истории, неповторимое в очах всех и ни с чем не сравнимое. Вселенское событие! Приняв постриг, мы должны ходить с ясным ощущение того, что мы одеты в одежду нетления, вечности, Божества...
Бывает, читаю-читаю я книгу, только ее закрою, как приходит сестра с какой-то духовной проблемой, ответ на которую я только что видела. Тут же отыскиваю нужную страницу, зачитываю ей, растолковываю и вскоре с удовлетворением отмечаю, что сестра все поняла, душа ее успокоилась, поскольку решение проблемы найдено, дальнейшие действия ясны. Для меня лично серьезной духовной проблемой является практика откровения помыслов сестрами. Все время нахожусь в поиске, все время думаю, как мне правильно выполнять эту обязанность, чтобы получалось по слову преподобного Иоанна Лествичника: «Раны, которые будут показаны, не только не ухудшаются, но легче исцеляются». На первых порах было так: я сообщила сестрам, что Владыка благословил открывать помыслы, и, когда они стали ко мне с этим приходить, решила: пусть говорят что говорят, буду их потихонечку подправлять. Но спустя время заметила, что кто-то приходит раз в месяц, иные – раз в три месяца, а некоторые и вовсе не приходят. То есть получается, что стоим мы на месте, никуда не движемся, плесенью обрастаем! Собрала я собрание и обратилась ко всем со словами: «Сестры, так мы в Царствие Небесное никогда не войдем. Давайте что-то делать!» Предложив открывать помыслы раз в неделю, попросила их высказать свое мнение на сей счет – самим решить, подходит им это или нет. Все дружно ответили: раз в неделю, – конечно, подходит! Недовольство проявилось позже, когда то одна сестра, то другая спрашивали благословения причаститься, я же им отвечала: «Только после откровения помыслов». Заметив, что некоторым это не очень нравится, я твердо сказала: «Сестры, вы сами выбрали этот путь, я насилия не творила. Так что будем уважать общее мнение». Выразили желание приходить на откровение помыслов и трудники, живущие в монастыре. Чтобы запомнить, кто когда у меня был (а монашествующих вместе с трудниками около 30 человек), взяла лист бумаги и написала «Май». Другой лист: «Июнь». На каждом – имена и даты. Когда просматриваю эти листы, сразу становится видно, кто как относится к своему спасению. Прибегнув к цифрам, могу сказать: пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят процентов сестер серьезно работает над собой, другие же пятьдесят процентов, увы, пока не осознают всей важности старательного очищения сердца. Понятно, что все мы немощные и до каких-то серьезных результатов нам ох как далеко, но слава Богу, что дело с мертвой точки сдвинулось. По откровению помыслов можно определить духовное состояние сестер.
А если сестра «забывает» о необходимости открывать помыслы игумении каждую неделю, как Вы в таких случаях поступаете?
Иду к ней и по-доброму, по-хорошему напоминаю, поскольку под лежачий камень вода не течет. Бывает, сестра уже c порога моего рабочего кабинета заявляет: «А я не знаю, матушка, о чем говорить». «Что ж, – отвечаю, – садись, и давай вместе разберемся. Допустим, все в тебе хорошо: ты никогда не возмущаешься, ни о ком ничего плохого не думаешь, никому грубого слова не сказала, никаких помыслов у тебя нет. А такие помыслы есть? Или такие? Вот я, например, приступаю к молитве, и появляются помыслы» (начинаю их перечислять)». Она удивленно: «Матушка, и у меня эти помыслы есть!» Я ей: «Значит, их нужно открывать». В этом вопросе большим подспорьем являются труды святителя Феофана, Затворника Вышенского, содержащие советы, как нужно бороться с помыслами. Святитель писал, что враг пристает с такими докуками, когда увидит, что душа робеет. А когда он увидит, что душа мужественна и понимает его козни, тотчас отстает... Сколько трудов нам надо положить, чтобы воспитать это великое свойство души – мужество! Еще мне помогает небольшая книжечка «Доброе слово новоначальному послушнику, желающему нелицемерно проходить путь Божий». Издана она 20 лет назад Троице-Сергиевой лаврой по рукописи преподобного Антония Радонежского (Медведева), сподвижника святителя Филарета Московского. Много раз случалось: сидит сестра напротив меня и мнется, не знает, с чего начать, какой у нее помысел греховен. «Хочешь, все про тебя расскажу?» – говорю ей и зачитываю вслух отдельные абзацы этой бесценной книги. Она удивляется: «Матушка, откуда Вы все про меня знаете?» – «Это не я, – отвечаю ей. – Это все про наши немощи знает преподобный Антоний Радонежский, который в XIX веке был наместником Троице-Сергиевой лавры и проявлял большую заботу о духовной жизни иноков». Еще я говорю сестрам, что, несмотря на непростые условия жизни, связанные с месторасположением монастыря, несмотря на множество послушаний, включая и такие трудоемкие, как послушания на скотном дворе, в курятнике, в теплицах и на огородах, в поле, они непременно должны находить время для чтения книг. Без книг нам никак нельзя! Должна сказать, что художественной литературы в монастырской библиотеке нет, только духовная. И я с радостью отмечаю, что сестры охотно ее берут. Недавно монахиня Алексия с воодушевлением сообщает: «Матушка, что за замечательная книга попала в руки! Читается на одном дыхании! "Сказание о жизни преподобных Варлаама и Иосафа" преподобного Иоанна Дамаскина». Делаю пометку: сама уже прочитала, пусть и сестры прочитают. Тем более что в аннотации приводится мнение святителя Феофана Затворника, который считал, что лучшей книги для познания христианской веры и жизни в общем обзоре нет и едва ли может быть.
