Сын и брат о Господе!
Приступая к постригу, мне, при помощи Божией, хотя вкратце, следует объяснить тебе значение воспринимаемого тобою святого ангельского образа. Блажен будешь ты перед ангелами и человеками, когда «Богу содействующу и молитвами святых потщишься подвижнически»[2] соблюсти все обеты, которые лучше исполняются оставившими «все, еже в мире», и всем сердцем желающими работать Богу не по нужде, но добровольно, с любовию, верою, терпя без роптания всё случающееся до последнего своего вздоха, отсекая свою волю, ни в чем не оправдываясь и не противясь изменяющимся обстоятельствам и скорбностям иноческого жития[3], но относя их к Божию о нас промышлению для очищения грехов, для испытания (искуса) и будущего воздаяния (венца), как говорят это святые отцы, которые ободряли себя надеждою вечных благ, уготованных Господом нашим для возлюбивших Его всем сердцем, истинно последовавших Ему и послуживших в преподобии и правде всю жизнь.
Они хотя были искушаемы от врага душ наших, но верою и терпением побеждали искушение. Так и ты, брат, если хочешь приблизиться к Богу и получить воздаяние, постарайся во имя Божие, сколько можешь, нести крест свой, подражая нас ради «преклоньшему небеса и сошедшему на землю», воплотившемуся Духом Святым от Пречистой Девы Марии Господу Иисусу Христу, от нечестивых иудеев нашего ради спасения многое претерпевшему, даже до распятия и смерти. Хочешь истинно спастись со Христом в Царствии Небесном, последуй Христу и святым последователям Его; будь готов терпеть все, оставь свое, хотя и благое мудрование, не надейся на себя, со страхом и трепетом совершай путь свой по совету духовных отцов[4], объявляя им свои немощи и прося их молитв. Всегда смиряйся, стараясь от сокрушенного сердца называть себя грешным и непотребным рабом. Понуждай себя к непрестанной молитве Иисусовой: ею прогоняются вражеские помыслы. Опасайся праздности, стараясь добродетелями «свет миру быти», как сказано будет тебе при постриге. Если так поступишь и этим благоугодишь Господу, то заслужишь похвалу и прославишься пред ангелами и человеками как верный воин Христов и наследуешь Царствие Небесное со всеми святыми. Аминь.
Поучение новопостриженному монаху
Возлюбленный брат!
(Вступление)[5] Во имя Господа нашего Иисуса Христа, нахожу необходимым объяснить тебе, чего удостоился ты от призвавшего тебя всеблагого Бога нашего, к кому ныне причислен и какими обязал себя обетами, о которых должен будешь дать отчет во второе пришествие Господа нашего Иисуса Христа, если не понудишь себя терпеливо исполнить их с духовным рассуждением, великим смирением и послушанием, отсекая свою волю. Иноческие обеты кажутся невозможными только неутвержденным в вере, холодным в ревности по Боге и малодушным; но истинным ревнителям и верным рабам Господним, по благодати Божией, и невозможное возможно. «Иго Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф. 11, 30), — говорит Господь, хотя в другом месте тот же путь спасения называется Господом «тесным» (Мф. 7, 14) и «прискорбным» (Ин. 16, 33). По видимому тут противоречие, а в действительности его нет. Святые богоносные отцы наши объясняют это так. Имеющим доброе произволение «иго благо и бремя легко»; не имеющим благого произволения, ленивым и нерадивым, исполнение иноческих обетов — «путь тесный и прискорбный».
(О необходимости помощи Божией) Поэтому тебе, восприявшему ангельский образ, с самого начала следует от всего сердца призвать в помощь многомилостивого Подвигоположника нашего Иисуса Христа, дабы «иго Его» тебе было «благо». Моли Господа влить в сердце твое огнь Своей любви, возбуждающий разумно и неослабно проходить душевные и телесные подвиги, укрепляющие тебя в вере; да не придешь в отчаяние, когда приступят к тебе искушения, страсти, немощи и недоумения.
(О противлении врагу спасения) Если бы и каждый день тебе пришлось тысячу ран принять, и тогда не слушайся врага твоего, не отступай от подвига и не впадай в отчаяние, но знай, что враг вооружается на тебя, завидуя твоему доброму намерению. Итак, не унывай при вражеских искушениях: Господь вскоре посетит тебя тайным благодатным утешением; ибо Он чрез пророка говорит: «Аще бы и жена забыла исчадие свое, Аз же не забуду тебе»[6]. Веруй слову Господню и со смирением жди милости[7].
(Об обетах) По принятии святого ангельского образа, ты причислен к жребию святых, крепко подвизавшихся против плоти, мира и диавола и угодивших Господу в преподобии и истине. Этого ты сам искал, ибо поступление твое во святую обитель не показывает ли, что ты тайно, одному Богу ведающему дал обещание жить в посте, терпении, смирении, в послушании и скудости, довольствуясь только необходимым? Затем, принимая на себя ангельский образ и свидетельствуясь пред Богом, ты желал постнического жития не ради какой-либо беды или нужды, но ради угождения Господу и по своей непринужденной воле.
По заповеди Божией, ты отрекся от мира и сущих в мире, обещался «Богу содействующу», в сей обители или где тебе за святое послушание повелено будет жить даже до смерти, при соблюдении поста, девства, целомудрия, послушания к настоятелю и всей о Христе братии даже до смерти, и до смерти пребыть в нестяжании и добровольной Христа ради нищете общежития, ничего не приобретая, ничего не храня[8], кроме необходимого на общую потребность, и то за послушание, а не по своему произволению. Ты исповедал, что с любовию принимаешь иноческие общежительные уставы, правила святых отец и повеления настоятеля, готовый ради Царствия Небесного претерпеть всякую тесноту и скорбь иноческого жития. Слыша эти обещания, тебе напомнили, что невидимо предстоящие ангелы записали такое исповедание твое и что молитвою и постом должно тебе умолить Бога, дабы, начав путь, ведущий в Царствие Небесное, не возвратиться вспять (обратно), — такие неблагонадежны для Царствия Небесного (см. Лк. 9, 62).
Также увещевали тебя: ничего не предпочитать и не любить более Бога: ни отца, ни матери, ни братии, ни кого-либо из близких, ни самого себя, ни мира сего, ни покоя или чести, да не отвратишься нищеты, но пребудешь в ней до смерти, имея в уме своем спасительные страдания и животворную смерть Господа нашего Иисуса Христа, «яже волею спасения нашего ради претерпе». Как исповедал, так ради Господа и понеси охотно все скорби и тесноты, во всем трезвись «и злопостражди яко добр воин Христов» (2 Тим. 2, 3); ибо Сам Господь Бог «нас ради обнища, богат сый в милости» (2 Кор. 8, 9), да и мы обогатимся Царствием Его. Подражая Господу, терпи все ради Его и преуспевай в исполнении заповедей Его «день и ночь»; Сам Господь сказал: «Аще кто хощет по мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет» (Мф. 16, 24). Взять крест –– значит быть всегда готовым даже до смерти на всякое исполнение заповедей Господних: алкать и томиться жаждою, принимать досады и укоризны, поношения и гонения и всякие скорби, которыми достигается истинная жизнь по Боге. Когда всё перенесешь, радуйся; таковых, по слову Господню, «мзда многа на небесех» (Лк. 6, 23). всё это ты знал и, уповая на споспешествующую благодать Христову, обещался исполнять до конца своей жизни. После (положенных в чине пострига) молитв пред святым Евангелием тебе сказано было: «Се Христос невидимо зде предстоит: виждь, яко никто же тя принуждает приити к сему святому образу; виждь, яко ты от своего си произволения хощеши обручение великого ангельского образа». Подтвердив истину своего произволения, ты трижды от святого Евангелия подавал ножницы и слышал, что принимаешь их от руки Христовой. Тогда постригли тебя, но для чего? «В знамение отрицания мира и всех, “яже в мире”, и во отрезание своей воли и всех плотских похотей».
