11 июня - день памяти Святителя Луки (Войно-Ясенецкого), архиепископа Симферопольского и Крымского. Представляем вашему вниманию доклад митрополита Арголидского Нектария (Антонопулоса) «Путь со святым Лукой». Владыка Нектарий - специалист по изучению жизни и деятельности святителя Луки в Греции.
Перелистывая страницы человеческой истории, мы встречаем судьбы людей, которые накладывают печать на целую эпоху, на историю. Их судьбы становятся поворотным пунктом для всех последующих поколений. Эти люди как указатели на дороге. Их жизнь — это жизнь другого качества, далекая от выгоды и пустых целей. Их дело, их вклад в историю получил головокружительный размах, и их наследие бесценно. Источником и двигательной силой их жизни стала любовь — безграничная, граничащая с самопожертвованием и самоотречением. Главное для них — человек, любой, кем бы он ни был.
Двадцатый век ушел. Это, несомненно, был век великих открытий, но и великих потрясений для человечества. Тогда, в атмосфере всеобщей неразберихи, мало кто продолжал держаться нравственного курса. И если великие мира сего писали историю кровью миллионов людей, то иные писали свою светлую историю, были рядом с израненными душами. Они утирали слезы и утешали людей, они исцеляли раны, подобно доброму самарянину.
Одним из таких людей, несомненно, был святой Лука. Знакомство с ним было великой благодатью и поворотным пунктом в моей жизни.
С первых же моментов, как я открыл для себя этого святого, я возжелал как можно больше узнать о его жизни. Поэтому все эти годы я посещал все те места, где жил святой Лука. Материал, который я собрал, опыт, который приобрел, я записал и издал в трехтомном труде, вышедшем в Афинах полгода назад. Из этой своей монографии я хотел бы привести свидетельства людей, знавших святого Луку.
Ташкент: «Очерки гнойной хирургии» еще 500 лет будут актуальны. Это как Евангелие, как Коран хирургической науки
Начнем с Ташкента. Два свидетельства: первое — из больницы Ново-Городска. Центральный ее корпус построен в XIX веке. После революции из военной школы перестроен в больницу. У входа — часовня, расписанная святым Лукой. В одной из аудиторий — его фото. В хирургическом отделении мы познакомились с главным врачом и его заместителем, оба мусульмане.
Они с восторгом говорили о святом Луке. Главный врач достал из своей библиотеки «Очерки гнойной хирургии» 1956 года издания и с гордостью показал нам их со словами: «Уникальный врач и уникальная книга. Я по ней учился, как и многие врачи в Советском Союзе. Она еще 500 лет будет актуальна. Это и высокая наука и простота! Это моя правая рука. Всё, что надо, я здесь беру. Это, знаете, как Евангелие, как Коран хирургической науки. Святой Лука перед операцией молился, просил Бога о помощи. Он эту традицию нам оставил. Скальпель в руки не берем, если молитву не совершим. И неважно, что у нас другая вера, другой язык. Небо у нас одно и земля одна».
Мы посетили и основанное святым Лукой первое отделение гнойной хирургии. После беседы мы отправились на кладбище, на могилу его жены Анны и дочери Елены, а еще посетили и дома, где он жил. Мы встретились с сестрами Верой и Розой, одну из них в 1936 году оперировал сам святой.
Вера вспоминает: «Он добрый был и жалостливый. Мы ему как дети были. Он любил нас очень, обнимал, целовал, советовал. Как только мы его видели, сразу бежали к нему. После службы люди провожали его до дома. Мы ему под ноги цветы бросали, вот как его любили. Часто он, чтобы его не заметили, проходил в боковую дверь. Возвратившись из первой ссылки, он не имел места ни в больнице, ни в университете, и свою епископскую должность оставил. К нему шли со всякими вопросами, всё к нему. Домик его был центром притяжения».
