Отец Захария свободно говорит на русском, греческом, французском и английском языках. Вместе с отцом Софронием перевел целый ряд книг с русского на греческий язык, написал и свои книги: «Сокровенный сердца человек: Взращивание сердца в православной антропологии», «Снедь для монахов», «Искупуя время», «Расширьте и вы ваше сердце» и др. Много выступает с лекциями о богословии преподобного Силуана Афонского и архимандрита Софрония (Сахарова) в разных странах. 2 и 3 ноября 2014 года архимандрит Захария по приглашению Румынского Патриарха, Блаженнейшего Даниила выступил в Бухарестском университете. Предлагаем читателям портала «Православие.Ru» ознакомиться с текстом этого выступления.
Бог создал нас с одной целью, а именно – чтобы мы непрестанно славили Его и воздавали Ему достойное поклонение, однако с того момента, когда мы совершили непослушание и противостали Ему в злобе сердца своего, мы более не были в состоянии возносить Ему прославление и благодарение, подобающие Ему.
В первой главе Послания к Римлянам читаем: «Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце» (Рим. 1: 21). Это происходит, когда нам не удается выполнить того предназначения, ради которого мы были созданы изначально. Мы знаем, что и бесы связались узами мрака по той же самой причине.
В раю Адам, пока не отдалялся от лица Божия, смотрел на Еву как на собственную жизнь – плоть от плоти его и кость от кости его (см.: Быт. 2: 23), но, впав в грех, он скрылся от лица Божия. Господь не обличал его с суровостью, а говорил с ним кротко, однако Адам, вместо того чтобы со смирением признать свое прегрешение, возложил вину на Еву: «Жена, которую Ты дал мне, она дала мне от дерева, и я ел», – сказал он (Быт. 3: 12). То есть он уже стал смотреть на Еву как на чужую.
Так же и мы, когда нам не удается возносить славу и благодарение Богу, отдаляемся друг от друга и оказываемся не в состоянии иметь братскую любовь к себе подобным, смотрим на них как на чужих, воспринимаем как опасность и судим их. Помыслы осуждения – признак нашего отдаления от Бога. Если мы судим своего ближнего, мы не стяжем ни крошки любви Божией.
Однако, поскольку мы отдалились от предназначения нашего, теперь нам нужно найти дорогу назад, нужно возобновить в себе любовь к Богу, Который так человеколюбив и милостив, что, по несколько неожиданному выражению святого Григория Богослова, «исполнился плоти ради нас», то есть воплотился, несмотря на то, что был Духом. Он взял на Себя материальность человеческого тела, чтобы мы могли видеть Его, слышать и осязать и найти дорогу назад, к первоначальной общности с Ним.
Писание всё время говорит о сугубом покаянии. Сначала об отвержении зла, а потом – о совершении блага [1]. В Послании к Галатам святой апостол Павел говорит: «А я не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6: 14). Следовательно, покаяние означает распяться для мира.
Здесь под «миром» мы понимаем страсти, тление, суету. Мы не имеем в виду позитивного смысла «всецелое творение Божие» – смысла, который слово «мир» получает в иных местах Священного Писания, как, например, в Евангелии от Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3: 16). Покаяние означает, следовательно, распяться миру, умереть для мира, то есть отдалиться от суеты, злобы, тщеславия мира сего, в котором господствует князь тьмы, спавший с небес по той причине, что восстал против Бога.
Однако нужно, чтобы и мир тоже умер для нас, то есть чтобы мы не ревновали о мирском, не давали прельстить себя ни его образцам, ни его духу гордыни, но старались следовать духу заповедей Христовых. Эта, вторая, ступень покаяния – быть мертвым для мира – самая трудная.
Сделаю вам признание. В первый день, когда я пришел в монастырь, отец Софроний сказал мне: «Если хочешь искоренить из себя страсти, учись плакать». Иными словами, если хочешь умереть миру, если хочешь, чтобы мир не превратил тебя в жертву и своего раба, тогда учись плакать. Отец Софроний с таким рвением увещевал нас плакать в келье нашей, потому что знал, что слезы истекают, только когда ум в молитве собран в одном помысле, и что они вносят дивный мир в душу.
А когда приходит радость, после того как мы поплакали со слезами покаяния пред Богом, мы принимаем в сердце нашем таинственное исследование слова Божия. Мы читаем в Добротолюбии, у святого Иоанна Карпафийского, что «исследования слова Божия, особенно бывающие с излиянием слез, умерщвляют страсти и рассеивают их, даже если они стары, и приводят к постепенному прекращению их греховных действий, губящих душу и тело. Только бы мы не ленились, пребывали неотступно с Господом в молитве и уповании неослабном и неустрашимом»[2].