(О символическом значении иноческого одеяния) Потом одели тебя в хитон власяной[9], для чего? Для напоминания терпения, добровольной нищеты, тесноты и всех бед.
Принял ты параман, или нарамницу[10], для чего? «Во обручение великого ангельского образа», в воспоминание об одежде нетления и чистоты, взятия на себя благого ига Христова, ношения легкого бремени Его, «в обуздание и связание всех похотей и желаний плоти своей»[11].
Дан тебе святой крест для ношения на груди, зачем? Во всегдашнее воспоминание злостраданий, уничижения, оплевания, поношения, ран, заушения, распятия и смерти Спасителя нашего. И ты по силе своей старайся подражать страданиям Его. После сих скорбных воспоминаний оделся ты в рясу[12] — одежду веселия и радости духовной, в отложение и попрание всех печалей и смущений, находящих от бесов, плоти и мира, и во всегдашнее веселие и радость о Христе.
Затем надел ты пояс в знак препоясания чресел (бедер) твоих силою истины (см. Еф. 6, 14), во умерщвление тела и обновление духа, во бодрость и постоянное держание себя в осторожности или опасности согрешить (опаства), а также во святое исполнение (снабдение) заповедей Христовых.
Оделся ты в мантию (палий), как в ризу спасения и броню правды. Для чего? В ограждение от всякой неправды, со всегдашним отсечением своей воли и своего мудрования, в памятование смерти, имея себя распятым миру и мертвым на всякое злое дело, но готовым во всякое время на добродетель ради Господа.
После мантии принял ты шлем спасения и непостыдного упования, «во еже возмощи тебе стати противу кознем диавольским» (см. Еф. 6, 11)[13].
Покрыл голову свою покрывалом[14]. В знак чего? В знак смирения, духовного любомудрия, всегдашнего послушания и во отвращение глаз своих, «еже не видети суеты» мира сего, лукавого и прелестного.
Обулся в сандалии, в ознаменование чего? В ознаменование благодушного расположения[15], с которым ты должен быть скор и усерден на всякое послушание и на всякое добро дело; медленным же к исполнению своей воли и всякого неприличного, непотребного дела.
После сандалий принял ты четки (вервицу), в знак чего? В знак памятования о творении непрестанной молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Почему и сказано было тебе: «Приемлеши меч духовный, иже есть глагол Божий». Имя Иисусово должен всегда иметь в уме, в сердце, в мыслях и устах. Бесы более всего боятся и трепещут этого меча духовного (молитвы Иисусовой).
Затем дан тебе в руки крест Христов — щит (символ) веры, да возможешь «вся стрелы лукаваго разжженныя угасити» (Еф. 6, 16). Крест дан тебе еще и для всегдашнего памятования слов Господних: «Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и последует Ми»[16].
Напоследок принял свещу, в знак чего? В знак того, что отныне должен чистым и добродетельным житием и добрыми нравами быть «свет миру», как говорит Господь: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф. 5, 16). Приняв обручение ангельского образа, ты «оболкся во вся оружия», во еже мощи тебе крепко победити всю силу и брани начал, и властей, и миродержителей тьмы века сего, и духов злобы поднебесных»[17].
(Обряд пострига надобно понимать духовно) Совершившийся над тобою обряд пострига ты должен разуметь духовно, как и в священной песни при постриге сказано: «Познаем, братья, Таинства силу». Какую силу? Благодать Святого Духа, данную тебе при постриге. Отныне, возлюбленный брат, ты принял усыновление от Господа и причислен к избранному воинству Христову. Поэтому тебе следует усилить подвиги, иметь бодрое око ума и при воротах сердца поставить крепкую стражу — память смертную с сокрушением сердца, смирение с мечом духовным, то есть с молитвою Иисусовою. За это воинствование ты будешь спрошен Царем Небесным: верен ли был в исполнении воли Его, всё ли делал ради любви к Нему, со страхом ли Божиим и ради ли прославления имени Его Святого? При этом нам должно более подробно знать, в чем состоит самое отречение, зачем мы пришли в монастырь и что значит одеяние, в которое облеклись и с которым должны сообразоваться, подвизаясь подобно отцам нашим. Начнем с одеяния по объяснению аввы Дорофея.
(Еще о значении мантии) Для чего мы носим мантию, не имеющую рукавов? Рукава — подобие рук, а руки означают действие. Когда нам приходит помысл что-либо сделать руками ветхого (плотского) человека, например: украсть, ударить или вообще сделать руками какой-либо грех, то мы должны обратить внимание на мантию и вспомнить, что она не имеет рукавов, и руками не должны делать какое-либо дело ветхого человека. Мантия наша напоминает багряницу[18]. Как воины носят широкие плащи (епанчи, шинели) наподобие царской багряницы, по которым узнают, что они служат царю, так и мы носим мантию в знак того, что стали воинами Христовыми. Иисус Христос одет был в багряную ризу, как Царь, ибо действительно есть Царь Царствующих и Господь Господствующих; одет был в багряницу и как поруганный нечестивыми. И мы, нося мантию, должны подражать Господу и переносить всякие страдания. Как воин ради торговли или земледелия не должен оставлять службу, чтобы не лишиться своего звания (см. 2 Тим. 2, 4), так и мы должны подвизаться в прилежном служении единому Богу, не заботясь ни о чем мирском.
(О значении пояса) Пояс мы носим, во-первых, в знак того, что готовы на дело, ибо каждый, приступающий к работе, сперва опоясывается и потом начинает работать, как и Господь говорит: «Да будут чресла ваша препоясана» (Лк. 12, 35). Во-вторых, мы носим пояс в означение умерщвления похоти нашей, подобно поясу, сделанному из кожи убитых животных. Пояс носится на чреслах (пояснице), где находятся и почки, в которых, как говорят, заключается похотная часть души. Значит, пояс напоминает сказанное апостолом: «Умертвите уды ваша, яже на земли: блуд, нечистоту» и прочее (см. Кол. 3, 5).
(О значении аналава) Аналав (параман)[19], полагаемый на плечи наши крестообразно, означает, что мы на раменах (плечах) наших носим знамение креста во исполнение слов Господних: «Возьми крест свой и последуй Ми» (см. Мк. 8, 34). Что же означает крест? Не что иное, как совершенное умерщвление (всего мирского), которое достигается нами верою во Христа.
