В стране, где нет атеистов
В Румынию ездила с архимандритом Амвросием дважды, больше не выдержала: не по силам мне оказался режим, в котором духовник мог существовать заграницей. Так, например, выглядела одна из наших поездок: за неделю было 5 конференций, 20 монастырей (во многих – беседы с монашествующими), богослужения, 3 000 км на машине, десяток городов и городков, телевидение и радио, газеты и издательства, интервью, исповеди и беседы…
В Румынии мы чувствовали себя как дома. Народ здесь православный, везде и всегда нас принимали как своих. В одном из городков мы заблудились. Не могли найти нужную церковь, наш водитель через опущенное стекло обратился к проезжавшему таксисту, тот увидел в машине священника, монахинь, сказал: «Ради Христа» и сопровождал нас по городу столько, сколько нам было нужно. В обменном пункте стали менять валюту, но у нас не хватало несколько евро до круглой суммы, женщина перекрестилась, сказала: «Ради Христа», доложила свои деньги и отдала нам. «Сэрут мына» («целую руку») – обычная форма благодарности, приветствия священника, монахини, пожилого человека. На улице к вам могут подойти и поцеловать руку…
Православные составляют в Румынии 86 % населения. Атеистов нет. Странно, правда? Как же без атеистов? Оказывается, можно. На 20 миллионов 650 монастырей (информация на время нашей поездки). Крупные монастыри в Румынии – это норма (крупные – это значит 200, а то и 500 монахов). Улыбающиеся монахи – тоже норма. Первый встречный, готовый тебе помочь «ради Христа», тоже норма.
Круглосуточное православное теле-и радиовещание (радио легко поймать и в машине), уже много лет православие в школах; православная молодежь, которую не нужно подстегивать и призывать, храмы и поклонные кресты в каждом селе (да ни по одному), многочисленные указатели: храм такой-то, монастырь такой-то, монастырь, монастырь, монастырь… Не успеваешь поворачивать голову.
В храмах все полы застелены коврами – службы здесь стоят на коленях; службы длинные – они много молятся, перед Литургией читают каноны, обязательно акафист святому дня, не читают, а всё пропевают красивой вязью с исоном. В храмах необыкновенная красота – это росписи XV века, их сохранили. Храмы расписаны не только внутри, но и снаружи (странное ощущение, как будто храм вывернули наизнанку) – это традиция.
… Возможно, румынам повезло: коммунисты пришли к власти только в 1947 году, не успели разрушить храмы и монастыри, не успели разрушить православные традиции. Гонения были, есть и новомученики, на ноябрь 2010 года – времени нашей поездки были живы старцы, десятилетиями страдавшие в лагерях за веру… Возможно им повезло… Или это они сами? Ведь говорят же, что и при коммунистах верили…
Позже, правда, меня не покидал один вопрос: почему при всем этом, кажущемся глубоком и повсеместном Православии, на первый план подчас выходит национальное?..
День 1. Свои
Румынское православное издательство «София» перевело на румынский язык три книги архимандрита Амвросия (Юрасова): два тома «О вере и спасении» и «Исповедь (в помощь кающимся)». На презентации книг и встречи с читателями пригласили автора – архимандрита Амвросия, я участвовала в поездке как руководитель монастырского издательского отдела, а инокиня Наталия (Плачинте) – насельница нашего монастыря, румынка – переводчица.
Приезд отца Амвросия согласовывался на самом высоком уровне – в Румынской Патриархии; представители Патриархии были на всех трех конференциях, встречи снимало телевидение Патриархии «Тринитат», журналисты православных газет, в том числе Патриархии «Свет», писали о встречах и брали у батюшки интервью.
Директор издательства госпожа Михаила и ин. Наталия, которая прилетела раньше готовить конференцию, встречали нас в аэропорту. Наталия подарила батюшке белую розу, которую он тут же передарил госпоже Михаиле. Госпожа Михаила мне сразу понравилась: видно – сильная личность с определенной хваткой, но при этом и православная. Было некое равновесие: и сила, и трезвость, и вера.
Поселили нас в центре Бухареста (они говорят, «Букурести»), в гостинице. Прежде здесь стоял храм преп. Параскевы («святой Пятницы Гераски») – святая Параскева особо почитается на Балканах, ей посвящены многие храмы. 400-летний величественный храм был снесен бульдозерами 19 июня 1987 г. по приказу Елены Чаушеску. Народ пытался сопротивляться, некоторые бросались под бульдозеры, чтобы их остановить, но тщетно… Тогда христиане разобрали по домам кирпичи от святыни.
Народ хранит память об этом, рядом с гостиницей, прямо на перекрестке дорог, где прежде был алтарь, установлен памятный крест. Здесь же надпись: «На этом месте находилась церковь святой Пятницы, снесенная коммунистическим режимом в 1987 году. Эта мемориальная доска установлена 21 августа 1991 года в память о всех жертвах коммунистических репрессий».
В 2008 году в 150 метрах от уничтоженной церкви была заложена новая церковь святой Пятницы.
Город не произвел впечатление большого, особенно после Москвы, менее шумный, меньше народа, машин, как-то всё спокойнее. Много пунктов обмена валюты, русских рублей в списке нет. Страна небогатая, средняя зарплата около 200 евро. Много попрошаек, скорее всего, цыгане. Дома все серого цвета, храмы тоже из серого камня; один нашли красного кирпича, но оказалось, это не тот кирпич, а тоненький и длинный, другого вида. Кресты на куполах четырехконечные, внутри все храмы расписаны, икон почти нет, обычно стоят большие, в человеческий рост, 2-4 не у стены, а лицом к входящим. Снаружи фрески, мозаика, много резьбы по камню, по дереву, красивые храмовые двери и окна. Батюшка надо мной посмеивался: «Она опять двери снимает».
Сначала мы посетили издательство. Небольшой домик, внизу нечто вроде склада, все работники, в том числе и румынская монахиня, берут у архимандрита Амвросия благословение. Поднимается по винтовой лестнице (не внутри, а снаружи здания) – наверху офис: небольшое мансардное помещение с несколькими компьютерами, казалось бы, все скромно, но издают 50 наименований в год и ежемесячно переиздают 20 наименований. Переводят святых отцов, русских, Оптинских старцев, книгу о св. вмч. Елизавете Федоровне, современных русских православных психологов; издают тематические подборки «о гордости», «об унынии» (по-румынски «депрессия»), «об отчаянии» (по-румынски «безнадежность»), причем, качество печати, верстки, оформления достойны всяческих похвал.
За чашкой кофе (у меня чая) беседовали о современном состоянии Румынии. Проблемы те же, что и у нас: стремление уехать на запад, преступность, но градус проблем в то время был ниже нашего.
В храмах не торгуют ничем, книг и свечей нет, пару раз видели торговлю в притворе, чаще – в отдельно стоящем здании. И ставят свечи не в храме, а отдельно, в специальном помещении или под навесом, поэтому в храмах копоти нет, фрески сохраняются с XIV–XV веков. Кроме торжественных паникадил, у солеи, как и в Греции, висят большие лампады.
Во дворе – здание резиденции Патриарха Румынского Даниила.
До презентации у нас еще оставалось время, потому мы с радостью приняли предложение посмотреть три мужских монастыря: два в Бухаресте и один в пригороде.
Монастырь Раду Водэ основан в XVI веке, рядом с ним маленький храм, он связан с именем основателя Бухареста – пастуха Букура. Территория монастыря небольшая, да и сам монастырь малочисленный, что для Румынии непривычно, всего 18 монахов. Один из насельников провел для нас экскурсию, рассказал об истории, святынях, уставе, он здесь афонский, строгий.
Мужской монастырь Антим, не так давно здесь настоятелем был старец архимандрит Софиан Богиу, он отошел ко Господу 8 лет назад, в 1993 году старец приезжал в Иваново. Был на общей трапезе, беседовал с сестрами и тогда же пригласил отца Амвросия в Румынию. Прошло 17 лет, и вот мы в Румынии. Старец Софиан широко почитается в Румынии, он был известным духовником, иконописцем, вероятна возможность его канонизации.
Неслучайно старец приглашал в гости, здесь нам предложили трапезу: салат из красной капусты, рыбный суп из голов крупной рыбы (сазан?), мне солоновато (у нас-то в монастыре принципиальный недосол), а румынская монахиня, которая нас сопровождала, попросила солонку – не хватает. На второе та же рыба, уже жареная и рис с овощами. Хлеб прекрасный, пышный, большущие батоны. Минеральная вода и яблоки. Так кормили всех: и гостей, и монахов, и паломников.
Черникский мужской монастырь XVII века. Местечко Черника в 12 км от Бухареста, храм в честь вмч. Георгия Победоносца, живописное озеро, часть которого принадлежит монастырю, в храме мощи святого Каллиника. Монастырь, как практически и все монастыри Румынии, территориально устроен так: каре из двухэтажных корпусов, внизу и на втором этаже – расписанные фресками галереи. В центре каре – храм.
На территории колодец, гуляет упитанный котик, пробегает собачка, – обычная жизнь. Вниз от монастыря идет аллея, в ее начале огромный дуб.
…17.00 – презентация книг в магазине издательства «София» (здесь принято это делать в книжных магазинах). На дверях и витрине висит плакат с фотографией архимандрита Амвросия, информация о его книгах. Встречу назначили на 17.00: не очень удобно для народа, все на работе, но опасения наши оказались напрасными, пришли многие, а к 18.00 на улице у магазина уже стояла толпа тех, кто не смог попасть внутрь.
Мы приехали в 16.30, у магазина с книгой автора уже стоял молодой человек, он смекнул: первым решил получить автограф и задать вопросы, видно знает, что в конце встречи сделать это будет сложно.
За столом 2 переводчика – это они переводили книги о. Амвросия. И тут выяснилось, что переводчица Ксения в 1992 г. тоже была в нашем монастыре и даже какое-то время жила как паломница, а потом уехала на родину, в Румынию.
Сотрудник издательства представляет отца Амвросия. На столе 3 его книги, букет лилий. Народ теснится, пришло много молодежи. Батюшка сказал несколько слов о вере, начал свое выступление с любимой поговорки: «Потерял богатство – ничего не потеря, потерял здоровье – половину потерял, потерял веру в Бога – всё потерял». Потом вопросы: чипы, последние времена, смирение, страсти, исповедь. Встреча продолжается 3, 5 часа, потом очередь за автографом, за советом.
Сотрудницы издательства ходят с подносиками по магазину, всем предлагают печенье и воду – хорошая традиция. Фотография на память. Поздно вечером ужин. Собрались организаторы – хорошие, добрые, серьезные люди. Все свои. Это ощущение «свои» появилось в Румынии сразу, не оставляла и потом.
Многая лета
Вечером – первая конференция. Вообще-то это просто встреча, но здесь ее называют так важно. Конференция в г. Констанце, народу в доме культуры собралось много, человек 500, или больше, желающим мест не хватило, стояли в проходах. Перед конференцией – встреча с епископом Феодосием, интервью у Владыки и отца Амвросия взяли журналисты телеканала Патриархии «Тринитас». Перед встречей Владыка сказал слово, потом о. Амвросий свое, отвечал на вопросы, переводила м. Паисия. Беседа шла более 3-х часов, зал реагировал очень живо, вышли на улицу – темно, звезды, молодежь, не сговариваясь, дружно пропела отцу Амвросию «Многая лета». Расходиться, как будто никто не собирался – все вопросы, вопросы…
День 2. Монастырь Гора, «неведомый зверь» и дорога
Сопровождавшая нас матушка Андрея так-таки уговорила заехать к ним в монастырь. Совсем не по дороге – крюк км в 100, хотя, скажу честно, лично я была довольна: в дороге можно поговорить (она неплохо говорит по-русски), расспросить о монашеской жизни. Так и получилось. Какой устав? Как живут сестры? Кто назначает игумению? Что с трапезой, с послушаниями? Много ли приходит новеньких? Матушка Андрея на все вопросы отвечала, и сама интересовалась: «Как же с чипами? Неужели мы, согрешаем, служа по-новому стилю?»