Все святые знали, что невозможно кому-либо достигнуть исихии, если сначала он не научится плакать пред Богом. Потому что когда плачем, мы успокаиваемся, всякое волнение и тревога исчезают, остается только мысль о Боге. И в этом состоянии, когда мы пребываем с единственной мыслью – мыслью о Боге, мы можем принимать исследование слова Божия.
Святой Иаков, брат Господень, говорит: «Посему, отложив всякую нечистоту и остаток злобы, в кротости примите насаждаемое слово, могущее спасти ваши души» (Иак. 1: 21). Нам нужно отвергнуться обилия злобы, которую мы собираем в мире, так, чтобы слово насаждаемое, то есть образ Божий в нас, снова воссияло. Слово, насаждаемое в нас, есть первоначальная благодать, которой Бог наделил нас, чтобы сделать нас по Своему образу и подобию, чтобы дать нам возможность принять Божественное откровение.
Молитва и покаяние являются средствами, которыми мы удаляем ржавчину, собравшуюся в нас. Но особенно непрестанное призывание имени Христова – молитва Иисусова – удаляет ржавчину греха и дает снова воссиять и умножаться первоначальной благодати, путеводящей нас ко спасению, то есть к уподоблению Создателю нашему.
В Послании к Колоссянам мы читаем: «В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым» (Кол. 2: 11). Апостол аллегорически утверждает, что мы были обрезаны, что несем в сердце нашем рану, которая нанесена не рукой какого-либо человека, а словом Божиим и учением Евангелия, как подчеркивает это и святой Григорий Палама: «Слово Евангелия пронзает сердце и побуждает всё время вспоминать о Том, Кто ранил его». Таким образом, покаяние означает всегда носить в себе обрезание Христово, не совершённое рукой человеческой, а причиненное словом Божиим.
Во втором Послании к Коринфянам святой Павел снова говорит о двух ступенях покаяния: «Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью» (2 Кор. 5: 2–4).
Покаяние означает быть гонимым пламенным желанием Божественного и непрестанно плакать о себе, чтобы преуспевать в возрастании о Боге, Который есть наша обитель Небесная, дабы смерть поглощена была жизнью.
В Послании к Колоссянам читаем также: «Не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его» (Кол. 3: 9–10). Совлечение ветхого человека, совершающееся в Таинстве Крещения, – это первая ступень покаяния. На второй ступени покаяния нам надо облечься в Человека Небесного, Нового, по образу Которого мы были созданы.
И можно перечислить и многие другие места Священного Писания, указывающие на эти две ступени покаяния – отвергнуть зло и творить добро, совершая святыню в страхе Божием.
Конечно, жизнь, проводимая в покаянии, динамична – это не такое делание, которое сегодня мы совершаем, а затем небрежём о нем несколько дней, чтобы потом снова вернуться к нему. Если мы не держим железо всё время раскаленным, говорят отцы, мы не сможем придать ему ту форму, какую желаем. Сердце наше должно быть всегда сокрушенным заповедями Божиими, благодатью Божией, чтобы, как на мягком и теплом воске можно напечатлеть образ, так же и в сердце теплом можно было напечатлеть образ Христов.
В Послании к Римлянам читаем: «Итак, умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего, и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы нам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12: 1–2). С каким искусством говорит апостол – не как великий пророк и учитель, а смиренно, как если бы сам был узником подобно тем, к кому обращался, перенося те же страдания и желая утешить и быть утешенным!
Согласно апостолу, чистота тела и души – тоже вид покаяния. То есть нам подобает представить тела наши пред Богом как жертву живую, святую, благоугодную, а рана, которую мы всегда носим в себе, будет хранить сердце наше теплым и восприимчивым, чтобы в наших смертных телах мог напечатлеться образ Человека Небесного. Нам необходимо нести в себе эту рану, потому что без нее сердце будет окамененным и холодным и мы позволим соблазнить себя образцам мира сего, дадим прельстить себя суетой и преходящей славой, дойдя до того, что будем пытаться примирить любовь к миру с любовью к Богу. Но рана в сердце будет напоминать нам о том, что совершенно и свято.
Если всегда будем иметь в себе это памятование, мы сможем отличить, что есть воля Божия благая, угодная и совершенная. Совершенно необходимо признавать и исполнять волю Божию в нашей жизни, поскольку тогда мы обретем истинную жизнь, жизнь по Его воле.
Отец Софроний говорит о тесной связи, существующей между чистой молитвой и познанием воли Божией. Послушание – это дар, который подает нам Бог, чтобы мы могли отличить волю Его. Отвергнувшись всех мирских попечений и стяжав чистую молитву, мы восходим на высоту воли Божией и, исполняя Его волю, стяжаем и возрастание в Боге.
Как можно сохранить сокрушение сердца? Существует несколько способов. Один из них – памятовать о нашей ничтожности
Сокрушение сердца – свет для души. Бывшие причастниками этого сокрушения сердца смогли выразить словами великие вещи, как мы убеждаемся в этом из Священного Писания и писаний святых отцов. Но как можно сохранить сокрушение сердца? Существует несколько способов.