А вот что рассказала Роза: «В 1936 году мне было 14 лет. Я заболела остеомиелитом. Положение серьезное. Операция длилась долго, но по его молитвам всё прошло хорошо. Он мне сказал приходить в поликлинику по месту жительства на перевязки. Я пошла, но мне не понравилось там. Пришла опять к нему, а доктор мне: «Я же тебе сказал делать перевязки по месту жительства». Я дерзнула ответить: «Я туда не пойду, там грязно и никто на меня внимания не обращает». Он покачал головой: «Ну, тогда приходи сюда». И действительно, целых 6 месяцев он лично мне делал перевязки. Только сейчас я поняла, с кем общалась. Этот хирург-светило, архиерей обладал такой любовью и терпением, что занимался мною».
Наш гид добавил, что у этих сестер дедушка был священником. Его сослали на Соловки, откуда он не вернулся. Роза осталась некрещеной. Два года назад для них написали икону святого Луки. Как только они ее увидели, заплакали и воскликнули: «Здравствуй, дорогой Владыка! Вот через 70 лет и встретились вновь!» И Роза через несколько дней в возрасте 80 лет крестилась с именем Надежда!
Сибирь. «Можете представить хирурга и архиерея, который сидит с детьми медсестры?»
Побывали мы и в Сибири, в Красноярске. Там мы встретились с врачом Надеждой Алексеевной Бранчевской. В 2006 году ей было 95 лет. Приведу вам кратко ее рассказ.
«Я работала с архиепископом Лукой в трудные военные годы и хорошо его знаю как ученого, архиерея и Человека.
Первое время казалось странным: врач — и вдруг епископ. С первого взгляда он показался нам старым мудрецом. Спокойный, с низким глубоким голосом. Говорил он ясно и понятно. Немного слов, но по делу. Он избегал пустой болтовни. В больницу свою он доставлял самых тяжелых больных, сам их отбирал прямо с поезда с ранеными. Составы с ранеными солдатами, пройдя семь тысяч километров, прибывали к нам, и можно представить, в каком состоянии находились несчастные.
И в Красноярске было только две альтернативы — либо выжить, либо помереть. Он хотел всех оперировать сам. Собирал врачей вокруг себя и говорил, чтобы они внимательно за ним следили, как нужно оперировать травму. Многие доктора не умели этого делать. Он вызвал фотографа, чтобы фиксировать некоторые случаи для своей книги. Я хирург с 60-летним стажем, но такого совершенства в работе не видела никогда!
Святой Лука говорил так хорошо, что хотелось его бесконечно слушать. Мы буквально в рот ему смотрели. Нас притягивало в нем ВСЁ. Есть много хирургов, но он — уникальный случай. Его операции — урок для всех. Помню во время его смелых, со своей методикой операций врачи вскакивали со стульев, чтобы увидеть его филигранную работу. Он идеально знал анатомию и местную анестезию делал идеально! Когда другие врачи опускали руки, он совершал чудеса! Иные легко решались ампутировать, а он боролся за жизнь раненого, пытался не допустить увечья. То есть малой кровью старался обойтись. Давал надежду там, где ее уже не было. Раненые его боготворили, они его приветствовали радостными криками, размахивая руками и ногами, которые он им сохранил. А он лишь улыбался. Это была его высшая радость. Он смотрел на них с любовью и состраданием. И каждому больному говорил что-то ободряющее.
А власти ему даже не разрешали питаться в больничной столовой, и он оставался голодным. Медсестры ему носили еду. А он не протестовал.
Он жил в каморке прямо в больнице, чтобы быть рядом с больными. Жил скромно и соблюдал посты. С 11 до 14 часов каждый день оперировал. Из операционной спускался в свою каморку и там писал свои очерки.
Вот таким был святой Лука. Таких хирургов уже нет. Это блестящий пример. У меня всегда с собой его икона, и я с ним разговариваю, как с живым».