Выяснилось: игумению выбирают сами сестры, имя при постриге можно выбрать самой (сама монахиня почитает св. апостола Андрея, поэтому монахиня Андрея), уставы в монастырях разные, режимы тоже. У них в монастыре в 7 утра читают каноны и акафист, потом Литургия. Завтрак по желанию – легкий: молоко, чай. Обед в 12 часов. В 16.00 вечерня. В 17.00 ужин, в 17.30 – утреня. В келиях живут по одному, послушания меняют каждую неделю. Государство платит каждому монаху своего рода стипендию – 100 евро ежемесячно, монахи тратят деньги на приобретение одежды (в том числе и монашеской), обуви, лекарства. Спрашиваю: «А если своих денег на лечение не хватит?» – «Займем. Потом отдадим», – улыбается.
Женский монастырь Гора. Он и стоит на горе, матушка Андрея говорит, что гора похожа на Фавор (для ее это утешение, все вспоминает Иерусалим), действительно, есть сходство.
Дорога серпантином идет в гору, открывается замечательный вид: внизу селение, поля, леса.
Территория монастыря небольшая, но ухоженная и зеленая. Поначалу сестры встретили нас настороженно, даже не улыбались, а расставались уже, как с родными, обнимались и прощались со слезами.
Интересно посмотреть на себя со стороны. В одной из местных пожилых монахинь узнала себя: «Почему фотографируете? Нельзя», а чего «нельзя?» Потом она с сокрушением извинялась за чрезмерную строгость.
Два храма: святителя Николая и Покрова Матери Божией.
Храм свт. Николая на реставрации, готовят к зимнему престолу. Он расписан старцем Софианом – духовником монахини Андреи. Храм Покрова небольшой, на стене фреска: Матерь Божия с крыльями покрывает румынских святых и монахинь. Мы удивились: такой иконографии прежде не видели, они удивились нашему удивлению.
Сотрудник издательства представляет отца Амвросия. На столе 3 его книги, букет лилий. Народ теснится, пришло много молодежи. Батюшка сказал несколько слов о вере, начал свое выступление с любимой поговорки: «Потерял богатство – ничего не потеря, потерял здоровье – половину потерял, потерял веру в Бога – всё потерял». Потом вопросы: чипы, последние времена, смирение, страсти, исповедь. Встреча продолжается 3, 5 часа, потом очередь за автографом, за советом.
Сотрудницы издательства ходят с подносиками по магазину, всем предлагают печенье и воду – хорошая традиция. Фотография на память. Поздно вечером ужин. Собрались организаторы – хорошие, добрые, серьезные люди. Все свои. Это ощущение «свои» появилось в Румынии сразу, не оставляла и потом.
Многая лета
Вечером – первая конференция. Вообще-то это просто встреча, но здесь ее называют так важно. Конференция в г. Констанце, народу в доме культуры собралось много, человек 500, или больше, желающим мест не хватило, стояли в проходах. Перед конференцией – встреча с епископом Феодосием, интервью у Владыки и отца Амвросия взяли журналисты телеканала Патриархии «Тринитас». Перед встречей Владыка сказал слово, потом о. Амвросий свое, отвечал на вопросы, переводила м. Паисия. Беседа шла более 3-х часов, зал реагировал очень живо, вышли на улицу – темно, звезды, молодежь, не сговариваясь, дружно пропела отцу Амвросию «Многая лета». Расходиться, как будто никто не собирался – все вопросы, вопросы…
День 2. Монастырь Гора, «неведомый зверь» и дорога
Сопровождавшая нас матушка Андрея так-таки уговорила заехать к ним в монастырь. Совсем не по дороге – крюк км в 100, хотя, скажу честно, лично я была довольна: в дороге можно поговорить (она неплохо говорит по-русски), расспросить о монашеской жизни. Так и получилось. Какой устав? Как живут сестры? Кто назначает игумению? Что с трапезой, с послушаниями? Много ли приходит новеньких? Матушка Андрея на все вопросы отвечала, и сама интересовалась: «Как же с чипами? Неужели мы, согрешаем, служа по-новому стилю?»
Выяснилось: игумению выбирают сами сестры, имя при постриге можно выбрать самой (сама монахиня почитает св. апостола Андрея, поэтому монахиня Андрея), уставы в монастырях разные, режимы тоже. У них в монастыре в 7 утра читают каноны и акафист, потом Литургия. Завтрак по желанию – легкий: молоко, чай. Обед в 12 часов. В 16.00 вечерня. В 17.00 ужин, в 17.30 – утреня. В келиях живут по одному, послушания меняют каждую неделю. Государство платит каждому монаху своего рода стипендию – 100 евро ежемесячно, монахи тратят деньги на приобретение одежды (в том числе и монашеской), обуви, лекарства. Спрашиваю: «А если своих денег на лечение не хватит?» – «Займем. Потом отдадим», – улыбается.
Женский монастырь Гора. Он и стоит на горе, матушка Андрея говорит, что гора похожа на Фавор (для ее это утешение, все вспоминает Иерусалим), действительно, есть сходство.
Дорога серпантином идет в гору, открывается замечательный вид: внизу селение, поля, леса.
Территория монастыря небольшая, но ухоженная и зеленая. Поначалу сестры встретили нас настороженно, даже не улыбались, а расставались уже, как с родными, обнимались и прощались со слезами.
Интересно посмотреть на себя со стороны. В одной из местных пожилых монахинь узнала себя: «Почему фотографируете? Нельзя», а чего «нельзя?» Потом она с сокрушением извинялась за чрезмерную строгость.
Два храма: святителя Николая и Покрова Матери Божией.
Храм свт. Николая на реставрации, готовят к зимнему престолу. Он расписан старцем Софианом – духовником монахини Андреи. Храм Покрова небольшой, на стене фреска: Матерь Божия с крыльями покрывает румынских святых и монахинь. Мы удивились: такой иконографии прежде не видели, они удивились нашему удивлению.
Повели в трапезную.
Обед прекрасный. Постный день, но вкусно: капустный салат, фасолевый суп, тушеный картофель, сладкий лук, острый перец, компот из роз, яблоки. Всех кормили одинаково: и нас, и сестер, и священников, и рабочих. В скоромные дни рабочих, правда, кормят и мясом, мясо разрешается и больным сестрам. Вообще, мясо в румынских монастырях не запрещают: где-то едят, где-то нет.
В монастыре довольно молодая игумения 47 лет, прежней 87, она живет в этом же монастыре, но уже немощна.
Трудится при монастыре девушка после детского дома, Николетта, немного больная, всё спрашивает, когда же ей наденут монашеские одежды, постоянно жалуется: «Я – сирота». Мы, чтобы ее утешить, рассказали, что у нас в монастыре тоже есть одна насельница из детского дома, тоже сирота, трудится водителем. Этот факт Николетту обрадовал: радостно сознавать, что свой собрат-детдомовец пристроен.
Спросили монахиню Андрею: есть ли в монастыре животные. Ответила, что есть коровы, куры и еще один зверь, всё никак не могла вспомнить, как этого зверя назвать по-русски. Долго мы гадали, а зверем оказалась свинья. Мы смеемся, а она сердится: «Ну что смешного?» Как тут объяснишь.
В монастыре 30 сестер. Поближе познакомились: простые такие, даже простецы. Собрались в трапезной послушать слово архимандрита Амвросия. Батюшка рассказал о смысле монашества, послушании, смирении. Вопросы задавали все те же: чипы, паспорта, новый стиль, почему наши, русские их упрекают, что они не спасаются. Что тут скажешь? Вероятно, нашим «ревнителям» открыто: кто спасается, а кто нет.
Стали прощаться, сестры притащили (иначе не скажешь) кучу гостинцев, какое-то слово сказали, нечто вроде «козанаки». Я-то думала это козинаки, а открыли – гигантский рулет с орехами и цукатами, такой толщины и длины – для книги рекордов Гиннеса. Вышли провожать к машине, – Николетта впереди всех. Здесь мы оставили мать Андрею и уже без нее поехали дальше в Молдову.
Молдова – не наша Молдавия, та Молдавия – Бессарабия. А эта Молдова – один из регионов, наряду с Трансильванией и Буковиной.
Проехали почти через всю страну, 600 км с юга на север. Спешили, потому что уже была назначена встреча с одним из самых известных современных старцев Румынии – архимандритом Иустином Пырву. Всю дорогу созванивались с его келейником: «Где вы? Когда будете?» А мы все едем и едем. Так и не доехали в тот день до старца. Уже поздно вечером пришлось остановиться на ночлег в городке Пятру-Нямец. Этот день почти весь прошел в дороге, а вот следующий – в монастырях.
День 3. Монастыри и старцы
По дороге к старцу, заезжаем в женский монастырь Варатек.
До чего же здесь хорошо! Красиво, тихо, радостно.
Местечко тоже называется Варатек – это село, село монашеское. Дело в том, что в монастыре 500 монахинь, 425 живут в самом монастыре, а 60 в селе, видно келий не хватает.
Монастырь XVIII века, в честь Успения Божией Матери. Надо сказать, в Румынии много Успенских монастырей и храмов. Я даже потом и не спрашивала, какой престол: или Успенский или Архангелов Михаила и Гавриила, редко, когда не угадывала.
Как же здорово, когда монахи улыбаются, с радостью встречают, не кокетничают, не строжничают: «то нельзя, это нельзя, туда не ходить, здесь не стоять, не фотографировать». Все просто, естественно, с любовью.
В храме темно – Литургия давно закончилась, была в 5 утра, фотографировать сложно, наша переводчица – инокиня Наталия спросила, можно ли снимать и нельзя ли включить свет (я подумала: вот наглость с нашей стороны, и свет нам включай), внутренне сжалась – что-то сейчас будет.
А ответ был: «Пожалуйста». Подошли поговорить молодые монахини, Наталия переводила. Сестры спрашивали совета у отца Амвросия: как вести себя с престарелыми монахинями, не всегда находят общий язык.
Очень красивая территория, все зелено, как-то радостно (может, это из-за солнца?). Сестры, в основном, молодые, легко передвигаются по территории. Даже собаки бодренькие, сразу виляют хвостиками.
Разговорились с послушницей: очень хочет в Россию, любит наших святых, преподобного Серафима Саровского. А наша Наталия хочет остаться в Румынии, 10 лет в монастыре, и всё ждет, когда ее батюшка на родину отпустит. Он сказал: «Поедешь, когда примешь схиму», – пошутил, наверное. Наталия приуныла.
Сколько ни ездили по Румынии, все удивлялись: храмы в прекрасном состоянии, богатые иконостасы, резные стасидии, часто великолепные фрески.
Купили нашим сестрам четки и один параман – показать, как вышивают румынские монахини. Он не такой, как наш – яркий, разноцветный, с объемными фигурками.
Километрах в 7-ми от Варатека другой женский монастырь – Агапия. Назван в честь воспитанника Паисия (Величковского) – отшельника Агапия, который подвизался в этих местах. Монастырь основан в XVII веке, до 1803 года был мужским. Сейчас здесь тоже 500 монахинь, хотя в интернете прочитала, что 850. Спросили сестер, говорят 500, может быть, часть тоже живет в селе?
Какие же красивые места! Нет, это точно надо видеть. Горы великолепны, нам повезло, что была осень. Осень в горах – дух захватывает. В такой красоте живут и спасаются люди.
Агапия – один из самых известных монастырей Румынии, здесь семинария для монахинь, мастерские, музей. Основной храм св. архистратигов Михаила и Гавриила.
Мы после предыдущего монастыря решили, что нам везде будет зеленый свет, ошиблись. В храме снимать не разрешили, но не успела я расстроиться, как появилась монахиня, повела нас в музей, разговорились, и в результате она нам показала всё.
Сестры много трудятся: в ковровой мастерской ткут ковры на заказ, перед каждой сестрой висит рисунок с орнаментом, сверху над станком пучки разноцветных ниток, сидят на низеньких скамеечках и ткут.
