Игумен Афанасий (Мацук) (18.07.1938-24.11.1998 гг.)
Из проповеди архимандрита Амвросия (Юрасова):
«24 ноября 1998 г. отошел ко Господу игумен Афанасий (Мацук).
Все дни нашей жизни на земле даны нам Богом только для подготовки в вечность. Для человека, верующего в Бога, смерти нет. Смерть — это сон, переход в потусторонний мир, в вечность.
Когда умирает монах и его облачают, чтобы положить в гроб, то сначала надевают рубашку, в которой он постригался, потом параман (означающий крест, который берет на себя инок, обещая следовать за Христом), подрясник, рясу и мантию. Оторочка мантии шириной в десять сантиметров разрезается по всей длине снизу доверху. Получаются две длинные ленты, и этими лентами крестообразно обвивают тело монаха, и он лежит, как спящий новорожденный младенец, обвитый пеленами. Это образ временного успения и образ рождения в новую жизнь. На ногах усопшего ленты связываются крестообразно в узел, и тело погребают в могилу до всеобщего Воскресения. Душа человека находится уже не в теле. Она переходит в потусторонний мир.
Я познакомился с отцом Афанасием в Почаеве, а потом в 1984 г. он приехал в с. Жарки. Мы делали ремонт в храме, вместе с ним убирали Престол. Он запомнился тем, что физически был очень крепким, сильным. Дочь его Пелагия работала при храме в г. Юрьевце, читала и пела, и часто к нам приезжала. Вся жизнь о. Афанасия была связана с Почаевской лаврой, с приходами на Украине.
В 1997 г. о. Афанасий вместе со своей матушкой приехал к нам и попросил монашеского пострига. Было все готово, и мы их постригли. Так он оказался в нашем монастыре. Если бы он оставался на месте своего служения, где на десятки километров нет храма, то не имел бы возможности вовремя пособороваться и причаститься, находясь на смертном одре. Окончить жизнь в монашеском чине – это великая милость Божия. Везде Господь промыслительно совершает наше спасение.
Господь на протяжении всей жизни о. Афанасия открывал ему многие духовные тайны: о Литургии, о ближних, о нем самом. Божественная литургия является тем главным центром в нашей жизни, где происходит единение Бога с человеком. Отец Афанасий, живя у нас в монастыре, ни одного воскресного богослужения, ни одного праздника не пропустил, хотя из-за своей болезни испытывал неимоверные страдания. Облачался, причащался, при этом с трудом передвигался по алтарю. Зашел я к нему в последний раз и говорю: «Отец, терпи до конца. Когда тебе трудно будет, будет невыносимая боль, вспоминай в это время Христа, Который за наши грехи страдал на Кресте, и тебе станет легче. Придешь завтра в церковь причащаться?» Он очень хотел, но не было сил. Все-таки его принесли в алтарь, и он лежал на носилках в алтаре последнее воскресенье в своей земной жизни. И мы причастили его. Умирал отец Афанасий, когда мы находились в Москве. Позвонили из монастыря, и я передал ему слова старца Силуана о том, что если духовный отец скажет умирающему: «Иди, чадо, в Царство Небесное и зри Господа», то будет ему по слову духовника. Как только эти слова сказали отцу Афанасию, он вздохнул, и душа его отошла в вечность.
Душа отца Афанасия в день Причастия разлучилась с телом, и прекратились все страдания, которые она испытывала. Кончина добрая, христианская. Святые отцы говорят, что души людей, которые искренне каются, живут свято, в день смерти причащаются, не проходят воздушных мытарств. А злые духи только в отчаянии кричат: «О человек! Какой ты чести сподобился от Бога, как ты избавился от наших мучительских рук!» Царство Небесное и вечный покой нашему игумену Афанасию!»
Воспоминания об о. Афанасии, записанные монахиней Елисаветой (Мацук), супругой о. Афанасия.
Афанасий родился 18 июля 1941 г. в православной семье Евфимия и Зиновии. Семья большая – 8 детей (4 брата и 4 сестры). Он был третьим ребенком. По состоянию здоровья отца на фронт не взяли. Более всего жизнь родителей была связана с Церковью, беседой с Богом. Многие, зная их веру, просили усердно помолиться о сыновьях, дочерях, мужьях, которые были призваны на фронт или угнаны на работы в Германию.