***
В Красноярске в кабинете профессораМихаила Григорьевича Дралюка мы встретили врачей трех поколений: отец хирург, мама профессора Нина и его дочь Наталья. Нина работала медсестрой во время войны и сказала, что помнит, как работал святой Лука — он часами был в операционной. Тогда раненых никто не умел оперировать, а он совершал чудеса! И не только оперировал, но перевязывал, обрабатывал раны, дружил с больными. Перед операцией молился и после операции благословлял. «Его труд — великая школа для нас! — говорит она. — Нигде в стране таких блестящих результатов не добивались. Ему подражают многие! Он был звезда, создал традицию, свою школу в Красноярске и научил любви к своему делу и к человеку. Он истинно святой человек, а мы его наследники. Мой отец был его учеником, потом я, мои дети, внуки. Мой сын — хирург, и во всем хочет быть похожим на святого Луку».
***
А вот еще один рассказ. Борис Мастаков, заведующий клиникой, говорит: «Святой Лука оставил глубокий след в истории нашего города. Мы его чтим. Посчитали, что он провел более 6 тысяч операций. Невероятно! А ведь он недоедал, был гоним, уставал! Да еще успевал контролировать еще 30 тысяч операций. Второго такого примера в истории нет».
***
Вспоминает Анна Михайловна Безрукова: «В 1945–1946 годах я была медсестрой в больнице №1515. Святой Лука нас любил и всему учил. Консультировал и врачей городских больниц. Нам привозили тяжелых больных. Я видела, что перед операцией он молится. Если был летальный исход, он сильно страдал, плакал в своей комнате и молился об упокоении души умершего.
Никогда не забуду: делаю в операционной перевязку. Холод. Вдруг слышу его голос: «Анна!» Я испугалась. Может быть, что-то не то делаю? А он говорит: «Ты без носок, это нехорошо. Простудишься!» Вот такое отношение к простой медсестре.
Вы не представляете, КАКИЕ его операции я видела! Помню, принесли историю болезни, и больной говорит: «Мне уже здесь делать нечего!» А я в ответ сказала: «Не надо так говорить. У нас есть чудо-хирург, он спасет». И операцию хирург сделал ювелирную. Больной выжил и прожил еще много лет. Святой Лука даже пули из сердечной мышцы вынимал! В нашей смене никто не умирал. Он в трудные минуты не волновался, находил выход там, где, казалось бы, его не было!»
***
Еще один рассказ операционной сестры Валентины, которая рассказала, как святой ей вылечил глаза. «Я его спрашиваю, что у меня — трахома?» «Это не твое дело», — отвечал доктор. Сам мне делал промывания и накладывал какие-то мази. Мне уже 88 лет, и благодаря святому Луке до сих пор на глаза не жалуюсь.
В операционной я рядом с ним научилась многому. Молодых он учил ответственности, стремлению к учебе, говоря: «К вам приходят больные, а вы многого не знаете, и больные умирают. На вас ответственность огромная, любите больных».
Деньги он раздавал. Помогал вдовам, сиротам. Мужья на фронте, многие погибали. У одной медсестры мужа сослали, и он умер в лагере. Святой Лука тогда был в поселке Большая Мурта. Когда эта медсестра потеряла работу, он помог ей восстановиться. Помогал ей и всё брал на себя. Можете представить хирурга и архиерея, который сидит с детьми медсестры. Он брал двух ее девочек и сидел с ними по вечерам, гулял, рассказывал жития святых. А когда она возвращалась с работы, он ей отдавал детей.
***
Церкви в Большой Мурте не было: ее снесли в 1936 году, и святой Лука на молитву уходил в лесок. Там к дереву пристраивал иконки и молился».
В Енисейске нам показали храм и монастырь, где служил Святой Лука. А его домик превратился в домашнюю церковь и лазарет. Мы посетили старую больницу, где Святой Лука совершил пересадку почки от животного к человеку.
А потом Туруханск. В монастыре Святой Троицы служил и проповедовал святой Лука. За это его и сослали в Плахино. Здесь он занимал домик врача, который выехал на лечение в Красноярск. Святой поселился в этом жалком жилище и попросился работать в местной больнице, где был только один медбрат и одна медсестра. Уехавший врач забрал с собой все инструменты. Единственное, что имел Святой Лука в больнице — бутыль с медицинским спиртом и нож. Этим ножом и оперировал, а для наложения швов использовал волосы больного. Его не останавливало ничто!