(О значении кукуля и камилавки) Надеваем мы и кукуль (у схимников, а у монахов клобук или камилавка с покрывалом), означающий смирение. Кукули (остроконечные шапочки) носят незлобивые младенцы; мы же носим кукуль для того, чтобы младенствовать злобою, ибо, по слову Господню, кто не будет как дитя, не внидет в Царствие Небесное. «Не дети бывайте умы», — сказал также апостол, — «но злобою младенствуйте» (1 Кор. 14, 20)[20]. Что же значит младенствовать злобою? Младенец незлобив: если будет обесчещен — не гневается, и если почтен будет — не тщеславится. Кто у него что возьмет, он не печалится; младенствует злобою, не мстит за оскорбление и не ищет славы. Кукуль –– также подобие благодати Божией. Как кукуль покрывает и греет голову младенца, так и благодать Божия покрывает ум наш, наше о Христе младенчество, простоту и чистоту от демонов и споспешествует нам трезвиться (блюсти ум) и молитвою отражать вражеские прилоги.
Имея на чреслах пояс, означающий умерщвление бессловесной похоти; на плечах аналав или крест и кукуль — символ незлобия и младенчества о Христе, — будем жить сообразно одеянию нашему[21], чтобы, как сказали отцы, не оказалось, что мы носим чужое одеяние; но как оставили великое, так оставим и малое[22].
(Об отвержении мира) Теперь считаю нужным напомнить тебе об отвержении мира. Авва Дорофей говорит: отвергается человек мира или оставляет мир и приходит в монастырь с желанием приблизиться к Богу и восстановить в себе образ Божий, потемненный страстями после Святого Крещения. Отцы наши познали, что, живя в мире, не всегда удобно исполнять добродетели, и установили особый порядок жизни, или жизнь монашескую. Они начали удаляться мира, жить в пустынях, в посте, бдении, спании на голой земле, перенося различные злострадания, в совершенном отречении от сродников (родины), имений и приобретений –– словом, распяли себя миру. И не только сохранили заповеди, но и принесли Богу дары. Объясню, как это они сделали: заповеди Христовы даны всем христианам, и всякий христианин обязан исполнять их; они, так сказать, должная дань Царю; но отцы не только сохранили заповеди, а с другими добродетелями припасли дары Богу: девство и нестяжательность. Вместе с тем, они распяли себе мир, стараясь распять и себя миру, как говорит апостол: «Мне мир распяся, и аз миру» (Гал. 6, 14). Какое же между этим различие? Как мир распинается человеку и человек миру? Когда человек отрекается от мира и делается иноком, оставляет родителей, имения, приобретения, торговлю, даяние (другим) и принятие (от них), тогда им распинается мир, ибо он отверг его. Это и значат слова апостола: «Мне мир распяся»[23]. Потом апостол прибавляет: «...и аз миру». Как же человек распинается миру? Когда, освободившись от внешних вещей, он подвизается против самих услаждений или против самого вожделения вещей, против своих пожеланий, и умертвит свои страсти, тогда и он сможет с апостолом сказать: «Мне мир распяся, и аз миру».
Отцы наши, как сказано, распяв себе мир, подвигами своими распяли и себя миру; а мы думаем, они распяли мир только потому, что оставили его и пришли в монастырь, и себя не хотим распять миру, ибо еще любим наслаждения и славу его; еще имеем пристрастие к снедям, одеждам и к хорошим предметам, нас окружающим. Оставив мир, великие и малые вещи, и придя в монастырь, мы думаем, оставили всё мирское; но и в обители посредством каких-либо ничтожных предметов удовлетворяем мирские пристрастия наши[24]. Это происходит от многого неразумия нашего и не так должно быть.
(Об отсечении своей воли) Отрекаясь мира и вещей его, надо отрешиться и самого пристрастия к вещам; ибо пристрастие к миру и маловажные обыкновенные вещи, не стоящие никакого внимания (по отношению к важности спасения), опять привязывают нас к себе[25], а мы не знаем и не разумеем этого. Посему если хотим совершенно измениться и освободиться (от мира), то научимся отсекать хотения наши, и таким образом мало-помалу с помощью Божией преуспеем и достигнем бесстрастия; ибо ничто не приносит такой пользы человеку, как отсечение своей воли. От отсечения воли человек преуспевает более, чем от всякой другой добродетели. Отсекать свою волю можно десять раз в самое короткое время. Объясню это. Положим, кто-нибудь, проходя небольшое расстояние, увидел что-либо, и помысл говорит ему: «Посмотри туда», а он отвечает помыслу в уме своем: «Не стану смотреть», –– не смотрит и отсекает свое хотение. Встречает празднословящих, и помысл говорит: «Скажи и ты такое-то слово», а он не говорит. Помысл внушает идти и спросить у повара: что варит? — он не идет и отсекает хотение. Увидел какой-либо предмет, и помысл говорит: «Спроси, кто принес это?» А он не спрашивает. Таким образом, начиная с малого, человек привыкает и в великом спокойно и без труда отсекать свою волю; наконец достигает того, что вовсе не имеет своей воли. Что ни случится, он бывает спокоен, как будто не имеющий пристрастия, и от этого он приходит в совершенное бесстрастие. Видишь ли, в какое преуспеяние постепенно приводит отсечение своей воли?
(Необходимость иметь старца-руководителя) Никто не может сподобиться благодати бесстрастия, достигаемой послушанием и смирением, если не понудит себя отсечь свою волю и не предаст себя ради Бога своему отцу духовному (старцу-руководителю), делая все, что говорит ему руководитель, не сомневаясь, как бы слушая Самого Бога[26]. Святой Василий Великий в своем постническом слове об отречении мира тщательно велит искать духовного и искусного отца (руководителя) для отдания себя в повиновение. «Если найдешь такого, то предай себя ему, –– говорит святитель Христов, –– оставь свою волю, да будешь чистым (избранным) сосудом». Так же учат Григорий Синаит и другие святые отцы. Все они согласно говорят, что ни от чего нет более успеха (в иноческой жизни), как от истинного повиновения, при оставлении своего рассуждения о всякой вещи, хотя бы кто изучил всю мудрость мира сего; ибо по апостолу: «Премудрость мира сего буйство у Бога есть» (см. 1 Кор. 3, 19) и «аще кто в вас хощет мудр быти в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет» (1 Кор. 3, 18). Поэтому не следует уповать на свою мудрость или ум и говорить: я сам без наставления могу себя спасти. Такие не подражают смирению Христа Бога нашего, Который «смирил Себя, послушлив быв даже до смерти» (Флп. 2, 8). Такие уповающие на себя подражают гордому противнику Христову, от чего да избавит нас Господь Бог. Не потому ли человек не имеет преуспеяния в добродетелях и не понимает причины своих частых падений, что отвергает послушание? «Имже несть управления, падают аки листвие, спасение же есть во мнозе совете» (Притч. 11; 14). «Видишь ли, –– спрашивает святой Дорофей, –– чему учит нас Священное Писание? Оно учить нас не полагаться на самих себя, не считать себя разумными, не верить тому, что можем сами управлять собою, ибо мы имеем нужду в помощи от наставляющего нас по Боге. Нет несчастнее и ближе к погибели людей, не имеющих наставника на путь Божий. Что же значит сказанное: “Имже несть управления, падают аки листвие”? Лист сначала бывает зеленым, но при начавшихся холодах желтеет, засыхает и падает. Тогда пренебрегают им и попирают его. Так и человек, никем не управляемый, сначала имеет усердие к посту, бдению, безмолвию, послушанию и к другим подобным делам; потом усердие это мало-помалу охладевает. Не имея никого, кто бы наставлял его, поддерживал и воспламенял в нем это усердие, он (подобно листу) нечувствительно засыхает, падает и наконец становится подвластным рабом врагу спасения, который делает с ним что хочет. Об открывающих же свои помышления и поступки и делающих всё по совету, Писание говорит: “Спасение есть во мнозе совете”. Не говорит: в совете многих, чтобы с каждым советоваться, но что должно советоваться обо всем с одним (старцем или духовником) и не так, чтобы одно говорить, а о другом молчать, но обо всем советоваться; такому есть верное спасение во мнозе совете.