Но, разумеется, приоритетом являются молитвенное делание и богослужебная жизнь. Не передать словами, как сложно было на первых порах! Сильно усложняло нашу жизнь, вредило нам в духовном плане то обстоятельство, что клирики в монастыре менялись стремительно. Я подсчитала: пятнадцать священников было до отца Феодора Закирова, который служит в обители последние одиннадцать лет... Сейчас, слава Богу, богослужебная жизнь налажена, богослужения проходят чинно, сестры поют за богослужением, а я не устаю благодарить Господа за то, что сами поем, никого со стороны не привлекаем и сестринский хор стал слаженным. В храме во время службы у нас идеальный порядок. Прикладываться к иконам можно только до первого возгласа, пока церковница по благословению игумении ходит, ставит свечи на Литургии оглашенных. Начинается Литургия верных – никакого хождения, все остаются на своих местах. О разговорах прихожан или трудников друг с дружкой на службе (а тем более монашествующих!) и речи быть не может. Это мы изжили.
Семья, в которой дети должны взрослеть, духовно мужать
Семнадцать лет существования женского монастыря – по меркам новейшей истории нашей Церкви, эпохи возрождения церковной жизни на русской земле после гнета тоталитаризма это срок серьезный. У сестринской общины обители появилось за это время чувство семьи?
Появилось. Чувство семьи есть, а вот идиллии нет. Я в том смысле, что серьезные проблемы у нас имеются, и они требуют неусыпного внимания и решения. Например, в самом начале, видя перед собой совсем юных девушек, захотевших жить в монастыре, я что делала: как у кого-то день Ангела, мы накрываем стол, торжественно поздравляем именинницу. Дни рождения сестер тоже отмечали. Каких-то сладостей и фруктов накупим, сидим, чаевничаем. Девчушки такие счастливые! Потом они стали взрослеть, и я, естественно, стала строже, требовательнее к ним относиться. Выговариваю им за что-то, они смеются: мол, матушка нас любит и ругает только для проформы. Как-то одна из них мне с горячностью сказала: «Хочу, чтобы было как прежде!» – «Как прежде? – переспросила я. – Что ж, давай я тебя в детский сад отведу, в ясельную группу, раз ты просишь в то время вернуться. Тебе соску дадут, дадут тепленькое молоко, а мы будем ржаной хлеб кушать». Некоторые не хотят понять, что наступил новый этап в нашей жизни. Приходится разъяснять на самых простых примерах: ребенка отдают в ясли, затем в детский сад, потом он учится в школе, закончив которую при желании может поступить в институт, после – в аспирантуру, получить кандидатскую степень и так далее. То есть по мере взросления человека – детство, юношество, совершеннолетие, зрелость – меняются и требования к нему. «Как прежде у нас не будет, – спокойно ответила я сестре, пытавшейся вступить со мной в спор. – Будет так, как святые Отцы пишут, поскольку за каждую из вас я несу ответственность перед Богом».
Ваш монастырь, как и многие другие обители, это живой организм, развивающийся одновременно в разных направлениях. Одно из них – обустройство быта и послушаний насельниц. Здесь Вы даже прибегли к современным инновациям, установив геотермальную систему отопления, которой, пожалуй, еще нет ни в одном российском монастыре...