Один врач вспоминает: «Многому я научился у этого великого человека. Он делал такие операции, о которых даже в учебниках никогда не говорилось. Он мне всё рассказывал и подробно объяснял. Действительно, это был человек не от мира сего!»
Мы спросили, а жив ли кто-то, кто знал лично святого? Нет, их уже нет, ответили нам. Жива одна женщина, которую он дважды оперировал. И еще одна, рассказавшая нам следующее: «Туруханск — город маленький. Когда сюда прибыли ссыльные эсеры, на Рождество устроили елку. Одна девочка подошла к елке, чтобы снять с ветки конфетку, и в этот момент дерево загорелось от случайно зажженной спички. Ребенок получил страшные ожоги. Святой Лука, почти не имея никаких средств, делал ей пластические операции, пересадки кожи. Приложил титанические усилия. Девочка полностью исцелилась, никаких следов от ожогов не осталось. Это было настоящее чудо!»
***
Еще одна наша собеседница, Низовцева, рассказывала: «Моя бабушка была наслышана об успешных операциях святого, и из Енисейска, сквозь снега и сугробы, отправилась к святому Луке в Туруханск. Сын ее болел остеомиелитом. Врачи ничего не могли сделать, и она привезла его к чудо-доктору. А ему в тот момент было запрещено лечить людей, у него забрали все инструменты, но не могли забрать руки, совершавшие чудеса, и горячее сердце. И святой совершил чудо! Он обыкновенным кухонным ножом прооперировал мальчика, а помогали ему в работе домохозяйки. Не знаю, молился ли он Богу, но моя бабушка видела кухонный нож своими глазами. Имя святого Луки стало легендой».
В Плахино нам не удалось попасть. Мы видели эти места из иллюминатора самолета: Селиваниха, Костино, Игарка, Плахино. В другие годы мы побывали в Котласе, Макарихе, Архангельске, Тамбове и, наконец, попали в Крым. Здесь встречались со многими, знавшими святого.
Крым. Если сохранилась Церковь в Крыму, то благодаря святителю Луке
Приведу рассказ декана медицинского факультета Симферопольского университета Анатолия Бабанина. И этим повествованием закончу свое выступление. Бабанин рассказал мне: «Я видел святого Луку один раз. Это был последний год его жизни. Тогда началась новая волна гонений. Власти Крыма закрывали храмы, брали непомерные налоги. Все высказывания, проповеди святого строго контролировались службой госбезопасности. Писались доносы и отчеты. Архиепископ противостоял и выдерживал всё. И если сохранилась Церковь в Крыму, то благодаря ему. Это раздражало органы безопасности.
У них вся мощь госаппарата, а сломить святого Луку они не смогли. А ему ведь было 80 лет, он был болен, слеп после стольких тюрем и мучений. На втором курсе я об этом всем, естественно, не знал. И вот как-то на перемене мы стоим в университетском дворе, шутим, смеемся — вся радость здоровой молодости в нас бурлит. И вдруг рядом остановилась черная машина. Мое внимание привлекла не машина, а человек, сидевший на переднем сиденье. Это был священник преклонных лет, в камилавке, с седыми волосами и бородой, в очках в металлической оправе (как на старых фото). Меня потряс его взгляд — проницательный, будто он смотрел сквозь каждого из нас.
Два молодых священника открыли ему дверь, помогли выйти. Он оказался высоким и грузным человеком, но, несмотря на это, вид его был величествен. Видя, как он осторожно идет, я понял, что он почти ничего не видит. Один глаз его был почти слеп, а другой будто светился благородным светом. На лице лежала печать усталости — физической и духовной. Он еще раз посмотрел на нас с легкой доброй улыбкой, будто прощая нам наши безумные шутки и, поддерживаемый двумя священниками, начал медленно подниматься по лестнице.