Когда Афанасию было около 4-х месяцев, произошло искушение. Родители были в храме в соседнем селе (в родном селе храм разрушили еще в 30-е годы), мать причастила сына Святых Христовых Тайн и вышла во двор вместе с другими матерями покормить ребенка. Вдруг к ней подбегает незнакомка и требует: «Не корми его, пусть он умрет, потому что он всех вас погубит». Мать испугалась, позвала мужа. Незнакомка и отцу то же самое сказала и исчезла. Родители стали следить за развитием ребенка. Вскоре он тяжело заболел – воспаление легких. Привезли в больницу, врачи сказали, что ребенок при смерти и помочь уже не могут. Родители купили всё для погребения сына и обратились к Господу: «Господи, ты же всё знаешь, неужели он в самом деле будет такой злой, что нас погубит? А если нет, оставь его в живых». И Господь исцелил младенца.
Рос как все дети, пошел в школу. Ему стало открываться то, что от других было сокрыто. Раз шли они с матерью селом, был поздний вечер, на небе полная луна – всё видно. Вдруг Афанасий матери говорит: «Смотри, какая большая икона Матери Божией на небе» и показывает на то место, где когда-то был храм (позже храм здесь же построили). Мать ничего не увидела и не поверила сыну, а он с плачем рассказывал, во что Матерь Божия с младенцем на руках была одета. Мать все равно не поверила, рассказала отцу, тот посоветовал никому об этом не говорить.
Как-то в школе была контрольная, а Афанасий никак не мог решить задачу и взмолился: «Господи, почему я такой тупой, все умеют решать, а я нет». И вдруг ему открылось, что он всё знает. Решил задачу и увидел, что в это время делается в колхозе, как в пруду плавают рыбки, что в лесу происходит, кто поехал по трактовой дороге и куда, что думает учительница... И тут он подумал: «Теперь я всё буду знать лучше всех». И все исчезло. Уже взрослым он вспоминал: «Я возгордился и опять стал такой же тупой, как и прежде».
Шло время, Афанасий рос, укреплялся в вере. В семье все дети молились, он много читал Евангелие, Псалтирь, акафисты. Строго почитал все праздники, тайно посещал храмы: куда-нибудь уедет подальше от дома, чтобы никто не знал – сам был тихий, несмелый, в разборках не участвовал и боялся молодежи, чтобы из-за него не поносилось Имя Господне.
Бесед и компаний он избегал. Было у него одно развлечение – гармонь. Мог вечером дома немного поиграть. Бывало, молодежь соберется, придут к нему и силой уведут в клуб. Он поиграет минут двадцать, бросит гармонь и убежит. Принесут ему гармонь, а он уже акафист читает. Так проходила его юность. Работал в колхозе со старшим братом, помогал родителям.
Постепенно все дети в семье стали устраивать свою личную жизнь. Афанасию трудно было сделать свой выбор: он был застенчивый, несмелый. Бывало, родственники подыскивали ему невест, но те были неверующими, и Афанасий боялся попасть в такую семью. Просил Господа и Матерь Божию управить. По милости Божией, нашел верующую жену Евгению (впоследствии мон. Елисавета). С духовной радостью они стали поддерживать друг друга, а главное – начали открыто ходить в храм. Супруги молились вдвоем, беседовали о Священном Писании, читали жития святых. У них было полное взаимопонимание и доверие.
Вскоре в ближайшем от села храме супруг стал нести послушание пономаря, а супруга петь на клиросе. Бывало, идут со службы домой (автобус в их село не ходил) и разговор ведут только о храме, о службе, о священстве. Афанасий и скажет: «Правда, как хорошо быть священником, ближе к Богу, нежели все». Жена только со вздохом согласится. А Афанасий продолжает: «Знаешь, если Господь простит нам грехи, сочтет их как маковое зернышко, то я буду священником». И оба замолкали в слезах.