Жизнь заставила это сделать. Надо было на зиму углем запасаться, а летом его не купишь. Уголь завозят в Гороховец только по осени. Но осенью понтонного моста через Клязьму нет. Что делать: мешками на лодке переправлять все 40–50–60 тонн «черного золота»? С дровами тоже проблема: в разгар летней страды некогда ими заниматься, не до того, а осенью без понтонного моста опять же возникали большие трудности. Сидели тут одни мужички без работы, маялись, однако чувствовалось: не лентяи, не бездари – мозговитые люди. Я им и предложи: «Давайте в Интернете поищем, что в нашей ситуации можно придумать». Они нашли информацию, мол, кто-то в Московской области поставил геотермальное отопление, имеющее много плюсов. Узнали, что лучшие тепловые насосы для такого отопления производят в Германии. Мы позвонили туда и решили поехать в Германию, чтобы увидеть все воочию. А когда увидели, то стало понятно, что для нашей обители это оптимальный вариант. Не буду описывать всю технологическую цепочку, как зарывали в землю четыре километра труб, как устанавливали бойлеры и две сестры получили послушание следить за электроникой, потому что этот альтернативный вид отопления всецело держится на электронике. Скажу только, что ребята – те самые, мозговитые – так загорелись все сделать сами, что были готовы выполнить работу бесплатно. Мы же расплатились с ними гусями, и обе стороны остались довольны друг другом. Жизнь нас заставила заняться и сыроделанием. Изготавливаем наши традиционные сыры – адыгейский, сулугуни, косички. Также производим сыры по итальянским технологиям – «Качотта», «Моцарелла», «Мотазио», «Страккино». Две сестры обители, по своей натуре очень дотошные, восприимчивые к наукам, ездили в Москву обучаться. А началось все с того, что у нас появилось много молока хорошего качества (потому что правильно кормим коров), и куда, скажите, его девать во время Великого поста? Решили консервировать это по европейским стандартам сыропригодное молоко, в сыр. Очень удобно: созревание большой головки твердого сыра длится от 4 до 6 месяцев. Попробовали его изготавливать для себя. Получилось! Но сыра оказалось так много, что излишки стали дарить прихожанам, гостям, благодетелям, оценившим вкус нашего натурального продукта.
Еще не могу не сказать о другом современном оборудовании – коллекторах солнечной энергии, превращающих ее в тепло. Такие коллекторы установлены у нас на крышах, и летом из кранов бежит горячая вода, притом что на ее нагрев не расходуется ни единого киловатта! Экономия большая.
Матушка, в одном из видеофильмов, размещенных на монастырском сайте znamenka.mon@mail.ru, Вы говорите, что место это тяжелое, но спасительное. Наверное, есть свои преимущества в том, что монастырь находится в отдалении от города?
Преимущества есть и немалые. Хотя город просматривается как на ладони (кажется, он совсем рядом!), в то же время мы отдалены от него, а порой и недосягаемы. Клязьма служит водоразделом. Несмотря на то, что река создает нам определенные трудности, все же в целом ее можно назвать благом. Когда пляжники на том или на этом берегу, не церемонясь, вовсю включают музыку или сами начинают петь в полный голос, река словно сквозняком уносит громкие звуки вниз по течению. До нас они не доходят. Мы живем в тишине, и это тоже способствует обретению внутренней тишины, усилению молитвенного делания.
***
Также в фильме, посвященном Знаменскому женскому монастырю города Гороховца, есть кратенький рассказ о жизненном пути матушки Раисы. Воспитатель, затем кадровик, она в 1975 году услышала от своего руководства ультиматум: выбирай – или работа, или вера. Если ты снимешь крестик, то останешься на своей должности. Не снимешь – уходи. Крестик она не сняла, от веры не отреклась. Вскоре освоила новую профессию – водителя электротранспорта на шинном заводе. А в 45 лет вышла на пенсию и уехала с сыном в Иваново. Сын теперь – настоятель Свято-Лукиановой мужской пустыни возле города Александрова игумен Тихон (Шебеко). Это краткое изложение, пунктирно обозначившее определенные отрезки жизни, рождает мысль: только по великой милости Божией, пройдя разные этапы духовного становления, человек может настолько возрасти, духовно укрепиться, что его сердце охватит пламя любви к монашеству, и оно – сокровенная наука, наука из наук – станет его осознанным выбором. Затем должен последовать подъем по ступенькам, о которых писали святые Отцы.