Все мы, студенты, застыли в изумлении, понимая, что это не простой священнослужитель, что это какой-то необыкновенный человек. Об этом говорило благородство его блика, выправка, какое-то особое величие. И когда они восходили вверх по лестнице, голова этого седовласого старца буквально излучала свет. Я тогда не был воцерковлен. Это потом в храмах я видел нимбы над головами святых. Они поднимались все выше, и две фигуры рядом с ним исчезли, а свет от фигуры старца становился все ярче. Именно так! Это был не обычный священнослужитель, это не был архиепископ Симферопольский и Крымский, это не был великий хирург Валентин Войно-Ясенецкий, это был святой Лука!
Двадцатый век ушел. Это, несомненно, был век великих открытий, но и великих потрясений для человечества. Тогда, в атмосфере всеобщей неразберихи, мало кто продолжал держаться нравственного курса. И если великие мира сего писали историю кровью миллионов людей, то иные писали свою светлую историю, были рядом с израненными душами. Они утирали слезы и утешали людей, они исцеляли раны, подобно доброму самарянину.
Одним из таких людей, несомненно, был святой Лука. Знакомство с ним было великой благодатью и поворотным пунктом в моей жизни.
С первых же моментов, как я открыл для себя этого святого, я возжелал как можно больше узнать о его жизни. Поэтому все эти годы я посещал все те места, где жил святой Лука. Материал, который я собрал, опыт, который приобрел, я записал и издал в трехтомном труде, вышедшем в Афинах полгода назад. Из этой своей монографии я хотел бы привести свидетельства людей, знавших святого Луку.
Ташкент: «Очерки гнойной хирургии» еще 500 лет будут актуальны. Это как Евангелие, как Коран хирургической науки
Начнем с Ташкента. Два свидетельства: первое — из больницы Ново-Городска. Центральный ее корпус построен в XIX веке. После революции из военной школы перестроен в больницу. У входа — часовня, расписанная святым Лукой. В одной из аудиторий — его фото. В хирургическом отделении мы познакомились с главным врачом и его заместителем, оба мусульмане.
Они с восторгом говорили о святом Луке. Главный врач достал из своей библиотеки «Очерки гнойной хирургии» 1956 года издания и с гордостью показал нам их со словами: «Уникальный врач и уникальная книга. Я по ней учился, как и многие врачи в Советском Союзе. Она еще 500 лет будет актуальна. Это и высокая наука и простота! Это моя правая рука. Всё, что надо, я здесь беру. Это, знаете, как Евангелие, как Коран хирургической науки. Святой Лука перед операцией молился, просил Бога о помощи. Он эту традицию нам оставил. Скальпель в руки не берем, если молитву не совершим. И неважно, что у нас другая вера, другой язык. Небо у нас одно и земля одна».
 |
Архимандрит Нектарий (Антонопулос),
ныне митрополит Арголидский
|
Вера вспоминает: «Он добрый был и жалостливый. Мы ему как дети были. Он любил нас очень, обнимал, целовал, советовал. Как только мы его видели, сразу бежали к нему. После службы люди провожали его до дома. Мы ему под ноги цветы бросали, вот как его любили. Часто он, чтобы его не заметили, проходил в боковую дверь. Возвратившись из первой ссылки, он не имел места ни в больнице, ни в университете, и свою епископскую должность оставил. К нему шли со всякими вопросами, всё к нему. Домик его был центром притяжения».
А вот что рассказала Роза: «В 1936 году мне было 14 лет. Я заболела остеомиелитом. Положение серьезное. Операция длилась долго, но по его молитвам всё прошло хорошо. Он мне сказал приходить в поликлинику по месту жительства на перевязки. Я пошла, но мне не понравилось там. Пришла опять к нему, а доктор мне: «Я же тебе сказал делать перевязки по месту жительства». Я дерзнула ответить: «Я туда не пойду, там грязно и никто на меня внимания не обращает». Он покачал головой: «Ну, тогда приходи сюда». И действительно, целых 6 месяцев он лично мне делал перевязки. Только сейчас я поняла, с кем общалась. Этот хирург-светило, архиерей обладал такой любовью и терпением, что занимался мною».