У супругов в то время еще не было духовного отца, примеры они брали из жизни благочестивых мирян. Священник, которому они помогали, отец Прокопий, служил на два прихода и только по воскресеньям и великим праздникам приезжал к ним беседовать. В те годы они познакомились с благочестивым старичком. Они звали его просто «дедушка Василий». Он много духовно поддерживал их. Как супруги узнали позже, старичку была открыта их дальнейшая жизнь. Василий часто посещал Почаевскую лавру и в одну из поездок взял с собой жену Афанасия, а после поездки сказал Афанасию с женой: «Детки, о вас мне интересное открылось, но скажу об этом в свое время, чтобы враг не помешал». Оказалось, когда они приехали в Почаев, ему открылось, что рядом с ним – будущая матушка, жена священника. Через десять лет это предсказание исполнилось. Не прошло и года, как дедушку Василия забрал в Белоруссию его неверующий сын. Василий писал оттуда и напоминал об их общем секрете.
У Афанасия появился духовный отец – схиархимандрит Антоний. За восемь км от д. Барсуки, в пустынном месте был некогда большой мужской Грановский монастырь (в народе его ласково называли «монастырек») до шестисот насельников, несколько храмов, корпуса. После революции всё это было разрушено и заросло бурьяном. Чудом остался один небольшой храм Успения Матери Божией. Когда схиархимандрит Антоний, бывший насельник этого монастыря, после ссылок и лагерей вернулся в родную Винницкую область, ему удалось ненадолго возобновить богослужения в этом храме. Потом власти его посадили под домашний арест в Гайсине, храм закрыли, и всё поросло крапивой, шиповником, малиной. Ветки кустарника крепко сплелись, образуя вокруг храма «терновый венец» – подойти к храму было невозможно.
К тому времени у Афанасия уже была семья, свои заботы. Разговорились с женой о монастырьке: хорошо бы съездить туда на велосипедах, хотя бы издали поклониться святому месту. Это было в канун праздника святителя Николая. В этот день пошел дождь и шел целую неделю. Решили ехать в другой раз. Снится Афанасию сон: кто-то спрашивает, ездил ли он в монастырек. Афанасий ответил, что из-за дождя не смог поехать. На другой намеченный день опять не поехал по семейным обстоятельствам. Опять снится сон. Кто-то уже строже говорит: «На Николая ты в монастырек не поехал – был дождь, другой раз не поехал – был занят своими делами, а третий раз какая будет причина? А если бы у тебя случилось горе, разве бы ты медлил?»
Афанасий проснулся. Два часа ночи, начинает собираться. Жена спрашивает: «Куда?» – «В монастырек». Жена осталась дома молиться о благополучной поездке.
Вернулся Афанасий радостный, сияет, рассказывает. Думал, как бы ночью не заблудиться – темно, и там он был только в детстве, но за три км увидел монастырский храм с сияющим крестом. Поехал прямо на него. Подойти к храму непросто – сплошные заросли и шипение: ужи или змеи. Стал он ползком под кустами пробираться к алтарю. Поцарапался, порвал одежду, еле добрался к алтарному окну, разогнул решетку и запрыгнул в алтарь. Из-под ног в разные стороны метнулась какая-то живность. Афанасию показалось, что он в алтаре не один – многие здесь ждали его, и неожиданно для себя во весь голос начал молиться, петь и плакать от радости.
Алтарь был в грязи, нечистотах. Афанасий выбросил всё в окно, навел порядок, еще раз помолился и тем же путем вышел из храма.
Около монастырька в свое время был Онуфриев колодец. Афанасий подошел к нему и увидел, что колодец запущен, заброшен грязными фуфайками трактористов. В тот год лето было засушливое, речки и источники пересыхали, и в одном селе школьники организовали кружок «За спасение источников». Про их инициативу написали в районной газете. Афанасий сразу понял, как использовать эту статью: раздать механизаторам, пусть они попросят председателя сельсовета разрешить отремонтировать колодец для заливки водой тракторов. Долго механизаторы уговаривали председателя и всё же добились своего.
Об этом случае рассказали схиархимандриту Антонию, он захотел познакомиться с Афанасием и с тех пор стал его духовным отцом.