Беседовала Нина Ставицкая
Фотограф: Владимир Ходаков.
Также представлены снимки из архива монастыря
Условия бывают экстремальными
Матушка Раиса, в Вашем лице мы встречаем не первую игумению, которую митрополит Владимирский и Суздальский Евлогий, можно сказать, взрастил. Взял из другого монастыря, из другой епархии, благословив возрождать разрушенную обитель на Владимирской земле. И настоятельница Свято-Троицкого Муромского женского монастыря игумения Тавифа (Горланова), и настоятельница Свято-Введенской островной пустыни игумения Феврония (Маратканова) рассказывали, что столкнулись они со страшной разрухой, но по молитвам Владыки, сестер, прихожан, благотворителей, благодаря трудам многих и многих всё постепенно преображалось. А Вы какой увидели Знаменскую обитель, попав сюда?
Начну с того, что на Владимирской земле я оказалась нежданно-негаданно. До этого подвизалась во Введенском женском монастыре города Иванова, несла послушание старшей на Подворье. И вот в июне 1999 года наш духовник архимандрит Амвросий (Юрасов) благословил меня поехать в отпуск к игумену Петру (Радзину) во Владимирскую область, где тот в Гороховце возрождал Свято-Никольский Троицкий мужской монастырь и Знаменский скит на другом берегу реки. Незабвенного отца Петра в Иванове знали хорошо: еще будучи мирским человеком, он часто приезжал к своему духовнику отцу Амвросию. Когда же семья Радзиных потеряла младшего сына, оба супруга решили избрать монашеский путь. С монахиней Маргаритой мы даже какое-то время жили в одной келии. А почему меня вдруг отправили в незнакомый мне город Гороховец, выяснилось позже. Оказывается, владыка Евлогий, о котором все единодушно отзываются как о монахолюбивом архипастыре, сильном молитвеннике, удивительном человеке с высоким духовным настроем, решил преобразовать Знаменский скит в епархиальный женский монастырь и попросил игумена Петра подыскать настоятельницу на Знаменку (так часто называют наш монастырь). Отец Петр привез меня сюда 14 июня, и вот уже семнадцать лет как я здесь.
Что, в первую очередь, увидела? Немыслимой высоты бурьян! Когда на территорию монастыря заехал трактор, бурьян мгновенно его скрыл, трактор было не разглядеть. А возле Знаменского храма высилась свалка. В советское время «хозяева» часто менялись, но кто-то из последних разместил в самой церкви овец, в алтарной ее части – лошадей, сделав с другой стороны алтаря дверь, через которую лошадей заводили. Навоза было по окна. Владыка Евлогий приехал сюда 7 июля в сопровождении отца Петра и матушки Тавифы из Мурома. Владыка спросил у сестер (на тот момент просто женщин, собиравшихся жить в монастыре), кого они хотят избрать настоятельницей. Те ответили: «Мать Любу». Я тогда была в иноческом постриге инокиня Любовь и, честно говоря, настоятельницей становиться не хотела. 54 года мне в ту пору исполнилось, и за те девять лет, что я подвизалась во Введенском монастыре города Иванова, я привыкла жить по послушанию. Мысли, что придется руководить обителью, никогда не возникало. Но на все воля Божия. 25 декабря того же года владыка Евлогий постриг меня в мантию с именем Раисы – святой мученицы, пострадавшей за христианскую веру в начале IV века. Весной следующего года Священный Синод Русской Православной Церкви определил мне быть настоятельницей Знаменской обители, а в 2006 году я стала игуменией.
Монастырь в лесу – это сопряжено с экстремальными условиями жизни?
Если говорить об окружающей среде, экстрима много. Вспоминается такой момент: жившие здесь на выселках люди понастроили сараев и внутри их вырыли погреба. Столько в них было ужей и гадюк! В баню идешь, там тоже между бревнами гадюка лежит, шипит. А дикие кабаны два года подряд подчистую съедали наш урожай картофеля... Лопоухие зайцы тоже нас донимали, поедая морковь и капусту. Всякое бывало. Когда вода поднималась и в районе Гороховца был наибольший разлив реки, к нам даже дикие лоси наведывались, чтобы полакомиться сеном. Сена, скажу, не жалко, а вот сами звери, известные как крупнейшие животные наших лесов, вызывали опасение. Однажды волки нагнали страху, оставив на земле следы своих большущих лап. По следам было видно, что пронеслась целая стая. А два года подряд мы страдали от нашествия бешеных лис. Они искусали наших собак и кошек. Мы в Чистый четверг выходим из храма, видим – лиса крутится во дворе. Однако милостью Божией все обошлось. Ответственные за отстрел диких животных больных лис уничтожили, а кошек и собак ветеринарная служба была вынуждена усыпить. Кроме того, мы потеряли из-за укусов гадюк двух коров, дающих особенно много молока, 37–40 литров, но никто из людей, к счастью, за эти годы не пострадал.