Когда видит диавол, что кто-нибудь не хочет согрешить, то он не настолько неискусен в делании зла, чтобы внушать ему делать явные грехи, но умаляет их. Не говорит: “Иди сотвори блуд или поди украдь”, –– знает, что не хотим этого, и не считает нужным внушать нам нежелаемое, но находит в нас одно пожелание или самооправдание и под видом доброго вредит нам. Когда мы держимся своей воли и следуем оправданиям нашим, то, делая по видимому доброе дело, сами себе расставляем сети и даже не знаем, как погибаем. Соединение оправдания с волею есть совершенная смерть, великая опасность, великий страх, тогда окончательно падает несчастный (человек)».
(Враг спасения ненавидит советы со старцем) Лукавый враг не только ненавидит наставление, но даже самый голос наставляющего; ненавидит даже самые вопросы у опытных людей, ибо знает, что при открывании немощей и при исполнении полезных советов обнаруживается его злодейство[27].
(Падения и погибель души происходят от самоволия) Об опасности следовать своей воле было сказано и в чине пострига, так как многие древние великие добродетельные подвижники по нерассуждению своему и житию без совета отцов прельстились и погибли.
О таких подробно пишет преподобный Иоанн Кассиан в слове о рассуждении и между прочим прибавляет: «Ничем другим диавол не ведет инока к погибели, как внушает ему не слушаться отеческих советов и следовать своему мнению и своей воле». Об этом же преподобный авва Дорофей говорит: «Не знаю другого падения монаху, кроме того, когда он верит своему сердцу. Некоторые говорят: от того или от другого падает человек, а я, как уже сказал, не знаю другого падения, кроме сего, когда человек последует самому себе. Видел ли ты падшего, — знай, что он последовал самому себе[28]. «Нет ничего опаснее, нет ничего губительнее –– последовать себе»[29]. Постараемся же спрашивать предуспевших[30] и хранить свою совесть. Пока мы находимся в этом мире, не допустим, чтобы совесть обличала нас в каком-либо деле, отнюдь не будем попирать ее ни в чем, хотя бы то было и самое малое.
(Не пренебрегай малым) Знай, что от пренебрежения малого и в сущности ничтожного переходим к небрежению великим. Кто начнет говорить: что за важность, если скажу это слово? Что за важность, если съем эту безделицу? Что за важность, если я посмотрю на ту или другую вещь? — тот впадает в худой навык и мало-помалу, попирая совесть, начинает пренебрегать великим и важным. Таким образом закосневает во зле и находится в опасности придти в совершенное нечувствие. «Поэтому берегись пренебрегать малым, оно не малое, ибо чрез него образуется худой навык. Будем же внимать себе и заботиться о легком, пока оно легко, чтобы не стало тяжким. Добродетели и грехи начинаются от малого и приходят к великому добру и злу»[31].
(О совести и страхе Божием) Для совершенствования в добре необходимо нам блюсти свою совесть, как повелевает нам Господь во святом Евангелии: «Буди, –– говорит, –– увещаваяся с соперником твоим скоро, дондеже еси на пути с ним» (Мф. 5, 25), то есть спеши мириться с совестью твоею (спеши каяться, искупать грехи и делать согласное с совестью), пока живешь в сем мире[32]. Но отчего человек, преуспевая в добродетелях, достигает постоянного душевного мира и чистой совести?
«Страхом Господним уклоняется всяк от зла», –– говорит Приточник (Притч. 15, 27). Также и пророк Давид пишет: «Бойтеся Господа, вси святии Его» (Пс. 33, 10), и в другом месте: «Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. 2, 11). Это относится и к новоначальным и совершенным: к первым –– да приближаются к Богу страхом; вторые –– да не отпадут от благодати и любви Божией, да не лишатся духовного утешения, почему и сказано: «Радуйтеся и трепещите», иначе враг сделает тайную засаду: у невнимательных похитит имеемое, у внимательных произведет смущение и посмеется над многими. Вот почему нам необходимо уклоняться от зла.
(О подвигах и искушениях) Что следует ожидать начавшим уклоняться от зла? «Чадо, –– говорит премудрый, –– аще приступаеши работати Господеви Богу твоему, уготови душу твою во искушение» (см. Сир. 2, 1). То же подтверждает и святой Илия Екдик: «Христианину, право верующему в Бога, –– говорит сей святой муж, –– не следует беззаботно предаваться беспечности, но (следует) всегда ожидать искушения и быть готову встретить его, чтоб, когда придет, не изумляться и не смущаться»[33]. «Достоинство[34] монаха познается в искушениях», –– говорит преподобный Пимен. «Блажен муж, иже претерпит искушение, зане искусен быв приимет венец жизни, егоже обеща Бог любящим Его» (Иак. 1, 12)[35]. Напротив, неискушенный муж неискусен, а кто сам во всем будет искушен, «может и искушаемым помощи» (см. Евр. 2, 18).