В трикотажной мастерской тоже много работы: не успевают выполнять заказы – кофты для священников, жилеты, шарфы, шапки (в Грецию, Иерусалим), заказов так много, что сейчас они выполняли еще прошлогодний. Нам подарили черные вязанные шапочки из шерсти, объясняют, что они в таких спят. Спрашиваю: «Даже летом?» – «Даже летом». Потом уже дома я попыталась в ней спать, полежала полчасика, нет, наш платочек, да апостольничек роднее и легче. В мастерской сестры-хохотушки, отец Амвросий заметил, что среди них много упитанных (в других мастерских все худенькие), предложил шуточный рецепт для похудения: «Стакан воды за 3 дня до обеда». Все рассмеялись.
В золотошвейной мастерской тоже улыбались. И здесь сестры молодые, добродушные. Вышивают митры, плащаницы, полотенца для молитвенных уголков.
В иконописную уже не пошли – не было времени, но иконы, написанные монахинями, посмотрели: яркие, праздничные.
Матушке настоятельнице 57 лет, она много лет в монастыре. Матушка старица, – так называют игумений и игуменов. Старец – это старший.
В монастыре служат 5 священников, а на исповедь приезжает священник из другого монастыря. Исповедь и причастие редкие, в основном, по постам, значит, 4 раза в год; сопровождавшая нас монахиня понимает, что это редко, но ничего не сделать – традиция: «Мы знали куда шли».
…Успенский мужской монастырь Секу основан в XVII веке. Монастырь связан с именем преп. Паисия Величковского. Первый монастырь, где подвизался преподобный, – Драгомирна, второй – Секу (в 1775–1779 гг.), третий – Нямецкий. Преподобный Паисий построил здесь для своих учеников 100 келий.
Матушке настоятельнице 57 лет, она много лет в монастыре. Матушка старица, – так называют игумений и игуменов. Старец – это старший.
В монастыре служат 5 священников, а на исповедь приезжает священник из другого монастыря. Исповедь и причастие редкие, в основном, по постам, значит, 4 раза в год; сопровождавшая нас монахиня понимает, что это редко, но ничего не сделать – традиция: «Мы знали куда шли».
…Успенский мужской монастырь Секу основан в XVII веке. Монастырь связан с именем преп. Паисия Величковского. Первый монастырь, где подвизался преподобный, – Драгомирна, второй – Секу (в 1775–1779 гг.), третий – Нямецкий. Преподобный Паисий построил здесь для своих учеников 100 келий.
Юный инок показал нам храм свт. Николая, а потом мы прошли во второй храм, где находятся мощи праведников.
В монастыре 2 храма: Рождества Пресвятой Богородицы и новый собор преп. Феодоры – святой XVII века (ее святые мощи хранятся в Киево-Печерской лавре под именем преподобного Феодора Молчаливого).
Народу на территории полно, многие стоят у келии старца Клеопы. Много людей и на монастырском кладбище, у могилок старцев. Могилы в цветах, ухожены, мраморные кресты, над каждым горит лампадка. Молодцы румыны, как же они благочестивы!
Поклонились старцам. Положили цветы и зашли в новый храм. У входа сидит молодой монах, добродушно улыбается, отец Амвросий заметил, что монах из рода незлобивых. Опять подумала: как же хорошо, когда монахи улыбаются, радостные. Сейчас в монастыре около 100 монахов, было больше, но открывают новые монастыри, часть перевели туда.
По заросшим горам поехали к пещере преп. Феодоры Румынской. Красота, солнце светит, разноцветная листва, никого на горных дорожках, я уже представляла, как мы попадем к пещерке преподобной, помолимся, рисовала себе благочестивые картинки, но открывшаяся реальность вернула меня на землю: дорогу перегородил огромный лесовоз, видно нет воли Божией, да и мы давно опаздывали к старцу Иустину.
Старец Иустин (Пырву)
Местечко Петру Вода – родное село старца Иустина. Старец Иустин (Пырву) – один из самых известных и почитаемых в Румынии, во время нашей встречи в Румынии ему было 92 года (почил в 2013 г.). 16 лет провел в тюрьмах за веру и 15 лет под домашним арестом. Основал 8 монастырей. Такими мы и представляем старцев – спокойный, тихий, внимательный, аскетичного вида.
Старец болел, поэтому жил в здании монастырской больницы при Успенском женском монастыре Палтин – одном из восьми основанных им обителей. Здесь более 100 сестер, есть богадельня, сестры ведут прием больных (очередь из детей и взрослых мы видели в коридоре).
Храмы особые – деревянные, чем-то напоминают наши северные, особенно, крыши, крытые лемехом.
В келии старца все просто: кровать, кресло, лавка, иконы, на тумбочке лекарства. Сестры сидели на полу, старец в низеньком кресле. Наших – отца Амвросия и ин. Наталию старец посадил на свою кровать. Меня посадили справа от старца, на лавочку. Прямо передо мной сидел келейник. Своих сестер старец воспитывает в строгости, но и любви. Основной вопрос, который интересовал старца Иустина, – чипы и биометрические паспорта, в 2011 году эта тема остро обсуждалась.
В келии старца все просто: кровать, кресло, лавка, иконы, на тумбочке лекарства. Сестры сидели на полу, старец в низеньком кресле. Наших – отца Амвросия и ин. Наталию старец посадил на свою кровать. Меня посадили справа от старца, на лавочку. Прямо передо мной сидел келейник. Своих сестер старец воспитывает в строгости, но и любви. Основной вопрос, который интересовал старца Иустина, – чипы и биометрические паспорта, в 2011 году эта тема остро обсуждалась.
Позиция старца нам была известна, старец же хотел знать нашу. Отец Амвросий высказал свою взвешенную позицию, старец все понял, разговор скоро завершился. Но, надо признать: старец был чрезвычайно деликатен и гостеприимен, уважал чужое мнение, более того, благословил отцу Амвросию побеседовать с сестрами и братией двух его монастырей, прекрасно понимая, что тот не поддерживает его точку зрения. Пригласили потрапезничать, накрыли хороший стол: свой творог, картофель в сметане, рыбный суп, рыбная икра с майонезом (ее в Румынии мы часто видели).
В 5 вечера в монастырской трапезной состоялась беседа с сестрами, собралось человек 60. Беседовали два часа, дольше нельзя – в 7 вечера служба. Сестры спрашивали о смирении, терпении, о том, как молиться, когда много труда, не обошлось и без чипов. Неловкости не было, никто не возмущался, не перечил, просто рассуждали. Хотя я опасалась: все сестры – воспитанницы старца Иустина. Батюшка сказал слово о монашестве, о покаянии. В эту поездку он часто вспоминал слова святителя Иоанна Златоуста: «Чтобы наследовать Царствие Божие, недостаточно покаяться, надо утвердиться в добрых делах» и слова преподробного Иоанна Лествичника: «Многие совершают подвиги, носят вериги, уходят в пустыню, но выше всех незлобивый».
Расстались очень радушно, – вот что значит православные люди.
Поздно вечером поехали в мужской монастырь Петру Вода. Здесь нас ждали на ночлег. Здесь мы впервые попали на службу.
День 4-й. Служба.
Поздним вечером мы поднялись еще немного в горы. Здесь уже никого в округе не было, только леса и поля. Мужской монастырь Петра Вода новый, он тоже основан старцем Иустином, братии около 100 человек, устав строгий, службы длинные.
Интересно: в Бухаресте было тепло +19º, приехали в Молдову +6º, в горах все - 3º. Мы продрогли, мечтали о теплой постели (это я о себе) и по мечтам нашим поселили нас в прекрасном гостевом корпусе в просторных келиях-номерах с мягкими кроватями. Только на улице-то минус. Оказалось, все здания в горах (монашеские, мирские, мы позже оказались и в светской гостинице) отапливаются дровами. Каково это обогреть целый монастырский комплекс! Нам в комнате поставили обогреватель, у отца Амвросия тоже, но, вероятно, тот грел слабее, батюшка дрожал-дрожал и зашел к нам погреться, ожидая, когда братия соберется на духовную беседу. На беседу все собрались в 23.30 и закончилась она в 2 ночи. Пока мы устраивались в келиях, в храме Новомучеников Румынских, пострадавших в темнице Аюд, шла всенощная. Был хорошо слышен голос диакона, хор, а во время шестопсалмия мы услышали дробь деревянного била, тут уж невозможно было удержаться – бросили свое размещение и бегом в храм.
Не была на Афоне, но когда зашла в храм, показалось, что я там: служба совершалась строго, торжественно, молитвенно.
Всенощная шла немного по-другому: Евангелие читали сразу за «Хвалите», к народу никто не выходил, перед солеей стоял пустой аналой, перед ним зажженная свеча. Позже на аналой вынесли Евангелие, и братия чинно по двое подходили прикладываться. Полиелей был уже в самом конце службы, иеромонах помазывал лоб и кисти рук подходивших.
После всенощной отец Амвросий с ин. Наталией-переводчицей ушли беседовать в братскую трапезную, а я осталась – уж очень устала. К их возвращению в келиях уже было тепло. Оказалось, это мне тепло, а они просидели 2 часа в ледяной трапезной и ног уже не чувствовали. К утру, правда, думаю, все согрелись: батареи стали горячими, кто-то из братии ночью топил дровами котельную.
Встали к 7, собрались на Литургию. Зашли в храм: что-то непонятное, оказалось – читают каноны и акафисты. Литургия началась только в 10.00. Прихода как такового здесь нет – кругом леса и горы, но народ знает этот монастырь и на машинах, микроавтобусах приезжает помолиться. К Литургии храм уже не вмещал молящихся.
Перед Литургией мы опять услышали ритмичный звук деревянного била. Мне очень понравился, как-то собирал внутренне, дома дала послушать своим, кто-то сказал: «Как в Африке». Я расстроилась, а чего расстраиваться – мы такие все разные: кому-то нравится партес, а кому-то знаменный, и ничего с этим не сделаешь.
На Евангелие опять деревянное било, колокол, на «Достойно есть» – металлическое било.
Во время Литургии, на Великом входе все молящиеся образуется собой коридор, священнослужители с Чашей и крестом проходят по людскому коридору, водружая на головы коленопреклоненных прихожан Чашу, люди лобзают фелонь священнослужителя.
В притворе – столы с приношениями: сладкий хлеб, украшенная крестами выпечка, фрукты – во всех монастырях в субботу и воскресенье большие панихиды.
Мы торопились ехать и потрапезничали вместе с паломниками, хотя братия и переживали, что угостили нас не так, как им хотелось бы. Но зря они переживали, и паломническая трапеза была неплохая: каждому на тарелочку положили ломтики свежих овощей (помидора, огурца, редиски), оливки, кусочки овечьего сыра (Наталья нахваливала, а я к нему не привыкла), мамалыгу, икру из баклажан. Рядом с каждой тарелкой – поминальный хлебец со свечой, пирожное. Подали овощной суп, пюре с сыром (опять овечьим), жареную рыбу и обязательное для Румынии вино.
Мы простились с братией и уехали. Впереди нас ждал Нямецкий монастырь, где подвизался преподобный Паисий Величковский.
Монастырь преп. Паисия Величковского
Монастырь основан в XIII веке, здесь находятся знаменитая библиотека и музей. Огромный храм Вознесения Господня, на главной дорожке, ведущей к храму, плита – в начале прошлого века из-под земли здесь проступило захоронение неизвестного подвижника, румыны считают – Паисия Величковского. Вполне вероятно, здесь была могила преподобного. Обретенные мощи покоятся в храме с надписью «неизвестный монах».
В лавке стали покупать иконки, оказалось, Иваново и наших святых: святителя Василия Кинешемского и блаженного Алексия Елнатского здесь знают – один из наших прежних священнослужителей побывал в этом монастыре.
Нямецкий монастырь похож на музей: много автобусов с экскурсантами, те ходят, фотографируются, но есть и паломники – совсем молодые люди, ставят свечи на могилу преподобного.
Яссы
Оттуда 2 часа езды до города Яссы. Здесь вечером в здании Молдавской и Буковинской митрополии состоится конференция на тему: «Спасение в современном мире».