Сильно ли усложняется жизнь монастыря без понтонного моста через Клязьму?
До морозов основным видом транспорта, помогающим сообщаться с городом, становятся лодки. Я сама когда-то научилась управлять веслами, хотя прежде и помыслить не могла, что буду на лодке плавать. И почти все наши сестры освоили эту непростую науку. Непростую потому, что она требует, помимо физической силы, еще и определенной ловкости, особенно когда плывешь против течения. Или, напротив, когда течение стремительно уносит тебя вниз по разлившейся на десять километров Клязьме. Бывает, по 20 раз на день приходится сестрам плавать туда-сюда, и сердце кровью обливается: как доберутся они при неожиданно усилившемся порывистом ветре или обрушившемся ливне? Все строительные материалы – вагонку, цемент, кирпичи, мел, известь – доставляли в монастырь по реке. Еще корма и продукты. Не сосчитать, сколько тысяч тонн груза за эти годы перевезли! Плаваем, что называется, до последнего. Иногда лавируем между льдинами, порою даже в темноте. Однако когда на реке происходит скопление больших льдин, когда Клязьму заторит возле нас, а мороза при этом нет и по льду на другую сторону берега не пробраться, мы «уходим в затвор». Как-то две зимы просидели, словно отшельники, но – без всякого ропота. (Я часто говорю сестрам, что грех прощаем, а ропот наказуем). Собираемся тогда в небольшом храме в честь Святого апостола и евангелиста Иоанна и молимся, молимся... Сегодня с уверенностью можно сказать, что нам нравится быть «в затворе». Молитва усиливается. Есть время читать духовные книги и соотносить свою жизнь с наставлениями и добрыми советами святых Отцов. Но и, выходя «из затвора», мы радуемся! Так что, как видите, радостных моментов в нашей жизни много.
Монашество превосходит все явления этого мира
Матушка, судя по Вашему рассказу, с многочисленными трудностями физического плана монашеская семья Знаменской обители научилась справляться. А как обстоит дело с проблемами в духовной жизни?
Их еще больше и справляться с ними еще сложнее. Внешне монашество у нас выстроилось: сестры научились правильно одеваться, правильно кланяться, просить прощения друг у друга, но вот с внутренним человеком, с ветхим человеком, беда. Монашеская традиция у нас прервана – старцев нет, стариц нет, остается искать ответы на волнующие нас вопросы у святых Отцов Церкви. Мы читаем на трапезе Глинских старцев. Читаем грузинских старцев, подвизавшихся в горах Кавказа. Всех Оптинских старцев уже прочитали... Должна сказать, что на душеполезные книги денег не жалеем – за эти годы в монастыре удалось создать по-настоящему хорошую библиотеку. У меня нередко возникает потребность что-то из прочитанного – какую-то особо важную мысль, запавшую в душу, – переписать в тетрадь, чтобы самой ее осмыслить и донести до сестер. «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника, труды святителя Игнатия (Брянчанинова) давно стали для меня настольными книгами, необходимыми, как воздух. А недавно я открыла для себя нового духовного водителя – одного из самых почитаемых ныне греческих старцев, почетного игумена монастыря Симонопетра и духовного наставника женской обители в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в Ормилии архимандрита Эмилиана (Вафидиса). Мне очень нравится его «Толкование на подвижнические слова аввы Исаии». Как точно он указует, что скорби иноков последнего времени стали утонченными и при поверхностном взгляде на них это даже нельзя принять скорбями, потому что враг рода человеческого заменил искушения явные, грубые и жестокие на изощренные! Да и не только монашествующим, мирянам тоже надо об этом помнить. А слова архимандрита Эмилиана о монашестве звучат словно музыка. Афонский подвижник говорит, что монашество превосходит все явления этого мира, и называет его величайшей честью, которой удостоил нас Бог. Постриг всякого монаха, по словам старца, это исключительное событие в истории, неповторимое в очах всех и ни с чем не сравнимое. Вселенское событие! Приняв постриг, мы должны ходить с ясным ощущение того, что мы одеты в одежду нетления, вечности, Божества...