(В чем состоит испытание Божие и искушение вражеское) Святой Димитрий Ростовский говорит, что искушение бывает двоякое: искушает человека Бог, искушает и диавол; но иначе искушает Бог, иначе –– диавол. Одно есть искушение Божие, другое искушение диавольское. Божие искушение –– испытание добродетелей человека; диавольское же искушение есть прельщение человека на грех. Бог искушает человека в терпении, послушании Ему, в чистоте сердца, в боголюбии. Таким искушением Он испытал Иова в терпении, Авраама — в послушании, Иосифа –– в чистоте и Израильтян –– в боголюбии. Это видно из слов Моисея: «Искушает Господь Бог вас, аще любите Господа Бога вашего всем сердцем вашим и всею душею вашею» (Втор.13, 3). Более всего Господь испытывает у нас боголюбие, так как, любя Бога, легко преуспеть во всех добродетелях; ибо ради любви к Богу, мы терпим все, исполняем послушание, соблюдаем чистоту и делаем всякое доброе дело. Испытывает человека Бог не потому, что не знает его: «Он весть тайная помышления сердца человеческаго» (Пс. 43, 22), Ему и не содеянное нами известно, но потому испытывает человека, что хочет яснее показать добродетель для большего увенчания славою на небесах и для пользы ближних. Диавол, напротив, искушая человека, предлагает ему временную сладость греха, чтобы уловить его, как рыбу на удочку или как птицу сетью, а уловив его и поработив, влечет его в ад на вечную погибель. «Бог несть искуситель злым», –– говорит апостол Иаков. Бог не искушает нас на злое, и потому «никтоже искушаем» на злое «да глаголет, яко от Бога искушаем есть, не искушает бо Той никого же: кийждо же искушается от своея похоти влеком и прельщаем» (см. Иак. 1, 13–14) диаволом на злое, и нет другого диавольского искушения, как только на грехи, чтобы каким-либо грехом человек прогневал, раздражил Бога и сделался достойным суда и казни вместе с диаволом в геенских муках. Бог не искушает злых, не испытывает беззаконных; но испытывает добрых и верных рабов своих. Святой Климент, папа Римский, говорит: «Злой муж не искушается от Бога». Тоже свидетельствует Священное Писание: «Якоже искушается в огни серебро и злато, тако избранных сердца от Господа» (см. Притч. 17, 3). Слышите: «сердца избранных» праведников, любимых Богом, искушаются или испытываются, а не грешников, ненавидимых Богом, те только вразумляются и наказываются[36]. «Многи раны грешному» (Пс. 31, 10), –– говорит псаломник. Бог искушает, любя добродетельного мужа; диавол же искушает, ненавидя его (и добра, творимого человеком). Бог искушает любимого раба Своего, попуская ему скорби и печали (заботы), желая очистить его согрешения (от них никто не свободен) и сделать его, подобно золоту, очищенному в огне, –– чистым, достойным небесных благ[37]. Так премудрый о праведниках говорит: «Бог искуси их и обрете их достойны Себе, яко злато в горниле искуси их, и яко всеплодную жертву прият» (см. Прем. 3, 5–6)[38]. Диавол же искушает человека не для очищения от грехов, а для того, чтобы ввергнуть его в большие греховные скверны, сделать мерзким Богу и недостойным Небесного Царствия. Бог, искушая человека, хочет спасти его, диавол –– погубить. Бог искушенному, испытанному от Него, приготовляет венец (славы в Царствии Небесном); диавол же, принявшему искушение на грех, готовит муки. Божие искушение сначала бывает неприятно, прискорбно, но в будущей жизни доставляет наслаждение вечными благами (хотя и здесь на земле человек бывает не без благодатного утешения Святого Духа). Диавольское же искушение вначале сладко, а после краткого услаждения неминуемо бывает горькое угрызение совести, которое начинается здесь и продолжается в вечных нескончаемых муках. Итак, одно есть искушение (испытание) Божие, другое –– искушение диавольское[39].
(О скорбях и терпении) При этих искушениях подвижнику приходится немало скорбеть, чтобы терпеливо снести испытание Божие и не впасть в искушение диавольское. Не ложно говорит слово Божие: «Многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие» (Деян. 14, 22). «Скорби, –– говорит авва Дорофей, –– привлекают к душе милость Божию. Поэтому нам не должно смущаться и унывать в искушениях, но надобно терпеть и благодарить Бога за скорби»[40], ибо сам Бог сказал: «В терпении вашем стяжите души ваша» (Лк. 21, 19), и в другом месте: «Скорбни будете в мире, но дерзайте, –– утешает нас (в лице апостолов), –– Аз, –– говорит, –– победил мир» (см. Ин. 16, 33). Нам должно учиться терпению скорбей и пребывать в них, помня скорбную земную жизнь Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего: «Идеже Аз есмь, ту и слуга Мой будет» (Иоан. 12, 26). Такая жизнь (жизнь в скорбях, в терпении), –– пишет святой Петр Дамаскин, –– есть путь к будущему веку, ибо, и не желая, мы не избежим того, что должно совершиться, а если будем напрасно смущаться, то потеряем награду за терпение и окажемся противниками определения Божия, так как все, что делает Бог –– «добра зело» (Быт. 1, 31), хотя мы не разумеем этого. «Наставит бо, –– говорит (Священное Писание), –– кроткия на суд» (Пс. 24, 9); более же на рассуждение дел. Рассуждение кроткого человека и во время огорчения предохраняет от смущения. Зная, что не без причины пришло к нему искушение от Бога, брата или кого-либо иного, но за прежнее свое оскорбление в ведении или неведении, –– он радуется, что теперь, ради терпения огорчения, ему нашелся случай получить прощение прежде худо содеянного. Кроткий человек рассуждает, что если он не простит брату своему согрешений его, то и Отец Небесный не простит его. Прощением согрешений ближнему скорее всего достигается очищение немоществующей души нашей, ибо искушение попускается нам Богом, как духовное врачевство[41]. Правильный путь человека (особенно инока) узнается по терпению искушений и по постоянству исполнения заповедей. Если же человек не имеет терпения и смирения (будет малодушествовать, смущаться, во всем не нравящемся ему обвинять других), то много повредит себе, ибо многие погибли в безумии своем, веруя своему рассуждению, думая спасаться без руководителя и без опыта, бывающего от терпения и смирения, ибо только испытанные не поддаются скорбям и искушениям[42]; а если им и бывает попущена брань от Бога, то она приносит пользу, совершенствуя неустрашимость подвижников против врагов спасения и научая их большему опыту в брани. Святой Ефрем Сирин пишет: «Если хочешь научиться бояться Бога, иди и прилепись к человеку, боящемуся Бога, и тот научит тебя страху Божию. Научившись бояться Бога, научишься и любить Его, и претерпевать всё находящее (прискорбное) ради Его. Кто сеет в правду, пожинает плод жизни и не изнемогает в трудах, имея пред собою упование: где подвиг, там и воздаяние; где победы, там и почести; где брань, там и венцы. Зная это, запасись терпением и говори со святыми: “мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа” (Пс. 26, 14)».