В центре города – кафедральный собор с мощами преп. Параскевы Новой, святой XV века.
Город красивый, весь в цветах. На улице +17º, солнышко, воскресный день. Улицу перед кафедральным собором и митрополией перерыли – сегодня здесь пешеходная зона, все не спеша прогуливаются.
Нас поселили в прекрасной гостинице митрополии, я сразу лежать – ноги отказали. Батюшке с Натальей полежать не пришлось – пошли на конференцию, вскоре и я не выдержала, поплелась к митрополии (хорошо, что это совсем рядом), всё переживала: как там с этими чипами, опять будут спрашивать.
Зашла в зал, народу человек 300, прошло уже полтора часа, атмосфера тихая, спокойная, оказалось, про чипы пока никто и не вспомнил. Молодежь спрашивала: как достичь чистоты сердца, как молиться. Видели вы такую молодежь? У нас на встречах обычно спрашивают о другом: почему попы ездят на дорогих машинах и куда смотрит Церковь, духовные вопросы обычную молодежь не интересуют.
Спрашивали об унынии – по-румынски это «депрессия», об отчаянии – «безнадежность». Конференция продолжалась 3 часа, потом очередь за автографами, потом очередь за советом, потом очередь просто сказать слова благодарности.
На конференции были и монахи, видела сестер из 2-х разных монастырей, из одного монастыря сестры были вместе с настоятельницей. Они подошли к отцу Амвросию и пригласили нас на ужин. Он согласился, монахини довольные поехали вперед, готовить трапезу.
Монастырь Фрумоаса
В полной темноте мы подъехали к женскому монастырю Фрумоаса. Монастырь XVI века, храм XIX века, престолы (как вы уже, наверное, догадались Успения Божией Матери и архангелов Михаила и Гавриила).
Матушка настоятельница София, молодая, слегка за 40. Сестер мало, всего 8 «опт» по-румынски. То, что среди сестер есть настоятельница, я поняла не сразу. Сложно сразу определить кто из них старший – все ведут себя ровно, не выделяя своего старшинства, чина, настоятельницы на людях не носят наперсные кресты, ведут себя скромно и работают наравне с остальными. Как тут определишь? Точно так же мы не смогли определить настоятельницу и в Успенском монастыре в Петру Вода, у старца Иустина.
Сестры накормили нас ужином: рыбный суп, фаршированные перцы, жареная рыба, мамалыга. Стол накрывали все сестры, потом одна как-то отделилась, и батюшка ее посадил рядом – игумения. Батюшка всю мамалыгу отдал игумении. Та смеется: это же хлеб, ее так не едят. Но о. Амвросий, не слушая, дал ей вилку – ешь. Все смеялись. Мы подарили матушке нашу керамику – ангела в пасхальном стихаре. Батюшка позвал сестер с кухни и сказал им слово о борьбе со страстями. Договорились утром перед отъездом в Буковину заехать на завтрак. И заехали.
День 5-й. Наследие ЮНЕСКО.
Утром пошли в кафедральный собор, приложились к мощам преп. Пелагии. Утро понедельника, Литургия закончилась, а народу в соборе довольно – читают акафист преподобной, прикладываются к мощам. Нас пропустили без очереди – мы спешили в монастырь Фрумоаса и дальше в путь – до Сучавы, куда мы держали путь, еще далековато.
В монастыре нас ждал красиво сервированный и празднично украшенный цветами, стол. Видно: сестры старались. Понедельник – постный день, потому нам предложили овощной суп, печеные на огне перцы, картофельное пюре, рыбу, острый перец, мягкий хлеб, домашние соленья, сухое вино и даже цуйку (сами сестры делают для гостей нечто вроде чачи на сливе). Говорят, цуйка градусов 40-60.
Батюшка рассказывал о монашеском призвании, смирении, послушании, отвечал на вопросы, сестры и священники слушали благодарно: с духовной жаждой и радостью впитывали каждое слово. Потом попросили вместе с ними пойти в храм, помолиться и принять каждого в отдельности. Каждый беседовал с отцом Амвросием через переводчицу – ин. Наталию, она потом сказала, что такой искренности не встречала, она ее тронула до слез.
Стали прощаться, увидели, что монастырский котик залез в машину, на сиденье о. Амвросия, может решил дальше махнуть с нами?
Наш путь лежал дальше в Буковину. Подъехали к границе области – большой щит, на нем надпись: «Монашеское княжество». Этот край в Румынии называют румынским Иерусалимом.
Здесь, в Буковине самые древние румынские монастыри, большинство под защитой ЮНЕСКО.
Первый такой монастырь Воронец (округ Сучава) просто потряс своими фресками. Мы вошли в храм. И я остолбенела. Если благодать и может принимать зримые формы, вот они. Не столько вкус эстета, сколько душа, откликнулись на них. Фрески удивительные, весь притвор – календарь, все святые по дням памяти.
Монастырь Фрумоаса
В полной темноте мы подъехали к женскому монастырю Фрумоаса. Монастырь XVI века, храм XIX века, престолы (как вы уже, наверное, догадались Успения Божией Матери и архангелов Михаила и Гавриила).
Матушка настоятельница София, молодая, слегка за 40. Сестер мало, всего 8 «опт» по-румынски. То, что среди сестер есть настоятельница, я поняла не сразу. Сложно сразу определить кто из них старший – все ведут себя ровно, не выделяя своего старшинства, чина, настоятельницы на людях не носят наперсные кресты, ведут себя скромно и работают наравне с остальными. Как тут определишь? Точно так же мы не смогли определить настоятельницу и в Успенском монастыре в Петру Вода, у старца Иустина.
Сестры накормили нас ужином: рыбный суп, фаршированные перцы, жареная рыба, мамалыга. Стол накрывали все сестры, потом одна как-то отделилась, и батюшка ее посадил рядом – игумения. Батюшка всю мамалыгу отдал игумении. Та смеется: это же хлеб, ее так не едят. Но о. Амвросий, не слушая, дал ей вилку – ешь. Все смеялись. Мы подарили матушке нашу керамику – ангела в пасхальном стихаре. Батюшка позвал сестер с кухни и сказал им слово о борьбе со страстями. Договорились утром перед отъездом в Буковину заехать на завтрак. И заехали.
День 5-й. Наследие ЮНЕСКО.
Утром пошли в кафедральный собор, приложились к мощам преп. Пелагии. Утро понедельника, Литургия закончилась, а народу в соборе довольно – читают акафист преподобной, прикладываются к мощам. Нас пропустили без очереди – мы спешили в монастырь Фрумоаса и дальше в путь – до Сучавы, куда мы держали путь, еще далековато.
В монастыре нас ждал красиво сервированный и празднично украшенный цветами, стол. Видно: сестры старались. Понедельник – постный день, потому нам предложили овощной суп, печеные на огне перцы, картофельное пюре, рыбу, острый перец, мягкий хлеб, домашние соленья, сухое вино и даже цуйку (сами сестры делают для гостей нечто вроде чачи на сливе). Говорят, цуйка градусов 40-60.
Батюшка рассказывал о монашеском призвании, смирении, послушании, отвечал на вопросы, сестры и священники слушали благодарно: с духовной жаждой и радостью впитывали каждое слово. Потом попросили вместе с ними пойти в храм, помолиться и принять каждого в отдельности. Каждый беседовал с отцом Амвросием через переводчицу – ин. Наталию, она потом сказала, что такой искренности не встречала, она ее тронула до слез.
Стали прощаться, увидели, что монастырский котик залез в машину, на сиденье о. Амвросия, может решил дальше махнуть с нами?
Здесь, в Буковине самые древние румынские монастыри, большинство под защитой ЮНЕСКО.
Первый такой монастырь Воронец (округ Сучава) просто потряс своими фресками. Мы вошли в храм. И я остолбенела. Если благодать и может принимать зримые формы, вот они. Не столько вкус эстета, сколько душа, откликнулись на них. Фрески удивительные, весь притвор – календарь, все святые по дням памяти.
Женский монастырь в честь вмч. Георгия Победоносца и преп. Даниила. Этот монастырь в числе еще 45, основан воеводой Стефаном Великим, теперь он в лике святых. Стефан Великий молился Господу и просил Его помощи в борьбе с врагом, обещая в случае победы основать монастырь. Обещания свои он каждый раз держал. Так появилось 45 монастырей на Буковине. Духовником Стефана Великого был отшельник Даниил, гробница преподобного находится в монастыре Воронец. Во времена преп. Даниила Отшельника здесь подвизались исхасты. До 1785 монастырь был мужским, с 1991 стал женским
В монастыре Молдовица в честь Благовещения Пресвятой Богородицы тоже росписи и внутри, и снаружи. Монастырь основан в середине XVI века и находится под защитой ЮНЕСКО. В храме – гробница свт. Ефрема Радауцкого (XVII век).
И в том и другом монастырях сестры нас приняли с любовью, рассказали об обителях, побеседовали, подарили буклеты, четки и открытки. А как подарили: стоим в монастырской лавке набираем всего побольше, чтобы привести сестрам, показать, хотим за это богатство заплатить, а они: «Подарок». Знали бы, что будет так, может быть и поскромничали бы, поменьше взяли.
Монастырь разделен на две части: древняя с храмом, и новая с хозяйственными постройками. На новой территории увидели, как сестры и трудницы работают по хозяйству. Наши видели, что матушки ловили рыбу, но я проглядела. Жаль.
Женский монастырь Сучевица проехали мимо, в темноте видели только стены, зайти уже не было сил, скорее бы добираться до городка Сучава. Тогда мы еще не знали, что все же вернемся в этот монастырь, позже.
Дни 6. Без черного хлеба, но с чем-то более важным.
В городке Рэдэуц нас ждал мужской монастырь Богдана. Вообще-то, поначалу нас больше интересовала гостиница при монастыре (слаб человек), но, когда отдохнули, заинтересовало и всё остальное.
Монастырь известный, здесь находится самый древний храм Буковины – святителя Николая, XIV век, здесь похоронен первый воевода Румынии Богдан, воеводы Петру Мушат, Роман и Стефан. Храм свт. Николая тоже охраняется ЮНЕСКО, фрески здесь, правда, сохранились похуже, чем в других монастырях. Подозреваю, что в древнем храме служат нечасто, на территории есть новый храм, там и шло богослужение (вечером всенощная, утром попали на акафист).
А сейчас о самом главном – о гостинице (что может быть важнее для путешественника?) Гостиницы при монастырях хороши, в России таких мало, есть, наверное, при крупных монастырях для почетных гостей, а здесь просто гостиница для всех. Тепло, уютно, тихо, удобно и чисто. Можно не выходя из гостиницы слушать службу – динамик на улице. Что меня везде удивляло: добротность строений, нет псевдодерева, пластика, современных синтетических материалов, всё настоящее. Может, дерева у них излишки? Или со вкусом и средствами всё в порядке?
Кормили тоже нормально. В обед даже чересчур. Нас было пятеро. На обед подали: овощной суп, 2 сорта жареной рыбы (кусков 15 одного сорта и больших рыбин штук 20), мамалыгу, картофель, белый хлеб (черного ни разу не видела, соскучилась, хорошо у меня с собой был один черный сухарик, его иногда грызла). Чай не пьют вообще, только вино, вода. Но как без чая, моего любимого, зеленого... Что это: я все про рыбу, да про рыбу, но монашествующие поймут: в наши монастыри рыбка нечасто заплывает.
Итак, утром решили пойти на Литургию в монастыре Богдана, но, видя, что еще читают каноны с акафистом, поняли, что Литургия нескоро, у нас есть время и возможность успеть в монастырь Сучевица, который мы вчера вечером так спешно проехали мимо. Это рядом, км в 10 от городка Рэдэуц.