Бывает, читаю-читаю я книгу, только ее закрою, как приходит сестра с какой-то духовной проблемой, ответ на которую я только что видела. Тут же отыскиваю нужную страницу, зачитываю ей, растолковываю и вскоре с удовлетворением отмечаю, что сестра все поняла, душа ее успокоилась, поскольку решение проблемы найдено, дальнейшие действия ясны. Для меня лично серьезной духовной проблемой является практика откровения помыслов сестрами. Все время нахожусь в поиске, все время думаю, как мне правильно выполнять эту обязанность, чтобы получалось по слову преподобного Иоанна Лествичника: «Раны, которые будут показаны, не только не ухудшаются, но легче исцеляются». На первых порах было так: я сообщила сестрам, что Владыка благословил открывать помыслы, и, когда они стали ко мне с этим приходить, решила: пусть говорят что говорят, буду их потихонечку подправлять. Но спустя время заметила, что кто-то приходит раз в месяц, иные – раз в три месяца, а некоторые и вовсе не приходят. То есть получается, что стоим мы на месте, никуда не движемся, плесенью обрастаем! Собрала я собрание и обратилась ко всем со словами: «Сестры, так мы в Царствие Небесное никогда не войдем. Давайте что-то делать!» Предложив открывать помыслы раз в неделю, попросила их высказать свое мнение на сей счет – самим решить, подходит им это или нет. Все дружно ответили: раз в неделю, – конечно, подходит! Недовольство проявилось позже, когда то одна сестра, то другая спрашивали благословения причаститься, я же им отвечала: «Только после откровения помыслов». Заметив, что некоторым это не очень нравится, я твердо сказала: «Сестры, вы сами выбрали этот путь, я насилия не творила. Так что будем уважать общее мнение». Выразили желание приходить на откровение помыслов и трудники, живущие в монастыре. Чтобы запомнить, кто когда у меня был (а монашествующих вместе с трудниками около 30 человек), взяла лист бумаги и написала «Май». Другой лист: «Июнь». На каждом – имена и даты. Когда просматриваю эти листы, сразу становится видно, кто как относится к своему спасению. Прибегнув к цифрам, могу сказать: пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят процентов сестер серьезно работает над собой, другие же пятьдесят процентов, увы, пока не осознают всей важности старательного очищения сердца. Понятно, что все мы немощные и до каких-то серьезных результатов нам ох как далеко, но слава Богу, что дело с мертвой точки сдвинулось. По откровению помыслов можно определить духовное состояние сестер.
А если сестра «забывает» о необходимости открывать помыслы игумении каждую неделю, как Вы в таких случаях поступаете?
Иду к ней и по-доброму, по-хорошему напоминаю, поскольку под лежачий камень вода не течет. Бывает, сестра уже c порога моего рабочего кабинета заявляет: «А я не знаю, матушка, о чем говорить». «Что ж, – отвечаю, – садись, и давай вместе разберемся. Допустим, все в тебе хорошо: ты никогда не возмущаешься, ни о ком ничего плохого не думаешь, никому грубого слова не сказала, никаких помыслов у тебя нет. А такие помыслы есть? Или такие? Вот я, например, приступаю к молитве, и появляются помыслы» (начинаю их перечислять)». Она удивленно: «Матушка, и у меня эти помыслы есть!» Я ей: «Значит, их нужно открывать». В этом вопросе большим подспорьем являются труды святителя Феофана, Затворника Вышенского, содержащие советы, как нужно бороться с помыслами. Святитель писал, что враг пристает с такими докуками, когда увидит, что душа робеет. А когда он увидит, что душа мужественна и понимает его козни, тотчас отстает... Сколько трудов нам надо положить, чтобы воспитать это великое свойство души – мужество! Еще мне помогает небольшая книжечка «Доброе слово новоначальному послушнику, желающему нелицемерно проходить путь Божий». Издана она 20 лет назад Троице-Сергиевой лаврой по рукописи преподобного Антония Радонежского (Медведева), сподвижника святителя Филарета Московского. Много раз случалось: сидит сестра напротив меня и мнется, не знает, с чего начать, какой у нее помысел греховен. «Хочешь, все про тебя расскажу?» – говорю ей и зачитываю вслух отдельные абзацы этой бесценной книги. Она удивляется: «Матушка, откуда Вы все про меня знаете?» – «Это не я, – отвечаю ей. – Это все про наши немощи знает преподобный Антоний Радонежский, который в XIX веке был наместником Троице-Сергиевой лавры и проявлял большую заботу о духовной жизни иноков». Еще я говорю сестрам, что, несмотря на непростые условия жизни, связанные с месторасположением монастыря, несмотря на множество послушаний, включая и такие трудоемкие, как послушания на скотном дворе, в курятнике, в теплицах и на огородах, в поле, они непременно должны находить время для чтения книг. Без книг нам никак нельзя! Должна сказать, что художественной литературы в монастырской библиотеке нет, только духовная. И я с радостью отмечаю, что сестры охотно ее берут. Недавно монахиня Алексия с воодушевлением сообщает: «Матушка, что за замечательная книга попала в руки! Читается на одном дыхании! "Сказание о жизни преподобных Варлаама и Иосафа" преподобного Иоанна Дамаскина». Делаю пометку: сама уже прочитала, пусть и сестры прочитают. Тем более что в аннотации приводится мнение святителя Феофана Затворника, который считал, что лучшей книги для познания христианской веры и жизни в общем обзоре нет и едва ли может быть.