Ночью схиархимандрит Антоний вместе с Афанасием и тремя спутниками пробрались через алтарное окно в храм и совершили Литургию. Это была особенная, со слезами служба, почти как пасхальная. Потом они часто тайно молились там. О. Антоний и Афанасий решили расчистить место вокруг храма, но все трактористы отказывались – боялись властей. Тогда они нашли бульдозер в районе, и ночью территория была очищена.
С о. Антония сняли надзор, к нему потянулись люди, стали молиться. Это был тайный монастырь.
На Афанасия в то время начались гонения. Он работал в дорожной бригаде, его стали гонять с одного места на другое, чтобы не было времени посещать храм. Постоянные штрафы, двойной налог, угрозы, насмешки. Как-то зимой председатель грозил его побить: «Куда идешь? В храм? Мы тебе здесь гроб приготовим» – и бросился с кулаками на Афанасия. Афанасий взмолился Матери Божией, и его вдруг перевернуло через снежный завал в поле. Так Афанасий сумел избежать побоев. Через четыре месяца этот председатель скоропостижно скончался.
Менялось начальство, но не менялось отношение к Афанасию и его семье, доставалось и жене. Афанасий, когда уставал от бесконечных притеснений, уезжал на день-два в Почаев, духовно укреплялся. После поездки они с женой стали думать о тайной монашеской жизни. В семье было четверо детей: два сына и две дочери (дочери ныне инокини во Введенском женском монастыре Пелагия и Елена). Жена начала тяжело болеть. Она тогда работала почтальоном: ходила семь км до отделения связи, семь км назад, обслуживала двести точек в селе. Так она проработала 25 лет до выхода на пенсию.
Если в церковные праздники и воскресные дни была хорошая погода, руководство отправляло Афанасия на самую тяжелую и низкооплачиваемую работу, в эти дни в храм он уже попасть не мог, а если был дождь, для него это была радость: можно было пойти в церковь.
Как-то в один из таких дождливых дней Афанасий собрался в церковь. Домой они с женой возвращались вместе. Жена заметила, что муж какой-то не такой, как всегда: и лицо светлее, и будто ростом стал выше. Она стала его расспрашивать. Афанасий сначала молчал и сомневался, можно ли рассказать жене, что с ним произошло в то утро. Жена в храм ушла раньше, Афанасий решил идти следом, но тут пошел сильный дождь, который все усиливался. Афанасий сомневался, что он сумеет попасть на литургию вовремя по размокшей грунтовой дороге (а идти надо было около двух часов). Вдруг появилась грузовая машина, которая за двадцать минут довезла Афанасия до места. Только он поднялся на паперть, как услышал необыкновенное пение и подумал: «Вот я не хотел из-за ливня идти в храм, а тут, оказывается, хор приехал». И когда он зашел в храм, то в недоумении остановился: «Куда это я попал? Что это за храм?» Пение необыкновенное, священник в алтаре стоит выше обыкновенного, вокруг него и выше над головой пламя; пономарь поправляет свечи на солее, стоя на полметра на воздухе; инвалид Гавриил, бывший пономарь, уже не стучит как обычно своей ногой, а тоже стоит на воздухе, как и люди в храме. Между ними проплывают небольшие голубые облака, светло. И вдруг слышит над собой Голос: «Видишь, Афанасий, так всегда бывает, когда совершается Литургия, только этого никто не видит». И вдруг все изменилось. Хор свой, обычный, батюшка и пономарь ходят по полу и люди стоят на полу. Рассказал всё это супруге, и лицо его было светлое еще несколько дней.
Вскоре в тонком сне Афанасию было откровение. Идет он с кем-то невидимым полем, дошли до здания с железными воротами, которые сами открылись. Вошли внутрь, и сопровождавший спросил: «Хочешь увидеть участь грешников?» – «Хочу, но боюсь, я тоже великий грешник». И видит множество злых духов и людей, которых мучают: одних подбрасывают вилами, других вешают на железные крючки, третьих бросают в огонь. Вдруг Афанасий видит раскаленные железные плиты, на одной из них лежит наш сельчанин Иван. Афанасий вскрикнул: «Это же наш Иван, за что же ему такое мучение?» Ему ответили: «Заслужил». Иван жил плохо: ругался, пил, обижал семью (в то время он еще был живой, но вскоре покончил жизнь самоубийством).