Один из них – памятовать о нашей ничтожности, о том, что мы нищи, что мы ничто, и быть готовыми сами себя судить и осуждать. А это самоосуждение, говорит святой Григорий Палама, есть истинное вино, веселящее и укрепляющее сердце человека[3]. Потому что сокрушение сердца порождает слезы и просвещает душу, оно делает явными и уничтожает козни вражии и помогает человеку следовать одной только воле Божией.
Святой Симеон Новый Богослов говорит, что слезы и сокрушение сердца наполняют нашу душу[4]. Конечно, не физическим образом. Христос наполнился телом, чтобы Его можно было видеть и осязать. Мы, путем делания плача духовного и слез, наполняемся духовно, принимаем непрестанно благодать, а душа наша обогащается и растет, делаясь видимой Богу и ангелам.
Каждый раз, когда на молитве с единственной мыслью мы проливаем слезы покаяния, Дух Святой накладывает печать Свою на нашу душу, и мы всё время получаем печати Духа Святого, и наполняется дух, то есть сердце наше собирает внутри себя энергии Святого Духа в такой мере, что становится обителью Бога, храмом Духа Святого. Тогда человек уподобляется Сыну Божию. Это тайна нашего спасения.
Слово Божие наполнилось во плоти, чтобы спасти нас, чтобы и мы могли духовно наполниться Его Божеством. Однако душа не может обрести плотность, если мы не питаем ее хлебом слез, хлебом покаяния. Мы не можем войти в причастность Богу и пребывать с Ним навеки, если не приступаем к Нему с духом умиленным и сердцем сокрушенным.
Пронзение сердца и слезы просвещают наш ум и возводят нас в состояние обожения. Тогда сердце наше испытывает то же желание, то же благоволение, что и Бог, – чтобы все спаслись. С этого момента начинается истинное делание человека. Тогда, согласно псалмопевцу, выйдет человек на делание свое и дело свое[5], которое есть не что иное, как молитва ходатайствования о всем мире, приведения пред Бога всего творения.
Самой совершенной формой покаяния является молитва ипостасийная[6], когда мы стоим пред Богом и Он видит в сердце нашем не одного человека, а весь мир. Об этом нам говорят святой Силуан и многие другие отцы.
Другой способ хранить сокрушение сердца – печалиться о том, что мы не можем вознести славу и благодарение Богу так, как подобает
Другой способ хранить сокрушение сердца – печалиться о том, что мы не можем вознести славу и благодарение Богу так, как подобает. Так мы храним делание покаяния, и слезы благоговения питают нашу душу и наполняют ее, делая нас известными ангелам. А в конце веков ангелы соберут всех избранных Божиих с концов земли, всех, кто будет иметь на лице и в сердце своем печать Духа Святого. Все, получившие эту печать благодаря сокрушению сердца и слезам, начинают любить Бога всей силой своей и видят себя и не начинавшими ходить путем любви Божией. Потому они и могут сказать вместе с апостолом Павлом: «Христос пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим. 1: 15).
Самоосуждение и принятие вины, позора греха на себя – признаки любви Божией, свидетельствующие, что Бог начал Свое делание внутри нас. Святой Павел – первый из грешников, потому что он был первым в любви к Богу. В душе любовь к Богу превращается в свет, и с этого момента человек больше не сравнивает себя с подобным ему смертным, а с мерой Божественной, с образом Господа нашего Иисуса Христа.
Покаяние – это делание, к которому призваны не только монахи, но и все христиане. Святой Иоанн Лествичник говорит, что если проходит день без того, чтобы мы плакали, то этот день потерян для вечности[7]. А святой Симеон Новый Богослов говорит нечто сходное, что если мы не плачем каждый день, то мы не достойны причащаться Тела и Крови Христовых даже в день Пасхи. Если же плачем каждый день, тогда можем причащаться каждый день[8].
Каждый раз, когда Бог дает нам плакать о грехах наших, мы чувствуем, как вечность прикасается к нам, чувствуем прикосновение благодати. Тогда изменяется и наше поведение по отношению к собратиям нашим. Мы уже не говорим подобно Адаму: «Жена, которую Ты дал мне, она соблазнила меня и ввела в погибель, потому что Ты не Бог благий и человеколюбивый». Мы знаем, однако, что до того как впасть в грех непослушания, Адам смотрел на Еву как на член из членов своих, как на жизнь свою и был полон признательности к Богу.
Если живем в покаянии, то обретем щедроты милосердия, будем любить и носить братий наших в сердце своем
То же самое происходит и с нами. Если мы не плачем каждый день, то не будем смотреть на брата нашего как на нашу жизнь, как учит нас святой Силуан, который говорит, что брат наш – жизнь наша, и не перестанем угрызать и съедать друг друга, пока не дойдем до того, что истребим друг друга, как предостерегает нас апостол Павел. Однако если живем в покаянии, мы обретем щедроты милосердия[9], расширится сердце наше, и мы будем смотреть на братий наших с милостью, желая им всяческого блага, будем любить и носить их в сердце нашем. Следовательно, нам нужно хранить в себе сокрушение сердца, являющееся светом для души и началом любви истинной.