Но, разумеется, приоритетом являются молитвенное делание и богослужебная жизнь. Не передать словами, как сложно было на первых порах! Сильно усложняло нашу жизнь, вредило нам в духовном плане то обстоятельство, что клирики в монастыре менялись стремительно. Я подсчитала: пятнадцать священников было до отца Феодора Закирова, который служит в обители последние одиннадцать лет... Сейчас, слава Богу, богослужебная жизнь налажена, богослужения проходят чинно, сестры поют за богослужением, а я не устаю благодарить Господа за то, что сами поем, никого со стороны не привлекаем и сестринский хор стал слаженным. В храме во время службы у нас идеальный порядок. Прикладываться к иконам можно только до первого возгласа, пока церковница по благословению игумении ходит, ставит свечи на Литургии оглашенных. Начинается Литургия верных – никакого хождения, все остаются на своих местах. О разговорах прихожан или трудников друг с дружкой на службе (а тем более монашествующих!) и речи быть не может. Это мы изжили.
Семья, в которой дети должны взрослеть, духовно мужать
Семнадцать лет существования женского монастыря – по меркам новейшей истории нашей Церкви, эпохи возрождения церковной жизни на русской земле после гнета тоталитаризма это срок серьезный. У сестринской общины обители появилось за это время чувство семьи?
Появилось. Чувство семьи есть, а вот идиллии нет. Я в том смысле, что серьезные проблемы у нас имеются, и они требуют неусыпного внимания и решения. Например, в самом начале, видя перед собой совсем юных девушек, захотевших жить в монастыре, я что делала: как у кого-то день Ангела, мы накрываем стол, торжественно поздравляем именинницу. Дни рождения сестер тоже отмечали. Каких-то сладостей и фруктов накупим, сидим, чаевничаем. Девчушки такие счастливые! Потом они стали взрослеть, и я, естественно, стала строже, требовательнее к ним относиться. Выговариваю им за что-то, они смеются: мол, матушка нас любит и ругает только для проформы. Как-то одна из них мне с горячностью сказала: «Хочу, чтобы было как прежде!» – «Как прежде? – переспросила я. – Что ж, давай я тебя в детский сад отведу, в ясельную группу, раз ты просишь в то время вернуться. Тебе соску дадут, дадут тепленькое молоко, а мы будем ржаной хлеб кушать». Некоторые не хотят понять, что наступил новый этап в нашей жизни. Приходится разъяснять на самых простых примерах: ребенка отдают в ясли, затем в детский сад, потом он учится в школе, закончив которую при желании может поступить в институт, после – в аспирантуру, получить кандидатскую степень и так далее. То есть по мере взросления человека – детство, юношество, совершеннолетие, зрелость – меняются и требования к нему. «Как прежде у нас не будет, – спокойно ответила я сестре, пытавшейся вступить со мной в спор. – Будет так, как святые Отцы пишут, поскольку за каждую из вас я несу ответственность перед Богом».
Ваш монастырь, как и многие другие обители, это живой организм, развивающийся одновременно в разных направлениях. Одно из них – обустройство быта и послушаний насельниц. Здесь Вы даже прибегли к современным инновациям, установив геотермальную систему отопления, которой, пожалуй, еще нет ни в одном российском монастыре...