Невидимый спутник спросил: «Хочешь увидеть свою душу?» – «Да». Перед ними была еще одна закрытая дверь. Она открылась, и туда начали заходить души, подобно маленьким детям без одежды. Они были светлые, но на некоторых были черные пятна. Прошла и душа Афанасия с несколькими пятнами, он увидел их и вспомнил свои нераскаянные грехи.
Шло время. Насмешки и притеснения от начальства не прекращались. И вдруг 7 марта 1977 г. отцу Антонию пришла телеграмма из Винницкой епархии: прибыть в епархию вместе с послушником Афанасием. На приеме владыка Агафангел сказал: «Ну вот, Афанасий, ты сегодня последний раз брился, завтра, 9 марта, в праздник Обретения главы Иоанна Крестителя рукоположим тебя в диакона, а 12-го – во священника. Месяц будешь здесь служить, а на Вербное воскресенье уже на приходах». А о. Антония направили в его родной приход – «монастырек».
Афанасий от неожиданности растерялся: «Владыка, я ничего не знаю, боюсь». А владыка говорит: «Читать по-церковнославянски умеешь, креститься правильно умеешь, остальному подучишься».
В селе никто не знал о рукоположении. Домой каждый день приходил зав.участком гнать его на работу, кричал: «Где он скрывается? Его дети умрут с голоду!» Но его уже никто из домочадцев не боялся.
Когда через месяц зав.участком опять пришел, о. Афанасий уже был дома. Вышел к нему, а был он уже с бородкой. Тот растерялся: «Что это значит?» – «Я иду трудиться туда, куда меня призвал Господь». И тут тот, кто его столько лет поносил, со смирением сказал: «Если так, то пусть тебе Господь поможет». И медленно ушел.
В селе это стало сенсацией. Все знали, что Афанасий молится, привыкли к этому, но такой поворот был неожидан, тем более что Афанасий был тихий, застенчивый, казалось, и смелости в нем нет, и голоса нет, и петь не умел. Но всё должное для служения Богу и спасения людей ему Господь даровал. Даже голос на первой службе появился и выделялся особо.
Так началась его священническая жизнь, которая продолжалась 22 года. Поначалу было непросто: некоторые храмы стояли в запустении с 1930-х годов, везде надо было делать ремонты, перекрывать крыши; не было утвари, икон, книг. Доходы крохотные, зачастую о. Афанасий служил без зарплаты, а налоги платили из пенсии мамы и зарплаты матушки. Как только всё привели в порядок, пошли ограбления храмов: один храм грабили три раза, другой – четыре; выносили всё: иконы, Чаши, дискосы, книги, остальное разбивали...
Потом пошли доносы. Вызывал прокурор, дал штраф за то, что о. Афанасий своих детей берет с собой в храм. В другой раз: почему крестит на дому? Требовали фамилии тех, кого он крестил.
...Умирает о. Антоний. и не стало у о. Афанасия наставника, духовника. Господь укреплял его в видениях. Раз ехали они со старостой с одного прихода на машине. Была зима, 23 февраля, суббота. День был светлый, морозный. На середине поля о. Афанасий видит, как из лесополосы выходит Женщина и быстро направляется им наперерез. Она была похожа на невесту, ее одеяние было как из цветов роз. Вокруг нее – ленты радуги, их поднимал ветерок, и они таяли в воздухе. В недоумении о. Афанасий спросил спутника о Женщине, но тот ничего не видел. Когда они приехали на место и вошли в храм, о. Афанасий стал молиться о вразумлении. Во время каждение в храме, увидел икону Матери Божией, на которой узнал ту Женщину.
Было и такое видение в алтаре. Стоит на жертвеннике святая Чаша с Дарами, а вокруг нее свет. Снимает он покровец, а в Чаше – маленький сияющий крестик. Ужаснулся о. Афанасий, но крестик стал медленно таять и исчез. Другой раз в пост прикоснулся он к Чаше на престоле, а она как раскаленное железо, думал, обжег руку. Но ничего не было.