Без сокрушения сердца мы не поймем ни Евангелия, ни пророков. Когда Авраам увидел Бога, он горько оплакал себя: «Я прах и пепел» (Быт. 18: 27). Так же поступил и Исаия, которого святые отцы называют «пятым евангелистом», потому что он так ясно прозрел дух всей жизни Христовой. Потому и песнопения Великого четверга в большой мере вдохновлены его словами. И Святая Литургия тоже начинается словами пророка Исаии: «Яко овча на заколение ведеся и яко агнец непорочен прямо стригущаго его безгласен, тако не отверзает уст Своих» (Ис. 53: 7)[10].
Отец Софроний говорил, что Исаия увидел в духе этос[11]Литургии, этос Христа. Этот пятый евангелист, когда познал славу Божию, сказал: «Горе мне, ибо погиб я, человек окаянный и нечистый» (ср.: Ис. 6: 5). Он не искал оправдаться пред Богом и людьми, как делали это впоследствии евреи, но презрел свою правду, вменив все дела своей правды в испачканную одежду пред Богом.
А святой апостол Петр, когда познал величие Божие, стал свидетелем чуда, когда Господь наполнил не только сеть его рыбами, но и сердце восхищением. Он пал тогда на колени и сказал: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Лк. 5: 8).
Тот же порыв был и у всех святых, видевших славу Божию. Следовательно, если нам удастся непрестанно хранить сокрушение сердца, мы осознаем наше неразумие, нашу слепоту, нашу неправость, наши недостатки, что мы лишены всего, что благо и свято, а превыше всего любви Божественной. И уже не будем уязвляться, когда кто-нибудь ругает нас и говорит нам тяжкие слова, поскольку мы сами поставили себя ниже всех.
Святой Василий Великий говорит, что мы должны иметь первое слово в осуждении, то есть осуждать самих себя как недостойные сурового суда Божия. Если это будет первым нашим словом, тогда мы обретем спасение в страшный день Суда[12]. А в другом месте святой Василий говорит: «Делайте добровольно то, что будете делать волей-неволей. Не щадите эту жизнь земную, которой будете лишены»[13]. То есть, если мы хотим победить смерть, надо добровольно принимать смерть, которая со дня на день разными способами проявляется в нашей жизни.
Святой Силуан, когда толкует слово, полученное им от Бога: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся», – говорит о нем как о великой науке. Путем к пониманию и усвоению этой великой науки является и увещание святого Василия Великого. Мы видим, как жизнь наша погружается в ад, ибо не проводим каждый час пред лицом Божиим, не всегда водимся духом Его и ум наш не всегда просвещен и углублен в сердце. Больше всего времени мы проводим, борясь с грехом, с забвением Бога, с духовной акедией[14]. Поистине, Бог не присутствует в нашей жизни, и потому мы и находимся в аду, ведь ад – это место, где Бог отсутствует. Тогда, видя всё это, мы могли бы попытаться применить на деле слово, полученное святым Силуаном, и сказать: «Да, Господи, я достоин этой ужасающей опустошенности, ибо так далек от спасения Твоего, и царство смерти – дом мой».
И, как говорит святой Григорий Палама, если мы сами себя осудим на ад, то уже не сможем противиться и негодовать, когда кто-нибудь осуждает нас, потому что это осуждение самое легкое, временное и имеет конец. Напротив, говорит он, «кто готов пойти на истинное самоосуждение за свое отчуждение от Бога, те не только не принимают во внимание оскорбления и упреки, возводимые на них, но и обретают исцеление от болезней телесных и духовное совершенство».
Итак, мы видим, что с момента грехопадения праотцов наших эта позиция является правильной не только по отношению к Богу, но и по отношению к нашим собратьям, потому что две великие евангельские заповеди не могут быть отделены одна от другой. Мы любим Бога всем сердцем и братий наших, как свою жизнь. Единственная позиция, благоугодная Богу, – считать самих себя недостойными и Его, и собратий наших. Это начало любви к Богу и ближнему. Тогда из наших уст уже не выйдет ни слова суда или осуждения против собратий наших, потому что энергия, которую мы получаем от Бога в воздаяние за сокрушение сердца и пролитые слезы, не позволит ни одному негативному слову выйти из нашей гортани.
Дай нам Бог всегда иметь это сокрушение сердца, чтобы стать безгрешными, ведь единственное мгновение, когда человек бывает без греха, это когда он осуждает себя. Евангелист Иоанн говорит то же самое: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1: 8–9).