Сучевица
Там мы успели на Литургию, сестры пели на клиросе унисон. Народу в храме было немного. Храм тоже охраняется ЮНЕСКО, везде таблички: не снимать, не записывать, и т.д. Мы снимали, записывали – нарушители. Никто нам ничего не сказал, только американцы позавидовали, пожаловались, что им-то снимать не разрешают. Мы их утешили. Подарили буклет своего монастыря. Литургию снимал о. Амвросий, я бы не отважилась, только втихаря записывала на диктофон. А батюшка спокойно стоял около игумении и снимал видео на фотоаппарат (он же снимал Литургию и в мужском монастыре Петра Вода). Нас, конечно же, пригласили в трапезную, но мы спешили дальше. Монастырские сестры побеседовали с нами, взяли у батюшки благословение, и мы уехали. Кстати в этом монастыре на головах у монахинь плоский головной убор – таблет не гладкий, а со складочками, только здесь такой видели.
Путна
20 км и мы в Путне. Мужской монастырь Путна – один из главных монастырей Румынии, и не потому что он большой (здесь всего около 100 монахов), а потому что – духовный центр Румынии, «Румынский Иерусалим», как называют его здесь и монахи, и многочисленные паломники, приезжающие поклониться св. Стефану Великому, основавшему этот монастырь и одержавшему славные победы в борьбе за независимость страны. Основной монастырский храм Успенский, в храме находится гробница св. Стефана Великого и частица мощей его духовника – св. Даниила Отшельника.
Когда мы приехали в Путну, Литургия уже закончилась, шла панихида. Братия пели панихиду и искоса посматривали на нашу группу. Один из братии отделился и предложил нам с ними потрапезничать, а когда мы вежливо отказались, проводил в музей.
Монастырские музеи – это действительно музеи: раритеты, старина, антиквариат. Стеллажи, витрины, освещение, сигнализация, – все, как и положено в музеях. У входа в музей книжная лавка, мы опять хотели купить диски и иконки, но нам, как и обычно, их просто подарили. Удивительное гостеприимство.
Еще несколько километров. И мы у пещеры отшельника – преподобного Даниила.
Потом город Сучава, здесь третья, последняя конференция.
Сучава
Дорога до Сучавы занимает около 40 минут. Проезжаем чистенькие, аккуратные села, обработанные поля, в одном из сел увидели горы собранной капусты. Оказалось, здесь выращивают и засаливают самую вкусную в Румынии капусту, за ней приезжают со всей страны. Во дворах домов стоят по 4-5 огромных деревянных чана, каждый по тонне вместимостью, в них уже капуста – и шинкованная, и кочанами, идет засолка. Спросили: нельзя ли попробовать вашу знаменитость, говорят: нет, еще рано, приезжайте ближе к зиме, когда капуста будет готова. Какая жалось, а я так люблю квашеную капусту (ничего дома поем, у нас-то ее квасят практически круглый год).
Конференцию проводили в архиепископии. Интересно, что организовали ее сами студенты. Молодежь в Румынии очень активна, во всем участвует, сама организует встречи; когда закончилась наша встреча, кто-то из молодежных лидеров объявил ребятам: завтра такая-то конференция, послезавтра – такая-то встреча, потом концерт, конкурс – везде поспевают. И вопросов много задают. С благоговением подходят под благословение. Что тут скажешь – молодцы. Это слово я часто мысленно повторяла – молодцы.
Поздно вечером в темноте посещаем Сучавский мужской монастырь. Здесь находятся мощи святого XIV века вмч. Иоанна Сучавского (Сочавского, как пишут у нас). Настоятель монастыря игумен Бартоломеу (Варфоломей) специально ждал нас у мощей святого, настоятельно приглашал на трапезу, но было уже поздно, а нам еще ехать до места нашего ночлега, – с сожалением отказались.
Выходим из врат монастыря, и видим, что врата открываются не как везде, створка на рельсах уходит влево, как в поезде, а створка-то тяжеленная. Рядом в стене глубокая выемка – в ней квадратное бревно, его можно вытащить из стены и подпереть врата, никакие враги не страшны!
До запланированного ночлега еще км 35. Но что за ночлег! Благотворители нам приготовили подарок – ночлег высоко в горах. Ночью ничего не видно, а утром встали – красота! Выпал снег, ели, цветы в снегу. Кругом никого, только горы и леса. Гостиница, где мы остановились, в народном стиле: вязанные шторы, покрывала, в холле корзины с разноцветными овощами, у входа – маленькие тыквы со срезанными крышечками, внутри плавает цветок. Очень мило.
День 7-й. Учим румынский
Проезжаем село, здесь выращивают сорго и продают из него веники. В Румынии села отличаются своей специализацией, да и по национальному составу они различны: компактно живут католики, цыгане, украинцы, потому указатели могут быть сразу на 2-х языках: румынском и украинском. Не только в селах, но и в городах указатели: корова, лошадь с телегой, у нас видела только с коровой.
Не доезжая 150 км до Бухареста, заворачиваем в женский монастырь Святой Троицы. Это внеплановый заезд, просто мы устали и замерзли. Монастырь оказался очень бедным и крошечным – всего 14 сестер. Храм деревянный, иконы бумажные, деревянный потолок покрашен в синий цвет, а по нему желтые звезды. Матушка настоятельница в больнице, но сестры нас приняли хорошо. Накормили тем, что ели сами: жиденький супчик, тушеная капуста. Видно, что им здесь непросто. Посидели в трапезной (отгороженной части какого-то хозяйственного строения), побеседовали, сестры задавали вопросы, о. Амвросий отвечал, а в окна и двери пытался прорваться котик, он истошно кричал, хотел к людям в тепло. На прощание сестры нам вынесли сумку с творогом, мы умились, им самим есть нечего, творог, конечно, не взяли. И поехали дальше.
Опять указатели: монастырь, бисерика (базилика)… Наши добрые провожатые домнул Василий и доамна Виорика сопровождали нас всю поездку. Когда Наталия к ним обращалась, мне слышалось «дон» и «донна», что-то испанское. Так проехали Буковину, Молдову, Мунтению. По дороге разговорились с благотворителями: «А как же вы дом свой без присмотра в горах оставили, вдруг грабители». Они спокойно ответили: «А у нас этого нет».
За неделю язык не выучишь, да и память уже не та, но кое-что запомнить было несложно: Доамне милуеште – Господи, помилуй; майка – монахиня, матушка; разбой – война, труп – плоть живого человека, чапа – лук, ковриг – крендель (кстати, чрезвычайно вкусный, похож на наши сушки с маком, только большой и едят его горячим).
2010 г.
Назад, в Румынию (ни одного атеиста или родина черепах)
И в этот раз Румыния преподнесла нам довольно сюрпризов (о первой поездке: оказалось, Румыния – родина черепах, так решили мы, обнаружив их в румынских полях, у цыган 4-хэтажные замки с крышами как у индуистских пагод, национальная одежда – не только сценический костюм, Дунай широк, но кое-где его можно пересечь на пароме, самая вкусная рыба – дунайская сельдь. Ожидаемым было одно – мы опять не встретили ни одного атеиста.
Две недели в Румынии: 5 конференций, 6 бесед с монашествующими, 19 монастырей, 3 тыс. км на машине, десятки городов и городков, горы и море, реки и озера, а главное – люди.
В четверг прямого рейса до Бухареста не было, пришлось лететь с пересадкой через Вену. Так, нежданно-негаданно мы попали в Австрию. Интересно, считается ли, что мы были в Австрии? Самолет австрийских авиалиний в серо-алых тонах. Публика в самолете не особо дружелюбная, мой сосед справа явно был недоволен нашим присутствием. Самолет мне показался маленьким, тесноватым. До Вены летели 2, 5 часа, почти сразу принесли что-то вроде горячего блинчика с грибами и шоколадный мусс. Мне понравился хлеб – ржаной с зернами, 2 тонюсеньких кусочка. Наших летело совсем мало, когда приземлились, никто не аплодировал, только русский ребенок робко похлопал в ладоши.
Летели над Австрией – поля красивые, даже сверху видна ухоженность, домики белые с красными крышами, крыши какие-то «иностранные» – островерхие, вытянутые, много желтых полей, потом мы такие видели и в Румынии – растет что-то похожее на нашу сурепку. Нам сказали, что из этого растения делают машинное масло.
В аэропорту Вены оказались в зале вместе с группой мусульманок в черном, а тут мы в черном…
Летим в Бухарест. Опять австрийские авиалинии, но народ уже другой. Настроение улучшилось, а тут еще подали в бумажных сундучках салат. Что еще надо для счастья?
Под нами опять поля, но немного другие, в Австрии – разные геометрические фигуры, а здесь нарезка более ровная, спокойная, больше черных полосок, домики победнее.
Приземлились – попали в другой мир. В Москве солнце, +25º, а здесь низкие тучи, дождь, но я люблю такую погоду.
Сказали встречавшим, что привезли тепло и не обманули – на другой день уже светило солнце. В аэропорту нас встречали директор издательства «София» доамна Михаила, наши добрые знакомые и гиды – домнул Василий и домнул Емилиан, домнул Александр и наша сестра – мон. Паисия (ин. Наталья к тому времени приняла постриг).
Добрались уже к вечеру, к 21.00 по Москве. Время везде разное, пока летели, дважды переводили часы, с Австрией у нас на 2 часа разница, а с Румынией – на час.
Румыния: вторая поездка
День 1. Почти как дома
В Румынии чувствовала себя почти как дома. Толи оттого, что народ православный, толи оттого, что не просто православный, а и приветливый, и радостный, толи оттого, что ездили с батюшкой, но везде и всегда нас встречали как своих (даже если нас не знали и не ждали).
Первая наша поездка (а ездили мы каждый день километров по 200-300), была за 150 км до городка Муригёл, где находится переправа через Дунай.
Дунай широкий, чем-то похож на Волгу. Паромчик издалека показался таким маленьким, что мы засомневались, что этот именно тот, что нам нужен, но, когда паром подошел, с него бодро сошла груженая многотоннка и несколько легковых автомашин.
Только заехали на паром, тут же полетели смс от билайн: «Приветствуем вас в Болгарии». Отчасти билайн оказался прав: до Болгарии рукой подать – несколько километров. Чуть позже билайн посылал приветы, думая, что мы в Венгрии, впрочем, вскоре отключился: на юге страны и в горах не подавал признаков жизни).
На другом берегу на одном из зеленых поворотов мы резко остановились. Я сидела сзади и не сразу поняла, что случилось. Оказалось, здесь, в безлюдном месте уже давно нас ждут ребята – представители ассоциации православной молодежи Румынии. По приглашению ассоциации мы и приехали, в каждом городе нас встречали руководители отделения. Руководители – обычные ребята, студенты, просто работающая молодежь. Они встречали нас в национальных костюмах, с флагами, хлебом-солью, веселые и жизнерадостные, весь день сопровождали по монастырям и святым местам, причем, всё было им не в тягость, а в радость. И радость их была такой живой и естественной, какую у нас, пожалуй, нечасто встретишь.
Мне показалось, что радость, спокойная основательность свойственны Румынии. У нас подчас чувствуется некоторый надлом: толи болезнь, толи леность, как будто давненько придавили плитой, и мы до сих пор выбраться не можем, а кто выбрался, помят и зажат. Может, десятилетия безбожия и гонений так сказались и до сих пор не можем оправиться? А румыны… в хорошем смысле непуганые какие-то… А еще по-настоящему верующие. Вот наш водитель – доамнул Василий. У него свой бизнес – транспортные перевозки, вся семья, не только жена, что было бы еще понятно, но и взрослые сыновья с семьями каждый день на Литургии, только после Литургии идут в свой офис.
Ребята бодро сопроводили нас в монастырь Дервент.
В конце Литургии служащий священник помазал молящихся святым маслом. В храме – чудотворная икона Пресвятой Богородицы, видимо, св. масло из лампадки над иконой. Всю службу плакала больная женщина, подошла к о. Амвросию: «Возьмите меня с собой». Батюшка что-то ей сказал и помолился.
На стене фреска – румынская святая Филофея (у нас монахиня на Преображенском подворье носит ее свое имя): в национальной одежде, с лукошком и топориком в руке. Святая дева жила в ХI веке, много помогала бедным (оттого и лукошко), за что и пострадала – в нее бросили топор.