Наш гид добавил, что у этих сестер дедушка был священником. Его сослали на Соловки, откуда он не вернулся. Роза осталась некрещеной. Два года назад для них написали икону святого Луки. Как только они ее увидели, заплакали и воскликнули: «Здравствуй, дорогой Владыка! Вот через 70 лет и встретились вновь!» И Роза через несколько дней в возрасте 80 лет крестилась с именем Надежда!
Сибирь. «Можете представить хирурга и архиерея, который сидит с детьми медсестры?»
Побывали мы и в Сибири, в Красноярске. Там мы встретились с врачом Надеждой Алексеевной Бранчевской. В 2006 году ей было 95 лет. Приведу вам кратко ее рассказ.
«Я работала с архиепископом Лукой в трудные военные годы и хорошо его знаю как ученого, архиерея и Человека.
Первое время казалось странным: врач — и вдруг епископ. С первого взгляда он показался нам старым мудрецом. Спокойный, с низким глубоким голосом. Говорил он ясно и понятно. Немного слов, но по делу. Он избегал пустой болтовни. В больницу свою он доставлял самых тяжелых больных, сам их отбирал прямо с поезда с ранеными. Составы с ранеными солдатами, пройдя семь тысяч километров, прибывали к нам, и можно представить, в каком состоянии находились несчастные.
И в Красноярске было только две альтернативы — либо выжить, либо помереть. Он хотел всех оперировать сам. Собирал врачей вокруг себя и говорил, чтобы они внимательно за ним следили, как нужно оперировать травму. Многие доктора не умели этого делать. Он вызвал фотографа, чтобы фиксировать некоторые случаи для своей книги. Я хирург с 60-летним стажем, но такого совершенства в работе не видела никогда!
Святой Лука говорил так хорошо, что хотелось его бесконечно слушать. Мы буквально в рот ему смотрели. Нас притягивало в нем ВСЁ. Есть много хирургов, но он — уникальный случай. Его операции — урок для всех. Помню во время его смелых, со своей методикой операций врачи вскакивали со стульев, чтобы увидеть его филигранную работу. Он идеально знал анатомию и местную анестезию делал идеально! Когда другие врачи опускали руки, он совершал чудеса! Иные легко решались ампутировать, а он боролся за жизнь раненого, пытался не допустить увечья. То есть малой кровью старался обойтись. Давал надежду там, где ее уже не было. Раненые его боготворили, они его приветствовали радостными криками, размахивая руками и ногами, которые он им сохранил. А он лишь улыбался. Это была его высшая радость. Он смотрел на них с любовью и состраданием. И каждому больному говорил что-то ободряющее.
А власти ему даже не разрешали питаться в больничной столовой, и он оставался голодным. Медсестры ему носили еду. А он не протестовал.
Он жил в каморке прямо в больнице, чтобы быть рядом с больными. Жил скромно и соблюдал посты. С 11 до 14 часов каждый день оперировал. Из операционной спускался в свою каморку и там писал свои очерки.
Вот таким был святой Лука. Таких хирургов уже нет. Это блестящий пример. У меня всегда с собой его икона, и я с ним разговариваю, как с живым».
***
В Красноярске в кабинете профессораМихаила Григорьевича Дралюка мы встретили врачей трех поколений: отец хирург, мама профессора Нина и его дочь Наталья. Нина работала медсестрой во время войны и сказала, что помнит, как работал святой Лука — он часами был в операционной. Тогда раненых никто не умел оперировать, а он совершал чудеса! И не только оперировал, но перевязывал, обрабатывал раны, дружил с больными. Перед операцией молился и после операции благословлял. «Его труд — великая школа для нас! — говорит она. — Нигде в стране таких блестящих результатов не добивались. Ему подражают многие! Он был звезда, создал традицию, свою школу в Красноярске и научил любви к своему делу и к человеку. Он истинно святой человек, а мы его наследники. Мой отец был его учеником, потом я, мои дети, внуки. Мой сын — хирург, и во всем хочет быть похожим на святого Луку».