(Почему путь спасения для одних тяжел, для других легок) Путь спасения в одном месте святого Евангелия (как говорилось в начале) Иисусом Христом назван «тесным и прискорбным», а в другом — игом и бременем легким» (см. Мф. 7, 14 и 11, 30). Как же то и другое, кажущееся противоположным, видится в одном и том же? –– Так: по свойству своему для плоти, путь сей жесток и труден, а по произволению совершающих его и по надеждам благим, он вожделен, возлюблен и сладостен, паче нежели скорбен для душ добролюбивых. Послушай, что говорит блаженный Лука об апостолах: они после биения бичами, от лица собора (старцев Израилевых) возвратились, радуясь (см. Деян. 5, 40 и 41)[43]. Если Господь говорит: «Царствие Небесное нудится» (Мф. 11, 12), то говорит «нудится» по ветхому человеку (по плоти, а не по духу). Если бы Царствие Небесное по природе нашей приобреталось с великим усилием, то никто бы не вошел в него; но как в нас от природы вложено стремление к добру и истине, то хотящим спастися (при споспешествующей благодати Божией) «иго Господа благо и бремя легко» (в той мере, в какой они бренное тело с его страстьми и похотьми порабощают духу, стремящемуся любовию, правдою и святостию восстановить в себе потемневший образ Божий. Для таких «Царствие Божие близ и внутрь есть» (Лк. 17, 21); они сами нудят себя возможно скорее достигнуть бесстрастия)[44]. Напротив, для не имеющих доброго произволения (порабощенных страстьми) Царствие Небесное достигается с трудом (нудится), путь (спасения) скорбен, и врата (в Царствие) тесны. Значит, единственно воля наша или содействует или препятствует нам спастись. Хочешь ли что доброе сделать? –– Делай. –– Не можешь? –– Желай, и это вменится тебе как дело. Итак, мало-помалу человек сам собою привыкает делать или доброе или злое. Если бы это было не так, то ни один разбойник не спасся бы. Но мы знаем, что не только один, но и многие разбойники просияли святостью. Кажется, великое расстояние между разбойником и святым, но чего как бы невозможно достигнуть по свойству плоти, то достигается произволением. Видим и слышим мы, как многие, без упования получить Царствие Небесное, переносят великий труд и часто не достигают своей цели. Нам ли ради небесных и вечных благ не потерпеть немногое? При добром произволении, стяжание добродетелей не тяжело, но более радостно, ради даваемого душевного покоя и будущего воздаяния.
Трудящийся с упованием и верою, хотя и не скоро, побеждает страсти, (постепенным навыком) достигает добродетелей и приближается к Богу; когда же очистит ум свой и сердце от страстей, то примет благодать Божию, которая без сокрушения, очищения сердечного и молитвы не дается[45].
«Мы, –– говорит преподобный Нил Сорский, –– по лености, привязанности к миру и небрежности о жизни по духу говорим: “Жизнь по духу свойственна была только древним святым, а нам и не нужно и невозможно всё сие исполнить”. Но нет! Не так это, не так!» Невозможно исполнить тому, кто самопроизвольно подчиняет себя страстям и не хочет искренно покаяться, истинно прилежать Духу Божию, а любит только заботу о бесполезных житейских делах. Господь принимает всех искренно кающихся, кто с сердечною любовию и страхом ищет Его, к Нему одному обращается и исполняет заповеди Его. Так свидетельствует нам всё Божественное Писание. И древние отцы сами проходили это поприще и один другого назидали и укрепляли. По оскудению же таковых учителей, кто ныне пожелает потрудиться в деле Божием, тому благодать поможет и вразумит. А тех, кои и сами не желают подвизаться, и других приводят только к нерадению и безнадежности, говоря, что ныне не бывает как древле дарований и даров от Бога, — Священное Писание называет «заблуждающимися и приводящими в заблуждение других» (2 Тим. 3, 13).
Иные и слышать не хотят, что в наше время проявляется благодать Божия. «Они омрачены бесчувствием, неразумием и маловерием», — говорит Григорий Синаит.
(О трезвении в молитве) Мы же, зная всё из Божественного Писания, если желаем искренно порадеть о деле Божием, прежде всего и насколько возможно удалимся суеты сего мира, постараемся исторгнуть страсти, соблюдая сердце свое от лукавых помыслов и во всем исполняя заповеди Божии. Чтобы блюсти сердце, нужно всегда иметь молитву. «Это первая степень иноческого возраста, и иначе нельзя умалить страстей», — казал Симеон Новый Богослов, как и прочие святые отцы учат. В устранение худых помыслов и страстей, для новоначальных, –– сказали отцы, –– очень полезно рукоделие с молитвою или какое-либо другое послушание, особенно же во время скорби и уныния. Отцы наши не допускают монаху и на малое время оставаться в праздности, тем более монаху юному[46].
Будь внимателен и к тому, что если не смиришь свой разум, благодать Божия оставит тебя и ты падешь в те грехи, которыми был искушаем[47]. Стоять же твердо в добродетелях зависит не от тебя, но от благодати Божией, предохраняющей от всяких падений, тебе самому необходимо только быть осмотрительным, чтобы по твоей вине на укреплялись в тебе лукавые помыслы[48].
(О пребывании с Богом) Мучимые и в плену держимые страстями, мы нередко в недоумении вопрошаем сами себя, отчего претерпеваем это? Ведать надлежит, что такие пленения бывают с нами по причине отступления нашего от созерцания Бога. Если же кто прилепится умом своим к Богу нашему и Владыке, то, верен Бог, Сам Спаситель всех избавит такую душу от всякого пленения, как говорит пророк: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15, 8). Что же сладостнее, как иметь одесную себя Господа, покрывающего, ограждающего и не дающего подвигнуться? Но сподобиться сего от нас зависит.
Кто что любит, тот с тем непрестанно и быть желает и отвращается от всего, что препятствует соводворяться и сообщаться с любимым предметом. Явно, что Бога любящий всегда вожделевает с Ним (Богом) пребывать и беседовать. Достигается же сие нами чистою молитвою. Об ней и следует нам пещись, сколько есть сил, ибо она присвояет нас Владыке нашему[49].
(О непрестанной молитве Иисусовой и трезвении ума) О молитве же одни святые отцы говорили: надо произносить полную молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», а другие –– половину: «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя»[50]. По неопытности и немощи ума, последнее, –– говорят святые отцы, –– удобнее, ибо никто же в себе тайно, чисто и совершенно «может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1 Кор. 12, 3). В нынешнее время многие, оставив это Божественное речение, хотят приблизиться к Богу одними внешними трудами и подвигами без умного внимания и молитвы. Такие, думаю, не знают (или забывают), что им при постриге, когда дан в руки меч духовный (вервица или четки), заповедано в уме, сердце и в устах непрестанно произносить: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Об этом, особенно монахов, учит святой Иоанн Златоуст и многие великие святые, просиявшие от сего умного делания. Они говорят: вкушаешь ли или пьешь, путешествуешь или что-либо другое делаешь — не забывай молитвы: без молитвы нет оружия на брань. «Ты же, — пишет святой Григорий Синаит, — когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо, и они отбегут, ибо, не терпя сердечной теплоты, подаваемой молитвою, они, как огнем палимые, отбегают. “Иисусовым именем, –– говорит Лествичник, –– бичуй супостатов”»[51].
От чего более всего человек приходит в преуспеяние умного делания? От советов отцов, от истинного повиновения и терпения с верою; но если кто скажет: от этого делания некоторые в прелесть впадают, то пусть послушает святого Григория Синаита: «Если же, –– говорит он, –– некоторые совратились, повредились в уме, то знай, что они пострадали от самочиния и гордости»[52]. Мало успевают и много вредят себе оттого, что хотят заниматься внутренним деланием без наставления, уповая на себя и свой разум и на внешние подвиги, вознерадев о хранении ума от помыслов и об очищении сердца от злобы и страстей. У положившего правильное опытное начало всё будет с пользою (благочинно), а при неправильном (неискусном) начале всё будет рассеянно, нетвердо, бесполезно. Так учат богоносные отцы.