Монастырь Дервент известен в Румынии, сюда приезжает немало паломников поклониться месту, где по преданию были казнены трое учеников св. апостола Андрея, на месте казни учеников обрели 3 каменных креста, один из крестов находится в приделе монастырского храма, здесь же покоятся мощи неизвестных святых первых веков.
Игумен провел по территории монастыря – древние плиты, могла старца, собравшего братию (их сейчас в монастыре 15). На территории монастыря множество скульптур – каменные колокола, кресты, композиции – работы учащихся студии современной скульптуры, которая находится при монастыре.
О. Амвросия попросили побеседовать с братией, но прежде трапеза.
Еще в храме я заметила, что кутья на панихидном столике красиво украшена, у нас так не умеют, потом и в других монастырях видели – прямо произведения искусства. Захотелось попробовать. Оказалось, и вкус другой – нечто вроде воздушного рисового пудинга – очень легкая и сладкая. И трапеза понравилась – такой фасоли ни до, ни после я нигде не ела, с этого времени стала фанатом фасоли. Итак, обед: кутья, белая фасоль в соусе, зеленая фасоль тушеная, овощной суп, зеленый лук, чеснок с майонезом (эта приправа встречалась нам почти везде), пирог – слоеное тесто с яблоками и корицей, пушистый белый хлеб и вода. Попробовала всё больше из любопытства.
Батюшка сказал братии слово о монашестве, послушании и молитве.
Недалеко от монастыря – источник св. апостола Андрея. На этом месте – часовня, вода холодная и вкусная; нам дали несколько пустых бутылочек для воды с наклейками «Источник св. апостола Андрея», в дороге она нас часто выручала.
Попав в места, где подвизался св. апостол Андрей, мы не могли не побывать в его пещере. Отец Андрей, хотя это уже была не его «территория» – не его монастырь, вызвался сопровождать нас, и это сопровождение затянулось на целый день, до вечера он с мальчишками показывал нам святыни...
Пещеры: святыни и православный экстрим
Пещера апостола Андрея оказалась не так далеко, на территории мужского монастыря Святого Андрея (в Румынии монастыри называют по местности или по святому, которого независимо от чина – «апостол», «преподобный», «мученик», называют просто – «святой»).
Современный монастырь и древняя пещера. В новом храме – частица мощей Апостола.
Просторная пещера доступна – в нее ведут всего несколько ступеней, прямо над пещерой – зеленые заросли. У входа слева – каменное ложе, в глубине пещеры – небольшой алтарь.
В этой пещере 5 лет жил св. ап. Андрей, отсюда выходил на проповедь Евангелия язычникам-дакам, а в лесу, у «Девяти источников» – крестил.
Эти места для румынов особенно дороги – здесь колыбель румынского Православия.
Провели в архандарик: там традиционные кофе, вода, печенье. Кофе не пью, попросила чай, но пока его искали (видно, это было непросто), время наше закончилось.
За вторым храмом – птичник: куры, гуси, павлины. Везде собаки: ленивые, какие-то умиротворенные, даже те из них, что тощи и голодны; никто не наглеет, радостно виляют хвостиками и греются в сторонке на солнышке.
Нам надо было ехать дальше, в Констанцу, где должна была состояться первая конференция, но о. Андрей хотел показать, как можно больше и повез смотреть руины древнего поселения.
С руинами случился казус. По дороге наша монахиня Паисия рассказывала про руины, мы свернули куда-то в поля, впереди показались следы фундамента. «Вот они, руины», – сказала м. Паисия. Мы вышли из машины, тут же подошла вторая, сопровождавшая нас машина, из нее легко выскочила румынская монахиня Епифания: «Батюшка, благословите фундамент, год назад я здесь заложила храм преп. Серафима Саровского, думаем стоить женский монастырь. Я специально попросила сюда завезти, чтобы Вы благословили стройку».
Все смеяться – ай да руины! «А откуда я знаю, – пыталась объясниться м. Паисия, – «всю дорогу мне про руины рассказывали, вот я и решила, что приехали к ним».
Настоящие руины оказались на расстоянии нескольких километров в Адамклиси. Но сначала мы заехали в мужской монастырь Святого Филиппа (святого апостола Филиппа).
Монастырь тоже новый, строится, братии пока немного, но уже стоит храм, частью расписан, под храмом – нижний храм, где покоятся мощи святых первых веков. В 1970-х годах археологи, когда раскапывали древнее греческое поселение, под руинами нескольких базилик обрели мощи, теперь они покоятся в монастыре св. апостола Филиппа.
Древнее поселение – это многочисленные руины, колонны, следы базилик. Среди руин, поросших травой, несколько раз натыкались на черепах. Что они здесь делают? Вот уж не думала, что черепахи могут жить в таком климате. Кто-то из сопровождавших нас мальчишек пошутил: «Что здесь такого. Да это же их родина!»
Оттуда нас привезли к памятнику Траяну – нас он не особо интересовал, но вспомнили, что в Греции, кроме монастырей и святынь нам показали Спарту, и смирилась – местные гордятся своей древностью, что, согласитесь, естественно. Здесь была битва даков с римлянинами, в честь победы императора Траяна над даками была возведена триумфальная арка (106-109 гг. н. э.).
Отец Андрей нас не оставлял: повез в свое любимое место – к пещере святого Иоанна Кассиана Римлянина. Святой Иоанн Кассиан (ок. 360—435) по одной из версий родом из Марселя, по другой – из Добруджи. Румыны придерживаются второй версии. Да и местные названия говорят в пользу второй версии: и село, и речка издревне носят имя святого.
Монастырь – на самой горе, правда, мне сказали, что это не горы, а холмы, но уж очень похожи на горы: высоко, скалы, камни, обрывы, река течет далеко внизу.
Вид из пещеры
Чтобы попасть в пещеру святого, надо спуститься на 300 метров. По незнанию я радостно двинулась в путь, склон горы был живописным, погода солнечной, пели птички, ничто не предвещало каких-то трудностей. Поначалу так и было. Тропинка легко шла вниз, потом стала вилять и вдруг уперлась в самый край обрыва. Чтобы не свалится в пропасть, доброхоты вместо перил прибили доску. Под ногами что-то слабо напоминающее тропку, с явным наклоном в сторону обрыва: нужно хорошенько держаться за доски, чтобы как-то сохранять равновесие.
Дальше больше: весь путь вниз ограждения не было – лишь кое-где одинокий прутик проволоки предупреждал – за проволокой пропасть. Тут уже появились земляные ступеньки – высокие, длинные, спереди ограниченные дощечками. Ступеньки шли серпантином; на полпути появилось сомнение – не было ли опрометчивости в моем решении посетить пещеру?
Спустились. Ура. Вздохнула с облегчением, но рано было расслабляться – пещера находилась высоко в скале, теперь предстоял подъем по отвесной железной лестнице, приставленной к краю пещеры. Несколько раз я твердо решала: всё, дальше никуда не иду – подняться невозможно, а спуститься тем более. Народ уже поднялся, остались только мы с мать Паисией. Я говорю ей напутственные слова, мол, держись, помолись, она становится на первую ступеньку, а потом снова спускается: «А может, попробуем». Взгляд наверх. Это же для альпинистов! «С Божией помощью».
Ничего не понимаю, карабкаюсь наверх, лестница подо мной ходит, внизу камни, скалы, сорвусь…лучше не думать. Каким-то чудом добралась до верха, оглянулась – сумасшедшая. Но и это оказалось еще не все. Мы попали только в самое начало пещеры, в глубине слева – узкий ход наверх, но мне туда уже не попасть – влажность, скала скользкая, держаться не за что, темнота. Ребята со свечами как-то пробрались вперед, о. Амвросий тоже протиснулся в узкую расщелину, я уже не смогла. Села на камни – ноги и руки дрожат, смотрю: устали почти все (кроме о. Андрея и мальчишек).
В пещере иконки, можно помолиться, осмотреть окрестности. Я поняла, что спуститься не смогу. «Придется вызывать альпинистов или вертолет», – думала я. Но вертолету сюда не попасть, да и альпинистов, где найдешь?
Батюшка решил показать, как надо слезать. Самое сложное – начало, лестница там далековато от края пещеры, надо как-то исхитриться на нее попасть. Мать Паисия последовала второй. Я мысленно прикинула: ногу туда, руку туда, тут повернуться. И пошла.
Спуск, а потом подъем в гору. Вверх по ступенькам я почти бежала: домой, скорее, домой, пока силы совсем не покинули. Так, прибежали первыми.
Сейчас предложи повторить, скажу: «Никогда!» Но если абстрагироваться от всех реальных и мнимых страхов, скажу: «Оно того стоило! И путь, и пещера, и окрестности – удивительны».
День 2. Дикие лебеди: почти сказка и гастрономическое чудо
Православные румыны приготовили для нас сюрприз – прогулку по дельте Дуная. Ну как я себе могла представить дельту реки? Думала, это что-то вроде веера – несколько рукавов-рек собираются вместе и впадают в море. Не тут-то было. Дельта – это многогектарная территория, на которой размещаются и реки, и озера, и болота, и рыбацкие городки, мир рыбы, птиц и воды.
В гостинице мы видели громадное панно – стаи пеликанов, думали так, для красоты, оказалось, пеликаны действительно живут в дельте.
Из города Тулча 40 км до местечка Муригел – отсюда начинается наше водное путешествие.
Небольшой катерок наглухо застегивается на замок-молнию – иначе нельзя, продует; крыша и окна – из полиэтилена. Мы идет по одному из рукавов-каналов: вдоль берегов – деревья с воздушными корнями – странное зрелище; из-под носа катера стремительно взлетают птицы.
Ожидала увидеть стаи чаек, но их не было, они нам встретились на другой день у Черного моря, а здесь были нырки, журавли, пеликаны, лебеди, утки, гуси, много мелких, неизвестных мне птах, коих в дельте более 300 видов.
Канал скоро вывел на просторы озера: «Смотрите, пеликаны».
Пеликаны были далековато от нас, сфотографировать не удалось, и мы стрелой понеслись дальше. Только я расслабилась: «Лебеди!» Лебеди оказались поближе, толи нас не ожидали увидеть, толи тоже, как я, утратили бдительность, но мы с ними почти столкнулись, лебеди оторвались от воды, я лихорадочно стала включать фотоаппарат, засуетилась, и мало что успела.
Озера: Исаака, Рошу, св. Георгия. Удивила вода. Она оказалась «твердой». По гладкой стеклянной поверхности мы скользили как на коньках, легко и ровно летели; когда появилась рябь, стало слегка потряхивать, а когда пошла небольшая волна, нас затрясло так, что зубы застучали, было ощущение что едешь на телеге по булыжной мостовой. Нашему капитану Нелу (в крещении Иоанну), чтобы уменьшить тряску, приходилось применять маневры – идти зигзагом, то вправо, то влево.
Часа через полтора оказались в городке Сурина. Добраться до него можно только по воде. Городок небольшой, говорят, многонациональный, рыбацкий – в дельте везде рыбаки. Сошли на берег, зашли в храм. На улице встретили наших русских и украинцев – моряков с турецкого судна, они пришли за лесом, ходят под флагом Панамы, турецкие хозяева не платят, моряки голодают – нередкая история.
После небольшого перерыва, снова на катер и опять по каналам. Их так много, что не мудрено заблудиться, что мы и сделали. Шли резво и весело, канал все уже и уже, а ряски все больше и больше, и вдруг впереди тупик, болото. Пришлось повернуть назад, включить навигатор, это плутание украло у нас лишний часок.
Обещали обед. Мы все ждали, причалим где-нибудь в городке, но кругом были только безлюдные места, заросшие берега. И вот в одном таком безлюдном месте причалили. На берегу крохотная хижина, оказалось, здесь иногда на ночлег останавливаются рыбаки – знакомые наших знакомых и ловят рыбу. Супружеская пара Сильвиу и Мария – он русский, она румынка, очень скромные, тихие люди, ждали нас в гости. Мы думали, что нам дадут немного рыбки, и мы поедем дальше, но у рыбаков-румынов свои традиции.