***
А вот еще один рассказ. Борис Мастаков, заведующий клиникой, говорит: «Святой Лука оставил глубокий след в истории нашего города. Мы его чтим. Посчитали, что он провел более 6 тысяч операций. Невероятно! А ведь он недоедал, был гоним, уставал! Да еще успевал контролировать еще 30 тысяч операций. Второго такого примера в истории нет».
***
Вспоминает Анна Михайловна Безрукова: «В 1945–1946 годах я была медсестрой в больнице №1515. Святой Лука нас любил и всему учил. Консультировал и врачей городских больниц. Нам привозили тяжелых больных. Я видела, что перед операцией он молится. Если был летальный исход, он сильно страдал, плакал в своей комнате и молился об упокоении души умершего.
Никогда не забуду: делаю в операционной перевязку. Холод. Вдруг слышу его голос: «Анна!» Я испугалась. Может быть, что-то не то делаю? А он говорит: «Ты без носок, это нехорошо. Простудишься!» Вот такое отношение к простой медсестре.
Вы не представляете, КАКИЕ его операции я видела! Помню, принесли историю болезни, и больной говорит: «Мне уже здесь делать нечего!» А я в ответ сказала: «Не надо так говорить. У нас есть чудо-хирург, он спасет». И операцию хирург сделал ювелирную. Больной выжил и прожил еще много лет. Святой Лука даже пули из сердечной мышцы вынимал! В нашей смене никто не умирал. Он в трудные минуты не волновался, находил выход там, где, казалось бы, его не было!»
***
Еще один рассказ операционной сестры Валентины, которая рассказала, как святой ей вылечил глаза. «Я его спрашиваю, что у меня — трахома?» «Это не твое дело», — отвечал доктор. Сам мне делал промывания и накладывал какие-то мази. Мне уже 88 лет, и благодаря святому Луке до сих пор на глаза не жалуюсь.
В операционной я рядом с ним научилась многому. Молодых он учил ответственности, стремлению к учебе, говоря: «К вам приходят больные, а вы многого не знаете, и больные умирают. На вас ответственность огромная, любите больных».
Деньги он раздавал. Помогал вдовам, сиротам. Мужья на фронте, многие погибали. У одной медсестры мужа сослали, и он умер в лагере. Святой Лука тогда был в поселке Большая Мурта. Когда эта медсестра потеряла работу, он помог ей восстановиться. Помогал ей и всё брал на себя. Можете представить хирурга и архиерея, который сидит с детьми медсестры. Он брал двух ее девочек и сидел с ними по вечерам, гулял, рассказывал жития святых. А когда она возвращалась с работы, он ей отдавал детей.
***
Церкви в Большой Мурте не было: ее снесли в 1936 году, и святой Лука на молитву уходил в лесок. Там к дереву пристраивал иконки и молился».
В Енисейске нам показали храм и монастырь, где служил Святой Лука. А его домик превратился в домашнюю церковь и лазарет. Мы посетили старую больницу, где Святой Лука совершил пересадку почки от животного к человеку.
А потом Туруханск. В монастыре Святой Троицы служил и проповедовал святой Лука. За это его и сослали в Плахино. Здесь он занимал домик врача, который выехал на лечение в Красноярск. Святой поселился в этом жалком жилище и попросился работать в местной больнице, где был только один медбрат и одна медсестра. Уехавший врач забрал с собой все инструменты. Единственное, что имел Святой Лука в больнице — бутыль с медицинским спиртом и нож. Этим ножом и оперировал, а для наложения швов использовал волосы больного. Его не останавливало ничто!
Один врач вспоминает: «Многому я научился у этого великого человека. Он делал такие операции, о которых даже в учебниках никогда не говорилось. Он мне всё рассказывал и подробно объяснял. Действительно, это был человек не от мира сего!»