Шло время, о. Афанасий служил, посещал святой удел Матери Божией Почаев, и там Господь указал духовного наставника и отца – игумена Амвросия (Юрасова). И где бы о. Амвросий ни служил: в Жарках, в Иванове, о. Афанасий и его домочадцы ездили к духовнику за духовным советом. Дочка Пелагия стала нести послушание псаломщицей в г. Юрьевце. А потом в Иванове был основан монастырь, и она была переведена туда на послушание.
О. Афанасий продолжал служить на четырех приходах. Часто ходил пешком за 10-15 км, в дороге случались нападения: то бандиты, которые его проиграли в карты, то наркоманы с ножами грозили смертью, и только Господь спасал от неминуемой гибели.
В родном селе Барсуки храма не было, и о. Афанасий решил поднять народ на строительство храма. Было много трудов и искушений, но милостью Божией в селе был построен храм в честь архистратига Божия Михаила.
Многие обращались к о. Афанасию за помощью, за советом, и он никому не отказывал. Все его любили и он всех. Настолько был простой, добрый и внимательный ко всем: родителям, домочадцам, односельчанам, знакомым и незнакомым. Всегда задумчив, глаза устремлены вдаль, редкая улыбка на устах.
С детьми был особенно оживленным, шутил с ними, а они, завидев его, всегда окружали.
Батюшка в своей жизни никогда не болел, зимой мог купаться в ледяной воде, любил ходить босиком по снегу, бывало, так босиком зимой и в храм шел.
Когда тяжело заболела матушка, архимандрит Амвросий передал через дочь Пелагию предложение: привезти матушку в Иваново, во Введенский монастырь, и постричь в мантию. О. Афанасий сказал: «Мы всю жизнь мечтали о монашеском постриге, всю жизнь были вместе, зачем нам разделяться?» Отец Амвросий благословил и 13 мая 1997 г. постриг их в мантию. О. Афанасий остался с тем же именем, только в честь Афанасия Брестского (в миру был в честь Афанасия Афонского), а матушка Евгения стала Елисаветой в честь вмч. кн. Елисаветы Федоровны. Год дома никто не знал о постриге четы Мацук.
Матушка Елисавета стала покрепче, но тяжело заболел сам о. Афанасий. О. Амвросий предложил ему срочно приехать в Иваново. В Иванове о. Афанасий прошел обследование и у него обнаружили онкологию. Поняв, что дни его земной жизни подходят к концу, о. Афанасий попрощался с односельчанами на Украине и переехал с матушкой Елисаветой во Введенский женский монастырь. Еще год жизни в обители отпустил пастырю Господь.
Все полюбили о. Афанасия, а он полюбил иноческую жизнь и монашеские службы. Сколько было сил, служил сам, а когда сил не стало, его приносили в храм на носилках, и он, лежа на службе, читал поминальные записки. Часто к нему в келью приходил о. Амвросий, беседовал, поддерживал, наставлял.
Последние два месяца о. Афанасия причащали каждый день, часто соборовали.
24 ноября о. Афанасию стало хуже. У его постели собрались дети. О. Афанасий был спокоен, в сознании, тихо молился, часто осенял себя крестным знамением. Матушка с детьми решила взять у него последнее благословение. Он благословил их со вниманием, четко, детей прижал к себе и произнес: «Молитесь, не забывайте Бога». О. Афанасий стал вспоминать и благословлять заочно всех поименно: родных, односельчан, благодетелей... всё благословлял и благословлял, рука его ослабевала, а речь становилась всё тише...
Матушка Елисавета дала ему крещенской воды, помазала святым маслом от Гроба Господня, прикрыла мантией и дала в руки постригальный крест. Келья уже была полна братией и сестрами обители. Позвонили о. Амвросию, который в это время находился в Москве. Он ответил: «По примеру старцев, скажите ему, что я как его духовный отец благословляю по послушанию идти прямо в рай и быть с Господом; пусть Господь примет его душу в Свои пречистые Руки». О. Афанасий выслушал напутствие духовника с улыбкой и попросил повторить его еще раз. Начали читать канон «на исход души». И в 20.00 душа игумена Афанасия тихо отошла ко Господу.
Отпевал новопреставленного архимандрит Амвросий. Погребен игумен Афанасий на монастырском кладбище у алтаря кладбищенской церкви Воскресения Христова.