Сначала принесли хлеб и что-то вроде сырного салата с чесноком. Оказалось, это приправа к рыбе – взбитый майонез с чесноком, без нее рыбу не едят. Потом 2 большущих блюда с вареной рыбой. Рыбаки сварили 5 сортов рыбы, не все мне известны, только щука (по-румынски «щтюкэ») и карась, а еще «крап, плотика» (не знаю русских аналогов, может карп и плотва?) Рыба вкуснущая. Каюсь, съела больше, чем могла. Лимон и маленький зеленый острый перчик – весь гарнир. Принесли что-то вроде ухи, пару ложек съели и ее. Думали – конец, собрались читать благодарственные. И тут нас огорошили: это только начало – впереди будет уха (а что же было до этого?), потом шашлык из рыбы, потом жареная рыба, а в финале – дунайская сельдь гриль («скумбрия» по-румынски). Разве можно все это вынести? Но глаза-то завидущие. Бедный мой желудок, он потом будет расплачиваться за мои неразумие и жадность. Но как же быть на Дунае и всего этого не попробовать? Скажу сразу – лучше дунайской сельди гриль я ничего в жизни не ела (это даже после того как есть уже было вообще невозможно).
Едем в г. Текиргёл, в женский монастырь Успения Пресвятой Богородицы, духовником которого был известный старец архимандрит Арсений Папачок. В то время старцу было 97 лет. Долгая и сложная жизнь: был приговорен к 40 годам заключения за веру.
Путь был неблизкий, и мы порядком устали, думали: как бы поскорее добраться до места. Мы подъезжали к монастырю, когда нам позвонили и сказали, что старец нас примет не завтра, как планировалось, а сегодня – у него день Ангела.
Мы развернулись и поехали искать цветы. Как ни странно, это оказалось не так просто: вечер, неизвестная местность, отыскали рынок – выбор был небольшой, составили 3 букета: для старца, игумении и монахини, сопровождавшей нас в первый день (она прежде была насельницей этого монастыря, теперь строит храм в другом регионе).
Берег Черного моря. Marea Neagră – «негритянское» море рядом с монастырем. Целебные воды моря – основа лечения в санаториях, которых здесь немало.
Путь был неблизкий, и мы порядком устали, думали: как бы поскорее добраться до места. Мы подъезжали к монастырю, когда нам позвонили и сказали, что старец нас примет не завтра, как планировалось, а сегодня – у него день Ангела.
Мы развернулись и поехали искать цветы. Как ни странно, это оказалось не так просто: вечер, неизвестная местность, отыскали рынок – выбор был небольшой, составили 3 букета: для старца, игумении и монахини, сопровождавшей нас в первый день (она прежде была насельницей этого монастыря, теперь строит храм в другом регионе).
Берег Черного моря. Marea Neagră – «негритянское» море рядом с монастырем. Целебные воды моря – основа лечения в санаториях, которых здесь немало.
Есть санаторий и при монастыре: для монашествущих и всех, кто пожелает здесь отдохнуть и поправить свое здоровье. Не представляю, как бедные монахини, а их здесь около 40, несут это послушание в лечебнице: круглогодичная суета, народ, больные и отдыхающие с семьями, детьми, процедуры, обслуживание, – и это при том, что саму иноческую жизнь никто, естественно, не отменял: монашеские послушания, богослужение, правило.
Монастырь в самом городе, небольшая территория, в центре – деревянная церковь XVII века с росписями в стиле примитивизма, перевезена сюда из Трансильвании. Черный дуб смотрится таинственно и сурово, но росписи нарушают эту суровость – они ярки и выразительны.
Деревянная церковь давно не вмещает всех молящихся, теперь служат в недавно построенном огромном соборе (строительство еще не завершено, идут отделочные работы и пока служат только в нижнем храме св. вмч. Пантелеимона). Интересно, здесь строят, не как у нас: сначала что-то временное, чтобы потом его заменить на лучшее (которое не всегда наступает). Двери, иконостас сразу добротные, основательные, очень много резьбы. В Румынии везде резьба. Резные иконостасы, стасидии, двери, аналои, полы или мраморные, или покрытые ковролином, иконы писаны на золоте. Как-то пытались прикинуть: сколько может стоить одна резная стасидия, коих в храме было несколько десятков, и решили этого не делать – незачем считать чужие доходы.
Всенощная еще не закончилась. Сестры пели на 2 клироса, хотя на каждом из клиросов было всего по 2-3 человека.
Здесь не сработал закон: «не садись впереди, иначе придется уступить». Сестры пригласили нас к себе в стасидии. Я решила занять самую последнюю стасидию, ближе к выходу, позади всех, но ко мне подошли и сказали, что это место игумении (старицы): у них игумения сидит не впереди всех, а позади. Только я освободила стасидию, подошел о. Амвросий и сел там же. Но ему ничего не сказали.
Матушка игумения Семфора встретила о. Амвросия цветами, а мы тоже с букетом. Все цветы потом оказались в одном месте – у иконостаса.
Матушка Семфора беседовала с нами радушно, постоянно улыбалась, да и сестры улыбчивые, простые в общении и готовые услужить.
После всенощной весь монастырь пошел поздравлять старца. Рядом с деревянной церковью – маленький домик, пара комнат, в дальней лежит старец, иссохший от болезней, но не утративший чувство юмора.
Деревянная церковь давно не вмещает всех молящихся, теперь служат в недавно построенном огромном соборе (строительство еще не завершено, идут отделочные работы и пока служат только в нижнем храме св. вмч. Пантелеимона). Интересно, здесь строят, не как у нас: сначала что-то временное, чтобы потом его заменить на лучшее (которое не всегда наступает). Двери, иконостас сразу добротные, основательные, очень много резьбы. В Румынии везде резьба. Резные иконостасы, стасидии, двери, аналои, полы или мраморные, или покрытые ковролином, иконы писаны на золоте. Как-то пытались прикинуть: сколько может стоить одна резная стасидия, коих в храме было несколько десятков, и решили этого не делать – незачем считать чужие доходы.
Всенощная еще не закончилась. Сестры пели на 2 клироса, хотя на каждом из клиросов было всего по 2-3 человека.
Здесь не сработал закон: «не садись впереди, иначе придется уступить». Сестры пригласили нас к себе в стасидии. Я решила занять самую последнюю стасидию, ближе к выходу, позади всех, но ко мне подошли и сказали, что это место игумении (старицы): у них игумения сидит не впереди всех, а позади. Только я освободила стасидию, подошел о. Амвросий и сел там же. Но ему ничего не сказали.
Матушка Семфора беседовала с нами радушно, постоянно улыбалась, да и сестры улыбчивые, простые в общении и готовые услужить.
После всенощной весь монастырь пошел поздравлять старца. Рядом с деревянной церковью – маленький домик, пара комнат, в дальней лежит старец, иссохший от болезней, но не утративший чувство юмора.
Когда о. Амвросий преподнес старцу цветы и хотел положить букет на его постель, старец улыбнулся: «Рано, я еще не умер». Всех благословил, каждого долго держал за руку, и рукопожатие старца было на удивление крепким. Это был последний год его жизни. Через несколько месяцев архимандрит Арсений почил.
Поздно вечером нам предложили ужин. Мы из вежливости согласились на чай. «Какой чай»? – спросили хозяева. – «Рыба!» После нашей рыбалки на Дунае, о рыбе мы уже не могли думать. Только не рыба! Но сестры готовились, несколько часов ждали, пока мы доберемся… Принесли прекрасно приготовленную рыбу с овощами, пюре из фасоли, маслины, традиционную икру с майонезом и, конечно, мамалыгу. Ради встречи поставили сухое вино. А к чаю – торт, заварные пирожные и клубнику. Видно, сестры очень старались. Да, гостеприимства у румын не отнять.
Матушка игумения просит отца Амвросия побеседовать с сестрами, решили, что уже поздно, все устали, и беседу перенесли на воскресенье.
«Ждем Христа или Антихриста?»
Воскресный день, Литургия в г. Констанцы, о. Амвросий уехал служить вместе с епископом Феодосием, а я осталась в монастыре. На территории везде громкоговорители, службу слышно повсюду – каждое слово, причем, очень разборчиво. Служили, конечно, по-румынски, но было все понятно – ведь ход Литургии такой же, как у нас.
Владыка Феодосий приглашал о. Амвросия на обед, но в монастыре на беседу его уже ждали сестры. Перед беседой – трапеза: сначала все ели мамалыгу и творог, потом принесли суп (сестрам с курицей – здесь едят мясо, а нам с рыбой). Потом второе – жареная дунайская сельдь с картофелем. Но это уже было не та сельдь, у свежей сельди-гриль неповторимый вкус. Интересно: в Румынии рыбу готовят обязательно с сельдереем. На десерт всем дали мороженое. На столах стояли вода, фанта, сок, вино. Сестры ели мало, все стройные, и примерно все одного возраста, лет 30-40.
После беседы о. Амвросий захотел познакомиться с врачами, ведь здесь санаторий. Пришел иеромонах Михай – местный доктор. Оказалось, здесь всего 2 врача из монашествующих. Отец Михай поправил батюшке шейный отдел, показал несколько приемов костоправа. Думаю, батюшка пригласил врача не без умысла, он сам довольно много знает приемов, решил посмотреть, как лечат здесь.
Прощались с сестрами тепло, всем нам: батюшке, ин. Наталии и мне подарили четки.
День 3. На запад. Монастыри
Монастырь Куртя де Арджеш
Едем на запад, к границе с Венгрией. Дорога, городки, села…
Подустали и проголодались, где же потрапезничать? Наши провожатые решили отвезти нас в Дом паломника.
Городок Куртя де Арджеш. Дом паломника не подвел – заказали суп и рыбу, а порции огромные (наверное, для настоящих паломников, пеших).
Куртя де Арджеш – когда-то был столицей княжества Валахия. В центре городка – собор Успения Пресвятой Богородицы (XVI век) – усыпальница румынских королей.
Храм величественный, торжественный. На территории – мужской монастырь, братии 10 человек.
Зашли в храм св. мч. Филофеи приложиться к мощам (помните, рассказывала о ней – на иконе в национальной одежде и с топориком?). В храме тихо, никого нет, только я об этом подумала – откуда ни возьмись группа детишек: кланяются, крестятся, тоже пришли к святой.
Перед храмом – магнолия. Прежде видела только белую, на Кавказе, а здесь лиловая – красота!
Монастырь Динтрун Лемн
В регионе Выльча, в 7 км от Говоры, в селе Фрынчешты – женский монастырь Рождества Пресвятой Богородицы Динтрун Лемн, его еще называют «монастырем одного дерева». Не знаю, добираются ли наши паломники до этих мест, а стоило бы.
Когда нас туда везли, сопровождающие говорили о какой-то иконе. Небольшой монастырь у кромки леса, три территории: первая обычная – ворота, корпуса, на вторую территорию ведут ступеньки и вторые врата – здесь уже собственно монастырь, храм, келии. Здесь нас ласково встретила послушница и сразу повела на третью территорию – поднимаемся по высокой лестнице, за ограду, а там – вековые дубы, среди них деревянная церковь. Вот про эту церковь и говорят, что она построена из одного дерева – дуба.
В XVI веке пастух нашел в дупле дуба икону Божией Матери и по повелению Пречистой построил на этом месте церковь. Сама икона – главная святыня монастыря. Тут же в маленькой церквушке послушница нам подарила репродукцию иконы. Скажу честно, репродукция не произвела на меня особого впечатления, но знала бы я что ждет меня в главном монастырском храме!
В храме шла служба. На клиросе пели пожилые монахини (в монастыре много сестер в возрасте, а всего 40 насельниц), нас увидели и предложили приложиться к иконе. Что вам сказать? Тот случай, когда ничего вразумительного сказать невозможно. Икона большая 150х110, двусторонняя – на одной стороне Пресвятая с Богомладенцем, на второй Страшный суд; до сих идут споры о датировке (IV или XVI век), но разве в этом дело? Воистину – другой мир и такая внутренняя сила, что находится рядом непросто.