Мы спросили, а жив ли кто-то, кто знал лично святого? Нет, их уже нет, ответили нам. Жива одна женщина, которую он дважды оперировал. И еще одна, рассказавшая нам следующее: «Туруханск — город маленький. Когда сюда прибыли ссыльные эсеры, на Рождество устроили елку. Одна девочка подошла к елке, чтобы снять с ветки конфетку, и в этот момент дерево загорелось от случайно зажженной спички. Ребенок получил страшные ожоги. Святой Лука, почти не имея никаких средств, делал ей пластические операции, пересадки кожи. Приложил титанические усилия. Девочка полностью исцелилась, никаких следов от ожогов не осталось. Это было настоящее чудо!»
***
Еще одна наша собеседница, Низовцева, рассказывала: «Моя бабушка была наслышана об успешных операциях святого, и из Енисейска, сквозь снега и сугробы, отправилась к святому Луке в Туруханск. Сын ее болел остеомиелитом. Врачи ничего не могли сделать, и она привезла его к чудо-доктору. А ему в тот момент было запрещено лечить людей, у него забрали все инструменты, но не могли забрать руки, совершавшие чудеса, и горячее сердце. И святой совершил чудо! Он обыкновенным кухонным ножом прооперировал мальчика, а помогали ему в работе домохозяйки. Не знаю, молился ли он Богу, но моя бабушка видела кухонный нож своими глазами. Имя святого Луки стало легендой».
В Плахино нам не удалось попасть. Мы видели эти места из иллюминатора самолета: Селиваниха, Костино, Игарка, Плахино. В другие годы мы побывали в Котласе, Макарихе, Архангельске, Тамбове и, наконец, попали в Крым. Здесь встречались со многими, знавшими святого.
Крым. Если сохранилась Церковь в Крыму, то благодаря святителю Луке
Приведу рассказ декана медицинского факультета Симферопольского университета Анатолия Бабанина. И этим повествованием закончу свое выступление. Бабанин рассказал мне: «Я видел святого Луку один раз. Это был последний год его жизни. Тогда началась новая волна гонений. Власти Крыма закрывали храмы, брали непомерные налоги. Все высказывания, проповеди святого строго контролировались службой госбезопасности. Писались доносы и отчеты. Архиепископ противостоял и выдерживал всё. И если сохранилась Церковь в Крыму, то благодаря ему. Это раздражало органы безопасности.
У них вся мощь госаппарата, а сломить святого Луку они не смогли. А ему ведь было 80 лет, он был болен, слеп после стольких тюрем и мучений. На втором курсе я об этом всем, естественно, не знал. И вот как-то на перемене мы стоим в университетском дворе, шутим, смеемся — вся радость здоровой молодости в нас бурлит. И вдруг рядом остановилась черная машина. Мое внимание привлекла не машина, а человек, сидевший на переднем сиденье. Это был священник преклонных лет, в камилавке, с седыми волосами и бородой, в очках в металлической оправе (как на старых фото). Меня потряс его взгляд — проницательный, будто он смотрел сквозь каждого из нас.
Два молодых священника открыли ему дверь, помогли выйти. Он оказался высоким и грузным человеком, но, несмотря на это, вид его был величествен. Видя, как он осторожно идет, я понял, что он почти ничего не видит. Один глаз его был почти слеп, а другой будто светился благородным светом. На лице лежала печать усталости — физической и духовной. Он еще раз посмотрел на нас с легкой доброй улыбкой, будто прощая нам наши безумные шутки и, поддерживаемый двумя священниками, начал медленно подниматься по лестнице.
Все мы, студенты, застыли в изумлении, понимая, что это не простой священнослужитель, что это какой-то необыкновенный человек. Об этом говорило благородство его блика, выправка, какое-то особое величие. И когда они восходили вверх по лестнице, голова этого седовласого старца буквально излучала свет. Я тогда не был воцерковлен. Это потом в храмах я видел нимбы над головами святых. Они поднимались все выше, и две фигуры рядом с ним исчезли, а свет от фигуры старца становился все ярче. Именно так! Это был не обычный священнослужитель, это не был архиепископ Симферопольский и Крымский, это не был великий хирург Валентин Войно-Ясенецкий, это был святой Лука!
Митрополит Нектарий (Антонопулос)
Перевела с греческого Наталия Николау
Записала Ирина Ахундова