Святые отцы говорят то же, что и Писание. Мне жаль тех, кто не почитает святых и читает только Священное Писание, как протестанты. Они пребывают в великой духовной бедности, потому что не проникают в богатство Царствия, не становятся причастниками богатства даров всех святых.
В Церкви мы пользуемся двояким причащением. В первую очередь причащаемся Тела и Крови Христовых, через которые нам даруется Его жизнь, пока и мы приносим Ему в жертву нашу жизнь. Мы причащаемся также и даров всех святых, потому что все они присутствуют во Христе. Там, где Христос, там находятся и все святые и ангелы Его. Если мы почитаем литургическое собрание, принося сюда все благие чувства, родившиеся в нас из пронзения сердца и из слез соответственно нашему приготовлению к Святой Литургии, тогда мы удостаиваемся чести стать причастниками даров мощных членов – всех святых, особенно Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной, славной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.
Мы становимся, следовательно, причастниками даров всех святых, покуда и сами приносим дар сердца нашего, как бы мал и незначителен он ни был. Если, как говорит евангелист Матфей, мы вошли в клеть нашу и совершили втайне покаяние[15], а затем приносим плод этого покаяния как жертву пред Богом в литургическом собрании, тогда мы удостоимся и вхождения сполна в приобщение дарам всех святых.
Это второй вид причащения. Конечно, как первое, так и второе приобщение есть не что иное, как причащение Главы, Христа, а это богатое приобщение совершается в Церкви. Бог является богатым единством в Царстве Своем, а Царство Его есть богатое Царство всех ангелов и святых всех веков.
Мы говорили, что необходимо хранить дух сокрушения сердца. Некоторые отцы, перед тем как умереть, молили Бога позволить им пожить еще хоть час, чтобы им покаяться, потому что знали, как много пользы приносит и один час плача. Они знали, что это поможет им войти в богатое приобщение даров благодати, обитающей в теле Христовом. Дом Господень полон славы Его, и от нас зависит войти в эту славу, вкусить ее и усвоить ее себе.
Простите мне дерзновение говорить о предметах столь высоких, но не знаю, что другое заслуживает того, чтобы о нем говорить, что могло бы путеводить нас к тому многожеланному единству, о котором отец Софроний так пламенно молился перед смертью.
Пронзение сердца есть действие Духа, это сошествие Духа Святого в сердце, вызывающее содрогание, которое стряхивает ржавчину, собранную нами внутри. Тот же Дух говорит нам и толкует затем притчи и поучения Божественные. Возблагодарим Бога за то, что Он дал нам возможность жить в доме Его, иметь молитвы отцов наших духовных и святых, велики они или малы. Их молитвами уповаем и мы исполнить свое предназначение.
Святой Симеон Новый Богослов говорит, что пребывающий в сокрушении сердца и слезах не имеет дерзновения взглянуть даже на лицо младенца. Взор его опускается долу, а ум – и того ниже. Это тот этос, который характеризует питающихся духом Божиим.
В одной из молитв на малое освящение воды Церковь учит нас, что Бог наш есть Бог, принимающий горькие слезы[16]. Нет ничего сильнее, что соединило бы нас с Богом, что помогло бы нам проникнуть в тайну Его исихии и познать Его, чем стоять пред лицем Его с горькими слезами, исповедуя свое окаянство, то жалкое состояние, в котором находимся, и каясь в нем. Молитвы Церкви открывают нам естество Божие и дают нам понять, что к Нему подобает приступать с духом сокрушенным и со многими слезами.
Бог утешителен. И нам легко войти в общение с Этим Богом утешающим, если мы предстаем пред Ним с сердцем сокрушенным и со многим плачем
Бог утешителен. Естество всецелого Божества, Троицы, в общении Отца, Сына и Святого Духа, является одним тем же – быть утешительным. И нам легко войти в общение с Этим Богом утешающим, если мы предстаем пред Ним с сердцем сокрушенным и со многим плачем. Каждый раз, когда мы приносим Господу слезы покаяния, Дух Святой касается нас, невидимым образом сходит на нас, запечатлевая нас Своей печатью. Наши телесные глаза не видят этой печати, ангелы, однако, видят ее, и в конце веков они смогут собрать всех избранных Господа со всех уголков земли, всех, которые Господни. Они смогут отличить тех, кто носит печать Господа – знак того, что они каялись и плакали пред Ним.
Потому и святые отцы вдохновенно говорят о слезах. Святой Иоанн Лествичник говорил, что мы не будем осуждены за то, что не богословствовали, или за то, что не творили чудес, но с нас спросится за то, что мы недостаточно плакали пред Богом[17].
Таким образом, вся культура христианской жизни, а особенно монашество, призывает нас принять, а скорее – обновить помазание Духом Святым слезами. Пророк Давид знал эту тайну слез, когда сказал: «Господи, ты питал нас хлебом слез» (ср.: Пс. 41: 4). Он знал, что слезы – это хлеб души, что они наполняют душу.