Святой Феодор Едесский пишет: «Первый наш подвиг — умалить страсти и по сем победить их. Второй подвиг –– стяжать добродетели и не оставлять души своей пустою и недеятельною. Третий подвиг –– трезвенно блюсти плоды наших добродетелей и трудов, ибо нам заповедано не только делать трудолюбиво, но и хранить бодренно»[53]. «Начало плодоносия –– цвет, –– говорит святой Исихий, пресвитер Иерусалимский, –– а начало трезвения ума –– воздержание в пище и питии, отвержение и отсечение всяких помыслов и сердечное безмолвие»[54], которое достигается при мирном духе со всеми, а для сего последнего, как и для первого[55], более всего необходимо смиренномудрие с повиновением.
(О смиренномудрии) «Прежде всего, –– говорит авва Дорофей (во втором поучении), –– нужно нам смиренномудрие, чтобы быть (всегда) готовым на каждое слово, которое слышим, сказать: прости, ибо смиренномудрием сокрушаются все стрелы врага и сопротивника»[56].
(Что должно исполнять монаху?) Монаху, как сыну, –– должно от всего сердца и всем помышлением любить Бога; как рабу, — благоговеть пред Ним и повиноваться Ему, со страхом и трепетом исполнять Его заповеди, каждодневно производя над собою суд относительно помыслов и дел, (и затем) недостающее восполнять, а соделанным добрым не возноситься, называя себя рабом неключимым[57], должного не исполнившим как следует; о всем Бога Всесвятого благодарить и Ему приписывать всё (сделанное) исправно в своей жизни; ничего не делать по тщеславию или человекоугодию, но всё делать тайно и от единого Бога ожидать похвалы. Прежде же всего и более всего (необходимо) быть огражденным Православною верою во все догматы Вселенской Церкви, переданные ей от апостолов и от святых отцов, ибо жительствующим так великое воздаяние (будет) –– жизнь нескончаемая и обитель несокрушимая у Отца и Сына и Святого Духа, Единосущного и Триипостасного Бога.
(О хранении заповедей) «Конец слова, все слушай: Бога бойся и заповеди Его храни» (Еккл. 12, 13), –– говорит Екклесиаст. Я, говорит, тебе главный и скорый путь показываю: имей же страх Божий и с ним храни заповеди, и ты будешь совершенным человеком, ни в чем не нуждающимся. Таким человеком, каким тебе быть должно[58]. Мужественная (бдящая над собою) душа во всей своей жизни имеет два горящих светильника: делательное и боговидное –– и ими совершает всё потребное для спасения; немужественная же душа (слабая) более изнемогает, предаваясь земным наслаждениям. Зная это, будем бояться Бога и заповеди Его хранить, да будем «совершенни и ни в чем же лишени» из добродетелей (см. Иак. 1, 4), имея смиренное мудрование (помышление) и сокрушенное сердце[59], во всякое время омывая лицо свое слезами и непрестанно вознося ко Господу молитву Арсения Великого: «Боже мой! Не остави мене: ничего не сделал я пред Тобою доброго, но дай мне, по благости Твоей, положить тому начало». Ибо всё спасение наше в благоутробии и человеколюбии Бога[60].
Пользовавшихся сим поучением просим молиться о потрудившемся в его составлении (почившем игумене Филарете) и слышанное потщиться исполнить, да прославится имя Божие в нас благодатию и человеколюбием в Троице Единого Бога, ныне и присно и во веки веков. Аминь[61].
[1] Печатается по изданию: Филарет Глинский, игум. До и после пострига. Поучения монахам. [Репр. воспр. изд. 1897 г.]. [М.]: Даниловский благовестник. С. I–III, 1–33.
[2] Буквальное выражение отца Филарета в поучении на славянском языке. (Здесь и далее примечания переводчика для издания 1897 года.)
[3] У отца Филарета по-славянски –– «не противясь приражению» с объяснением, что под этим следует понимать «искушение». Буквальный смысл сих слов, как их принято понимать, тут не имеет места. Искушению от диавола следует противиться, бороться. Мы перевели: «Не противясь изменяющимся обстоятельствам и скорбностям иноческого жития». Это те же искушения или испытания, только посылаемые от Бога, что и видно из нижеследующего.
[4] Надобно разуметь старца-руководителя в жизни духовной или духовника и настоятеля.
[5] Рубрики сделаны переводчиком.
[6] Чип пострига. Изречение, равнозначащее словам Священного Писания –– Ис. 49, 15.
[7] Кто не подвизается, тот ослабевает, приходит в нерадение и забвение должного. «Горе сердцам боязливым и рукам ослабленным и грешнику, ходящему по двум стезям, –– говорит слово Божие. –– Горе сердцу расслабленному, ибо оно не верует (малодушничает, мало надеется на Бога), и за то не будет защищено. Горе потерявшим терпение! Что будете вы делать, когда Господь посетит? Боящиеся Господа не будут недоверчивы к словам Его и любящие Его сохранят пути Его» (Сир. 2, 12–15).
[8] Святой апостол Павел истинным христианам желал быть беспечальными (см. 1 Кор. 7, 32).
[9] Власяница –– рубашка козлиного, верблюжьего волоса или овечьей шерсти (мухояра), надеваемая на голое тело.
[10] Параман (нарамник) –– малый четырехугольный плат с изображением креста и других орудий страдания Спасителя, носимый монахами на спине. У схимников –– великий параман, многокрестник или полиставрион.
[11] Чин пострига.
[12] Она заменила милоть, или козью кожу, носимую древними иноками. (См. Древние иноческие уставы. 1892 г. С. 107).
[13] По значению «шлема спасения» здесь, надо полагать, говорится про камилавку. Как шлем, или каска –– головной убор воина, так и камилавка –– головной убор духовно-воинствующего монаха. В чине пострига значение шлема имеет «подкапок». Следовательно, подкапком называется камилавка. Это вполне подтверждает «Корреспонденция для Румынии», помещенная в «Церковном Вестнике» 1895 года № 27, в которой сказано: «подкапок, или черная камилавка». Поэтому в чине малого пострига для понятности слово «подкапок» следовало бы заменить словом «камилавка».
[14] По значению покрывала тут, очевидно, идет речь про наметку, или монашество, надеваемое на камилавку и покрывающее шею и плечи. Покрывалу усвоивают название клобука. Клобуком также называют камилавку с надетым покрывалом. В чине малого пострига надевание камилавки указано после подкапка. В действительности монаху сперва надевают камилавку, потом покрывало. Потому в чинопоследовании вместо слов: «взем камилавку» правильнее было бы читать: «взем покрывало».
[15] В чине пострига сказано: «Брат наш обувается в сандалии благовествования мира, во еже скору быти ему и тщаливу на всякое послушание». Под благовествованием мира следует разуметь радость и спокойствие от сознания исполненного долга: когда совесть мирна, и монах, совершенно покоривший волю свою воле Божией, во всякое время ради Бога и своего спасения с радостию готов на всякое послушание, на всякое доброе дело. Присутствие такого человека и на других изливает мир. Спокойное расположение духа по Богу принято называть «благодушием», хотя оно не всегда понимается правильно. Благодушием иногда называют благотелие, то есть такую спокойную жизнь человека, когда он ест, пьет, спит и безразлично относится к исполнению высшего своего призвания.