Жизнь заставила это сделать. Надо было на зиму углем запасаться, а летом его не купишь. Уголь завозят в Гороховец только по осени. Но осенью понтонного моста через Клязьму нет. Что делать: мешками на лодке переправлять все 40–50–60 тонн «черного золота»? С дровами тоже проблема: в разгар летней страды некогда ими заниматься, не до того, а осенью без понтонного моста опять же возникали большие трудности. Сидели тут одни мужички без работы, маялись, однако чувствовалось: не лентяи, не бездари – мозговитые люди. Я им и предложи: «Давайте в Интернете поищем, что в нашей ситуации можно придумать». Они нашли информацию, мол, кто-то в Московской области поставил геотермальное отопление, имеющее много плюсов. Узнали, что лучшие тепловые насосы для такого отопления производят в Германии. Мы позвонили туда и решили поехать в Германию, чтобы увидеть все воочию. А когда увидели, то стало понятно, что для нашей обители это оптимальный вариант. Не буду описывать всю технологическую цепочку, как зарывали в землю четыре километра труб, как устанавливали бойлеры и две сестры получили послушание следить за электроникой, потому что этот альтернативный вид отопления всецело держится на электронике. Скажу только, что ребята – те самые, мозговитые – так загорелись все сделать сами, что были готовы выполнить работу бесплатно. Мы же расплатились с ними гусями, и обе стороны остались довольны друг другом. Жизнь нас заставила заняться и сыроделанием. Изготавливаем наши традиционные сыры – адыгейский, сулугуни, косички. Также производим сыры по итальянским технологиям – «Качотта», «Моцарелла», «Мотазио», «Страккино». Две сестры обители, по своей натуре очень дотошные, восприимчивые к наукам, ездили в Москву обучаться. А началось все с того, что у нас появилось много молока хорошего качества (потому что правильно кормим коров), и куда, скажите, его девать во время Великого поста? Решили консервировать это по европейским стандартам сыропригодное молоко, в сыр. Очень удобно: созревание большой головки твердого сыра длится от 4 до 6 месяцев. Попробовали его изготавливать для себя. Получилось! Но сыра оказалось так много, что излишки стали дарить прихожанам, гостям, благодетелям, оценившим вкус нашего натурального продукта.
Еще не могу не сказать о другом современном оборудовании – коллекторах солнечной энергии, превращающих ее в тепло. Такие коллекторы установлены у нас на крышах, и летом из кранов бежит горячая вода, притом что на ее нагрев не расходуется ни единого киловатта! Экономия большая.
Матушка, в одном из видеофильмов, размещенных на монастырском сайте znamenka.mon@mail.ru, Вы говорите, что место это тяжелое, но спасительное. Наверное, есть свои преимущества в том, что монастырь находится в отдалении от города?
Преимущества есть и немалые. Хотя город просматривается как на ладони (кажется, он совсем рядом!), в то же время мы отдалены от него, а порой и недосягаемы. Клязьма служит водоразделом. Несмотря на то, что река создает нам определенные трудности, все же в целом ее можно назвать благом. Когда пляжники на том или на этом берегу, не церемонясь, вовсю включают музыку или сами начинают петь в полный голос, река словно сквозняком уносит громкие звуки вниз по течению. До нас они не доходят. Мы живем в тишине, и это тоже способствует обретению внутренней тишины, усилению молитвенного делания.
***
Также в фильме, посвященном Знаменскому женскому монастырю города Гороховца, есть кратенький рассказ о жизненном пути матушки Раисы. Воспитатель, затем кадровик, она в 1975 году услышала от своего руководства ультиматум: выбирай – или работа, или вера. Если ты снимешь крестик, то останешься на своей должности. Не снимешь – уходи. Крестик она не сняла, от веры не отреклась. Вскоре освоила новую профессию – водителя электротранспорта на шинном заводе. А в 45 лет вышла на пенсию и уехала с сыном в Иваново. Сын теперь – настоятель Свято-Лукиановой мужской пустыни возле города Александрова игумен Тихон (Шебеко). Это краткое изложение, пунктирно обозначившее определенные отрезки жизни, рождает мысль: только по великой милости Божией, пройдя разные этапы духовного становления, человек может настолько возрасти, духовно укрепиться, что его сердце охватит пламя любви к монашеству, и оно – сокровенная наука, наука из наук – станет его осознанным выбором. Затем должен последовать подъем по ступенькам, о которых писали святые Отцы.
Беседовала Нина Ставицкая
Фотограф: Владимир Ходаков.
Также представлены снимки из архива монастыря