Отец Софроний признавался где-то в своих писаниях, что однажды после истинного покаяния со многими слезами он почувствовал, как помазание Духом Святым обжигало его до самой кожи тела. Слезы, наполняющие душу духовно, – великая тайна. Они стирают всё непонимание между нами, всю вражду, всякий злой помысл, вдохновляя братскую любовь, в которой, ради обетования жизни вечной, – как мы читаем это в песни степеней 8-го гласа: «Горе нам, если пытаемся установить правду нашу пред Богом», как говорит апостол[18], – нам не подобает полагаться на наши внешние дела или на какой-либо естественный дар, которым мы наделены. Они не ведут к любви Божественной, которая обретается только там, где есть пронзение сердца о грехах и признательность, благодарность, принесенные Богу.
Святой Силуан говорит, что нет большего чуда, чем любить грешного в падении его, потому что этим мы уподобляемся Богу. Это сделал Бог для нас – любил нас до конца и предал на смерть Единородного Сына Своего для спасения нашего. Святой Силуан увещает и нас стяжать ум Христов и тоже любить подобных себе, сострадальцев наших.
Та же духовная реальность находит свое выражение и в писаниях отца Софрония. Для отца Софрония самым великим чудом является единение ума человека с Духом Христовым, которое имеет место тогда, когда человек преуспевает на пути покаяния и видит ум свой возносящимся на небо и скрывающимся со Христом в Боге.
***
Ответы на вопросы
После лекции архимандрит Захария ответил на вопросы присутствоваших.
– Существуют ли плохие слезы, то есть вызванные страстями? Как осознать это, и что делать в этой ситуации, то есть если у нас нет благого плача?
– Бывает много видов слез. Есть слезы, рождающиеся от гнева, слезы, рождающиеся от жалости к себе, и это, действительно, слезы, рождающиеся от страстей. А благие слезы – это те, которые всегда порождают молитву и беседование с Богом. Как говорит Господь в Евангелии: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5: 4), – утешатся утешением Утешителя. Здоровые слезы, рождающиеся от покаяния, всегда сопровождаются утешением, идущим от Духа Святого, Утешителя.
Как мы сказали, кто плачет и имеет слезы истинного покаяния, тот не дерзает взглянуть даже на лицо ребенка. Благие слезы вызывают желание молитвы и водворяют в сердце состояние смирения и умиления.
Простите, что говорю и говорил об этих вещах. Думаю, я немного сумасшедший, что открыто говорю о таком, но нет ничего благотворнее этого.
– Как можно плакать, если душа твоя окаменела, и стоять на молитве, если ты крайне устал (например после работы)?
– Мы всегда можем начать с того, чтобы представить пред Богом наше состояние и говорить Ему о том, что чувствуем, что переживаем. И выразить сожаление о том, что не можем предложить Ему дел, достойных Его, дел, которых заслуживает Бог наш. Часто мы думаем, что устали и что у нас больше нет никаких сил, но если нам удастся смириться, смирить сердце наше, тогда там высвобождаются энергии, помогающие войти в делание покаяния.
Был у меня один приятель, иеромонах и духовник, и однажды воскресным вечером, в праздник, после множества исповедей, он был так изнурен, что думал, что больше не сможет ни слова проронить пред Богом. И так он стал ходить по келье взад-вперед, говоря: «Прости меня, Господи, но я уже не могу молиться сегодня вечером! Прости меня, Господи, но я уже не могу молиться сегодня вечером! Прости меня, Господи, я не в состоянии, у меня нет сил совершить правило». И после того как он прошелся так минут 20, тотчас в душе его словно произошло великое откровение, и к нему пришли слезы, к нему пришла сила, и он долго молился той ночью.
Этот дорогой друг мой признался мне в этом и открыл нечто, что мне уже встречалось, а именно что в нас есть скрытые энергии, о которых мы не даем себе отчета, и нужен один-единственный смиренный помысл, который действует как отмычка к этим энергиям. Эти ключевые помыслы мы можем найти в Священном Писании, в писаниях святых отцов, словах духовников, а иной раз они просто внушаются нам Богом напрямую. Но базовая установка в отношении этих помыслов следующая: воздадим славу Богу за всё и возьмем на себя позор грехов наших и падений наших.
– Как можно стяжать покаянный плач, не вызывая его у себя намеренно и не доводя себя до умопомешательства (чтобы не произошло чего-нибудь с точки зрения психики)?
– Думаю, я уже сказал: имея эту правильную установку, в которой мы оправдываем Бога, отдавая Ему всю справедливость, и берем на себя всю вину и весь грех. Некоторые люди с великой легкостью начинают плакать, а другим это не так легко. В любом случае слезы стоят очень дорого, когда сопровождаются молитвой.
– Можно ли сокрушением сердца и плачем исцелиться от привычки противиться другим и от склонности к непослушанию?