Сестры уговорили нас на чай. В архондарике тут же накрыли стол, принесли разные вкусности, особенно нам понравились рулеты-вертута.
На выходе заметили доску с именами летчиков и моряков, оказалось, монастырь уже много лет поддерживает Министерство авиации и флота.
Монастырь Бистрица
В местечке Бистрица Рымнинской епархии – известный женский монастырь Успения Пресвятой Богородицы (XV век), хотя называют его монастырем преп. Григория Декаполита (в монастыре мощи святого). Святой IX века, великий аскет и подвижник, оттого и в монастыре особый устав: ежедневные ночные богослужения (если я не перепутала: с 24.00 до 3.00 полунощница и вечерня, с 4.00 до 6.00 сон, с 6.00 до 10.00 утреня и Литургия, с 10.00 до 14.00 послушания, в 14.00 обед, с 14.30 до 17.00 послушания, с 17.00 до 20.00 служба, в 20.00 ужин, с 21.00 до 24.00 сон. Режим очень строгий, тяжелый, как с ним справляются сестры – не знаю, но вид у них бодрый и веселый (в монастыре 60 сестер, много молодежи).
Большой высокий храм, внутри показался непривычным из-за архитектуры островерхого иконоста; большая территория, много корпусов
Как всегда, сестры удивили своим благодушием и гостеприимством: увидели нас, сразу повели к мощам преподобного, а потом на трапезу. Мы отказываемся: «Не можем, торопимся, времени нет, да и только что чаевничали в Динтрун Лемн». Сестры чуть не в слезы: «На минутку, хотя бы водички, просто зайдите, посидите, чтобы было нам благословение Божие», – знают святых отцов: «Блаженнее давать нежели брать».
Одна из сестер говорит по-русски, из Молдавии, сразу нашли общий язык с нашей монахиней Паисией, обменялись адресами, телефонами. Пришлось пойти в трапезную и пить чай, сидела и вспоминала детскую сказку. У кота пытались выудить какую-то важную информацию, он не говорил, и его стали пытать молоком – вставили воронку в пасть. Сначала кот обрадовался, а потом завопил: «Больше не могу».
Монастырь Хурези
В женский монастырь Хурези свв. Константина и Елены мы заехали на несколько минут. Сюда нас привезли из-за фресок – они действительно хороши, похожи на те, что мы видели в первый приезд в монастырях наследия ЮНЕСКО. Интересная архитектура, каменная резьба (монастырь XVII века). Мы были во второй половине дня, шла служба, не стали сестер беспокоить, немного постояли, помолились, послушали пение и уехали. Как нам сказали, здесь подвизаются 60 насельниц.
Едем по горам. Дело к ночи, дорогу плохо видно, еще немного и мы у цели, а наша цель – ночлег. О ночлеге наши провожатые сговорились еще утром, но знали бы мы куда приедем! Впрочем, если бы даже нам и сказали, что это будет монастырь Тисмана, что бы изменилось? Это надо видеть.
Ночью не увидели ничего, только учуяли – горный воздух, речушка журчит, тишина, чудесный гостевой домик.
Кстати, принимают всех, при мне попросились какие-то англичане, спросили о цене, им сказали: «За пожертвование, сколько дадите». А дать надо бы прилично – условия великолепные! Правда, кормят только монашествующих, где питаются иные постояльцы, не знаю.
Мы страшно устали и мечтали сразу рухнуть в мягкие постели, но нас уже несколько часов ждала игумения. Матушка Антония встретила у ворот, проводила в трапезную, радушно потчевала. На другой день я заметила, что многое она делает сама, всё видит, везде участвует, старается каждому гостю уделить внимание.
День 4. В горах
Утром спать было невозможно – птицы! Они звали: «Выходи!» Последовала их совету. Такой тишины, свежести, покоя мало где встретишь.
Поднялась в монастырь, раннее утро, солнце – на вершинах гор, оттого они ослепительно-рыжие. На территории никого нет, Успенский храм XIV века на замке, вышла игумения Антония, открыла храм и объяснила, что это музей, идет реставрация. Внутри все в лесах, на одной из стен – расчищен фрагмент фрески XVI века – проба реставраторов.
Арад
Простившись с матушкой Антонией мы поехали в город Арад, где планировалась следующая конференция, но по дороге не могли не заехать в мужской монастырь Лайнич тоже уезда Горж.
Кто-то из послушников, узнав, что мы из России, пошел за игуменом. Игумен Иоаким, несмотря на некую округлость форм, бодрый и энергичный радостно приветствовал архимандрита Амвросия. Оказалось, 7 лет назад он был у нас в монастыре и помнит, как о. Амвросий рассказывал о наших святых. Игумен Иоаким живой и деятельный, всё хотел показать и обо всем рассказать, а показать было что – новый большой только что освященный храм. В храме игумен с любовью рассказывал о фресках, о том, как выбирали кого из святых и в каком ряду изобразить, было видно, что храм – его любимое детище. Слева от иконостаса икона Пресвятой Богородицы «Скоропослушница», написанная на Афоне.
У нас в монастыре «Скоропослушница» тоже с Афона, но другого письма, а еще здесь, в храме мы встретили наших родных – свт. Василия Кинешемского и блж. Алексия Елнатского – в общем мощевике.
Главная святыня монастыря – мощи преп. Иродиона (Ионеску), канонизированного как раз перед нашим посещением. Старец Иродион 40 лет был настоятелем этой обители, после его кончины в 1900 году, на могиле старца стали совершаться чудеса и исцеления, и через 111 лет было принято решение о канонизации подвижника. На одной из монастырских стен – огромный портрет святого, украшенный цветами.
Вышли из храма, видим: идет пожилой монах. О. Амвросий сразу заметил: «Смотри, что у него в руке». В руке у старчика были хлеб и зеленый лук, потом выяснилось, что о. Калинник, так звали старчика, живет отшельником на горе, через дорогу от монастыря, редко выходит, ему 78 лет, у него больше молитвенное правило и питается вот такой пищей. Старчик оказался прост и естественен, спокойно отнесся к фотографированию и сразу рассказал такую притчу. Встречаются 2 монаха: «Ну что, брат, молитва, Псалтырь идет?» – «Нет». – «А у тебя?» – «Это можно легко проверить». – «А как?» – «Если есть ложбинка между большим и указательным пальцем, такая, чтобы там могла стоять вода, то есть». О. Амвросий посмотрел на свою руку, монах засмеялся: «Вот я вас и поймал»…
Главная святыня монастыря – мощи преп. Иродиона (Ионеску), канонизированного как раз перед нашим посещением. Старец Иродион 40 лет был настоятелем этой обители, после его кончины в 1900 году, на могиле старца стали совершаться чудеса и исцеления, и через 111 лет было принято решение о канонизации подвижника. На одной из монастырских стен – огромный портрет святого, украшенный цветами.
Вышли из храма, видим: идет пожилой монах. О. Амвросий сразу заметил: «Смотри, что у него в руке». В руке у старчика были хлеб и зеленый лук, потом выяснилось, что о. Калинник, так звали старчика, живет отшельником на горе, через дорогу от монастыря, редко выходит, ему 78 лет, у него больше молитвенное правило и питается вот такой пищей. Старчик оказался прост и естественен, спокойно отнесся к фотографированию и сразу рассказал такую притчу. Встречаются 2 монаха: «Ну что, брат, молитва, Псалтырь идет?» – «Нет». – «А у тебя?» – «Это можно легко проверить». – «А как?» – «Если есть ложбинка между большим и указательным пальцем, такая, чтобы там могла стоять вода, то есть». О. Амвросий посмотрел на свою руку, монах засмеялся: «Вот я вас и поймал»…
На этом я свои записи остановила: все поездки, монастыри и встречи описать невозможно – их было много. Сейчас выручает интернет: каждый интересующийся может прочитать о православных святынях Румынии.
В завершении о курьезном.
Румынского языка мы не знали, но нас это не огорчало – рядом всегда была переводчица, наша монахиня Паисия (ее постригли в Великом посту и нарекли имя в честь преподобного Паисия Величковского, подвизавшегося в Румынии). Я общалась на псевдоанглийском (честно говоря, многое забыла), а батюшка на своем языке – жестов.
Не даются батюшке языки (зато дается многое другое). Еще в семинарии и академии у него были проблемы с немецким: из-за языка был на грани отчисления, выручило то, что о. Амвросий поисповедовал свою учительницу – это не тайна, он сам об этом рассказывал. И все же в прошлую поездку батюшка твердо выучил «Doamne ajuta» (доамне аджутэ) «Господи, помоги» и в эту поездку довольно часто, к радости окружавших, произносил эти слова. Везде нас встречали словами «Христос Воскресе» «Hristos a înviat» (Христос э инвьят), отвечать надо было «Аdevărat înviat», но нас упорно тянуло на греческое « Αληθώς ανέστη».
С прошлой поездки знали мы и слово «maica» (майка), – так обращались ко мне – «матушка», а «Maica Stareţă» (майка старица) означает «матушка игумения».
В эту поездку улов был небольшим – одно маленькое словечко – «аşa» (аша) «так, хорошо», его батюшка тоже применял, правда, не всегда к месту.
В последний день батюшка заметил, что наша монахиня Паисия при переводе часто повторяет одно и тоже слово. Поинтересовались, что это за слово, оказалось, «молитва». По-румынски «молитва» «rugăciune». Звучит это так: «ругачуня». Для нашего уха странно, идут ассоциации: ругаться, какая-то чуня… Батюшка честно учил, выучил. Через несколько минут я его спрашиваю: «Как будет по-румынски «молитва»?» – Немало ни помедлив, батюшка бодро выпалил: «Брехня». Ассоциации победили… Так батюшка нас в поездке веселил, шуткой подбадривая и разряжая ситуацию, если в этом была необходимость.
Благодарю Бога за возможность познакомиться с современным монашеством, за поездки, которые стали возможны только благодаря нашему дорогому духовнику архимандриту Амвросию.
2011 г.
Румынского языка мы не знали, но нас это не огорчало – рядом всегда была переводчица, наша монахиня Паисия (ее постригли в Великом посту и нарекли имя в честь преподобного Паисия Величковского, подвизавшегося в Румынии). Я общалась на псевдоанглийском (честно говоря, многое забыла), а батюшка на своем языке – жестов.
Не даются батюшке языки (зато дается многое другое). Еще в семинарии и академии у него были проблемы с немецким: из-за языка был на грани отчисления, выручило то, что о. Амвросий поисповедовал свою учительницу – это не тайна, он сам об этом рассказывал. И все же в прошлую поездку батюшка твердо выучил «Doamne ajuta» (доамне аджутэ) «Господи, помоги» и в эту поездку довольно часто, к радости окружавших, произносил эти слова. Везде нас встречали словами «Христос Воскресе» «Hristos a înviat» (Христос э инвьят), отвечать надо было «Аdevărat înviat», но нас упорно тянуло на греческое « Αληθώς ανέστη».
С прошлой поездки знали мы и слово «maica» (майка), – так обращались ко мне – «матушка», а «Maica Stareţă» (майка старица) означает «матушка игумения».
В эту поездку улов был небольшим – одно маленькое словечко – «аşa» (аша) «так, хорошо», его батюшка тоже применял, правда, не всегда к месту.
В последний день батюшка заметил, что наша монахиня Паисия при переводе часто повторяет одно и тоже слово. Поинтересовались, что это за слово, оказалось, «молитва». По-румынски «молитва» «rugăciune». Звучит это так: «ругачуня». Для нашего уха странно, идут ассоциации: ругаться, какая-то чуня… Батюшка честно учил, выучил. Через несколько минут я его спрашиваю: «Как будет по-румынски «молитва»?» – Немало ни помедлив, батюшка бодро выпалил: «Брехня». Ассоциации победили… Так батюшка нас в поездке веселил, шуткой подбадривая и разряжая ситуацию, если в этом была необходимость.
Благодарю Бога за возможность познакомиться с современным монашеством, за поездки, которые стали возможны только благодаря нашему дорогому духовнику архимандриту Амвросию.
2011 г.
Монахиня Иоанна (Смирнова)