[16] Буквальное выражение в чине пострига, равнозначащее словам Священного Писания –– Мф. 16, 24.
[17] Чин пострига. Наречение, равнозначащее словам Священного Писания –– Еф. 6, 11 и 12.
[18] Багряница –– порфира, или мантия темно-красная (багряная, пурпуровая), надеваемая царями в торжественных случаях. Здесь авва Дорофей говорит про багряный знак на мантиях, сравнивая его с таким же знаком на епанчах воинов, как символ принадлежности и служения их Царю. Теперь этих знаков на мантиях не носят. Значение знака мы перенесли на самую мантию.
[19] В чине пострига сказано: «Кукуль с аналавом всегда вкупе бывают». Ими настоятель покрывает главу, «передняя и задняя» схимника. Следовательно, аналавом названа схима без кукуля. Аналав от древнегреческого — значит нагрудник.
Покрывая «передняя», он вполне оправдывает свое название и вместе с кукулем действительно «полагается на плечах крестообразно», как говорит святой авва Дорофей. Монашеское покрывало одинаковое по своему значению с кукулем и аналавом (см. «Новую Скрижаль») крылышками своими также «крестообразно» покрывает или может покрывать плечи. Казалось бы, ему и следовало усвоить название аналава, но последнее принято относить к параману, который «крестообразно» только не полагается, а перевязывает одежду монаха, проходя пришитыми к нему тесьмами «через плечи». Кроме того, и по наружному виду покрывало имеет сходство с аналавом. Тот и другой –– четырехугольные, наподобие широкой ленты, похожей на параман древних монахов. Может быть, поэтому параману присвоили название аналава. Другая причина присвоения та, что он, как выше сказано, «крестообразно» перевязывает монаха, а аналав «крестообразно» покрывает.
[20] Вид кувуля и значение его также имеет иноческая остроконечная шапка, в которой, по примеру древних «неусыпающих», некоторые спят, почему она носит название спальни.
[21] Одеяние указывает инокам на обязательные для них добродетели и на житие ангелов, как бесплотных, вещественного одеяния не имеющих. Черный цвет одежд должен напоминать иноку плач о грехах, смерть и тоску по горнему отечеству.
[22] 1-е поучение аввы Дорофея.
[23] Вступая в монастырь или давая обет, отрекаются родных с желанием покориться уставам иноческого жития, настоятелю и братии. Чем долее кто живет, тем более должен преуспевать в отсечении своей воли и в исполнении святоотеческих установлений. Но кто ради родных легко нарушает монастырские правила, тот вряд ли может сказать, что ему мир распяся.
[24] По слову Спасителя: «Никтоже возложь свою руку на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии» (Лк. 9, 62). Орущий, держа руку на сохе и смотря назад, рассеян, невнимателен, плохой пахарь. Плохой монах, который отрекся мира –– и смотрит назад на мир и делает мирское, монахам несвойственное, он не управлен будет в Царствии Божии (не спасется).
[25] Например: хорошая книга, четки, одежда или что-либо подобное, чем тщеславятся и дорожат более собственного спасения.
[26] 1-е поучение аввы Дорофея.
[27] 5-е поучение аввы Дорофея.
[28] Итак, самоволие — причина нашего охлаждения и нашей погибели. Душа самовольника мятется, скорбит и не знает, куда идет. Скорбит от сознания тщетности своего труда без послушания там, где должно быть полное повиновение и отсечение своей воли. Мятется от укоров совести, ожидая будущей ответственности за всякое слово и дело. И хорошо еще, если сознает, может быть, исправится; несознание при живом теле есть смерть души.
[29] 5-е поучение аввы Дорофея.
[30] Под предуспевшими следует прежде всего понимать старца-руководителя или духовника и настоятеля.
[31] 3-е поучение аввы Дорофея.
[32] Авва Дорофей говорит: «Совесть называется соперником потому, что всегда сопротивляется злой нашей воле и напоминает нам, что мы должны делать, но не делаем, и опять чего не должны делать и делаем, и за то осуждает нас» (3-е поучение).
[33] 3-й том русского Добротолюбия. § 1. «Цветособрание» святого Илии Екдика.
[34] В славянском –– сказано: «знамение».
[35] Это изречение добавлено.
[36] Пока не начнут каяться, сознавать свои грехи, избегать их и по возможности угождать Богу подвигами и делами милосердия. Тогда и те у Господа будут в числе избранных, ибо он всем «хощет спастися», всем подает благодать, всех призывает, и все ищущие Его обретают у Него милость по мере своего духовного преуспеяния и любви к Нему.
[37] Здесь надо разуметь того человека, который сам прежде всего возлюбил Бога и хочет спастись. Бог любит любящих Его (см. Притч. 8, 17), но не спасает любимых без их желания. Это ясно видно из нижеприведенного текста: «Искуси их, и обрете их достойны».
[38] Значит, Бог принял праведников в числе избранных не ранее, как по испытании их в добродетелях.
[39] История об Аврааме из «Летописи» святого Димитрия Ростовского.
[40] 13-е поучение аввы Дорофея.
[41] По Петру Дамаскину, книга 1, о второй заповеди.
[42] Потому что принимают все, как от руки Божией, за все благодарят Бога и вражеские прилоги прогоняют в самом начале.
[43] См.: Деятельные главы святого Феодора Едесского, 89-я глава, том III русского Добротолюбия.
[44] Поставленное в скобах дополнено для ясности.
[45] По Петру Дамаскину. 4-я часть славянского Добротолюбия.
[46] См. 2-е поучение святого Нила Сорского.
[47] Начало всякого греха от гордости. Она порождает самомнение, возношение, осуждение и прочее. Посему без смирения, –– говорят отцы, — невозможно спастись. «Смирихся, –– говорит царь Давид, –– и Господь спасе мя» (Пс. 114, 5).
[48] 2-е поучение святого Нила Сорского.
[49] § 90 и 94 Феодора Едесского. III том русского Добротолюбия.
[50] «Как произносить молитву» святого Гритория Синаита. 5-й том русского Добротолюбия.
[51] «Как отгонять помыслы» святого Григория Синаита. 5-й том русского Добротолюбия.
[52] «О прелести» святого Григория Синаита, там же.
[53] § 97. Деятельные главы Феодора Едесского. Русское Добротолюбие, том III.
[54] § 165. Слова о трезвении и молитве. Русское Добротолюбие, том III.
[55] То есть как для мирного духа со всеми, так и для сердечного безмолвия.
[56] Трудно ли сказать одно слово «прости»? Но самолюбивые готовы на многие жертвы, чтобы только не унизиться испрошением прощения.
[57] Ничего не стоящим.
[58] § 99 и 100. Деятельные главы святого Феодора Едесского. Русское Добротолюбие, том III.
[59] См. § 100. Там же.
[60] См. там же.
[61] Отец Филарет закончил свое поучение просьбою молиться о новопостриженном и потрудившемся в составлении, то есть о нем. Мы повторяем его просьбу.