– Да. Слезы освобождают душу, прорывают плотины сердца и ведут к великой свободе, познания которой достигают все молящиеся с сокрушенным сердцем. Для тех из вас, кто навык молиться молитвой Иисусовой, святитель Феофан Затворник, русский святой XIX века, советует сначала плакать покаянными слезами и лишь потом садиться на скамеечку и творить молитву Иисусову. Потому что слезами душа разрешается от оков, освобождается и в мире может призывать имя Господне.
– Какие черты должно обрести воспитание детей, чтобы сердца их могли с легкостью обращаться к покаянию? Задаю этот вопрос и как отец, и как воспитатель, преподаватель.
– Думаю, что воспитание детей – очень трудное и сложное дело в наши дни. Но в своей несведущей простоте скажу вам нечто, что может пойти на пользу. Дети учатся (больше, чем словами) примером родителей, их образцом, и более того: они учатся по молитве родителей. И всегда вспоминаю один случай, о котором я слышал. Жил некий священник в диаспоре, было у него трое сынишек, и все трое они были как ангелы. И кто-то спросил его: «Как ты их воспитывал, как ты их учил, что они так близки к Богу?» И ответ был таким: «Я никогда их не учил ничему, но, когда они спали, шел к их кроваткам и молился там полчаса. И всё, что я хотел им сказать, Бог вкладывал им в сердце». Сейчас один из них священник, а двое других – певчие в его храме.
– Если Бог создал Еву для Адама, а Христос отвечает саддукеям, что в Царстве Божием не женятся и замуж не выходят, но пребывают как ангелы[19], тогда что же является естественным для человека – монашество или супружеская жизнь?
– Это зависит от того, что вы понимаете под «естественным». Нам нужно придерживаться определенного смысла слов. Что естественно в наши дни, мы стремимся охарактеризовать как сверхъестественное.
– Вы можете привести нам пример такого момента, в который появились слезы? Как это произошло? Как мне заставить себя обвинять самого себя, если я доволен собой?
– Нам нужно соработничать Богу. Это дар от Бога, но нужно его испрашивать. Всё, что мы делаем для нашего спасения, есть соработничество двух факторов: Божественного, который нетварен, и человеческого, который очень мал, но абсолютно необходим. Что может помочь – это чтение Священного Писания и святых отцов и чтобы мы сравнивали себя не с людьми, а с образом человека, каким нам открывает его Бог.
– Существует ли и плач без слез? Если да, то может ли он быть такой же интенсивности, как тот, когда ты проливаешь слезы?
– Да, существует. Но он очень редок.
– Как следовало бы поступать с плачем на богослужениях, имея в виду, что от нас требуется делать добрые дела втайне? Может ли покаяние проявляться и иначе, не в слезах?
– Да, хороший вопрос. У святого Павла мы читаем: «Духи пророческие повинуются пророкам» (ср.: 1 Кор. 14: 32). Если мы действительно пребываем в духе пророческом, то не нужно проявлять наших внутренних переживаний перед другими, потому что это не признак смирения – узурпировать пространство другого. Но чтобы принимать участие в богослужениях в духе покаяния, не показывая ничего вовне, нужно работать, когда мы в келье, в комнате нашей. Если мы покаялись до того, как прийти на богослужение, мы создали в сердце своем свободное пространство, в котором дух наш движется в полной свободе и действует в силу духа, без всякого внешнего пиетического проявления.
– Бог есть любовь и радость. Почему же слезы, изливающиеся от боли и скорби, являются путем, которым приходят к Богу?
– Потому что, живя в мире сем, мы накопили много ржавчины и испорченности в сердцах наших, и пока не избавимся от этой ржавчины, не придем к Богу. В этой жизни люди Божии непрестанно проливают слезы пред Богом. Поэтому мы видим в Апокалипсисе, что последний утешающий поступок Бога – утереть слезы с лица избранников Его[20]. И только тогда мы достигнем истинной радости, «где нет болезни, ни печали, ни воздыхания», как мы говорим на богослужении об усопших.
Истинная радость не схожа с житейской. Истинная радость – чувствовать всем существом своим, что мы принадлежим Богу и обрели благодать пред Ним
– Как согласуется состояние всегдашнего покаяния с состоянием спокойствия и радости, которое требуется от христианина?
– Второе – спокойствие и радость – невозможно без первого – без слез и всегдашнего покаяния, но, к сожалению, мы говорим на уровне психологическом, а не духовном. Истинная радость – не как психическая радость. Истинная радость – чувствовать всем существом своим, что мы принадлежим Богу и обрели благодать пред Ним. Поэтому апостолы и все служители Церкви имеют это попечение о примирении. От нас всегда требуют, чтобы мы примирились с Богом[21], потому что только так мы обретем истинную радость.
– Возможно ли, чтобы последующие слезы радости и признательности были сильнее, чем слезы покаяния, или это прельщение?
– Нет, это не прельщение. Думаю, самое созидательное покаяние бывает тогда, когда мы воздаем благодарение Богу. Когда мы навыкаем приносить благодарение Богу за все благодеяния ведомые и неведомые, мы доходим до точки, в которой благодарим Его за каждый глоток воздуха, который вдыхаем. И чем больше мы благодарим Его, тем больше благодати Он дает нам. И наступает мгновение, когда мы опечаливаемся, что не можем благодарить Его по достоинству. И это момент начала созидательного покаяния, родившегося из признательности, которое не имеет конца на земле.
– Вы сказали, что когда человек имеет слезы покаяния, он запечатлен печатью Духа Святого. Эта печать исчезает, когда человек грешит? Если да, тогда человеку следовало бы иметь слезы покаяния только в конце жизни.
– Но чтобы иметь слезы покаяния в конце жизни, нужно «подключиться» к покаянию во время жизни. А если мы не подключимся, может случиться, что не найдем их в конце. И поэтому мы делаем из молитвы обыкновение, чтобы, когда дойдем до предсмертных немощей, этот обычай мог помочь душе перейти на тот свет в молитвенном состоянии, поскольку она привыкла молиться.
– Как мы можем иметь семейную жизнь и в то же время есть хлеб свой смешанным со слезами покаяния?
– Это проблема жизни. Господь говорит нам: «Просите, и дастся вам! Ищите, и обрящете!» (Мф. 7: 6).
– Если Христос в сердце нашем, а мы будем сокрушать свое сердце, не сокрушим ли мы Христа?
– Мы не сокрушаем свое сердце, а очищаем Ему жилище. Потому что сердце человека – подножие ног Царя, и мы должны приготовить для Него это место, чтобы Он пришел и возобладал там навеки. Мы сокрушаем не свое сердце, а сокрушаем оковы греха в сердце, узы греха в сердце, держащие связанным наше сердце.
– Что такое глубина сердца? Как мы можем осознать глубину сердца?
– Глубина сердца, говорит святой Григорий Палама, это именно стержень тела, это то место, где концентрируются все способности нашей души, а это не может произойти без действия благодати. И тогда, когда мы раскрываем глубину своего сердца, мы чувствуем себя соединенными с Богом и всем человечеством. И, как говорит святой Силуан, человек в этом состоянии приносит пред Бога, в своей ходатайствующей молитве, всю тварь.
– В какой момент душа покидает тело? Через сколько времени после того, как сердце перестает биться? В этой связи как вы относитесь к трансплантации органов, совершенной с согласия христианина, данного им при жизни? Жизнью распоряжается Христос, тогда какая опасность подстерегает православного, давшего такое согласие?
– Скажу о трансплантации органов, в частности о пересадке сердца, и мне не хотелось бы огорчать никого. Это сильно зависит от меры нашей веры. Совершенство таково, каким его определяет святой апостол Павел. В одном месте он говорит, что «живем ли – для Господа живем; умираем ли – для Господа умираем» (Рим. 14: 8), а во 2-м послании к Коринфянам говорит: «Ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными» (2 Кор. 5: 9).
Совершенство христианской жизни в том, что мы не боимся смерти; а мы не боимся смерти, если имеем перед собой эту Божественную цель – живем ли, умираем ли, быть угодными Богу. Любой другой способ продлить себе жизнь намного ниже этого предлагаемого святым апостолом Павлом взгляда на продление жизни. Мы хотим иметь жизнь и стараемся ее иметь, причем жизнь в изобилии, однако жизнь вечную. Но мы не хотим останавливать никого, если он хочет продлить эту свою жизнь на земле еще на несколько лет.
– Как сделать правильный выбор в жизни – вступить в брак или принять монашество?
– Мы говорили о многих серьезных вещах нынешним вечером и говорили о вещах, содержащихся в Добротолюбии. Если мы читаем Евангелие, Господь Сам объяснит нам это. «Некоторым это дано»[22], это дар от Бога. И христианский брак тоже является великим благословением, но, как говорил святой Павел, предадим всю свою жизнь Богу[23] (да простит меня Бог, что говорю это, ибо я не являюсь хорошим монахом) – это даже нечто более высокое. Я сам не хороший монах, но хороший монах соперничает с ангелами.
– Кое-кто апеллирует к утверждению отца Иустина (Пырву), сказавшего так: «Слеза была и есть совершенный друг для меня». Слеза сама по себе может быть молитвой? Не могла бы эта слеза стать молитвой за всю страну? Возможно, он подразумевал сегодняшние выборы[24].
– Да, слеза может быть молитвой, и батюшка ссылается, между прочим, на такие молитвы о стране и народе, как в призывании Святого Духа на Литургии святителя Василия Великого, которая является одной из самых величественных и красивых литургий нашей Церкви. Святой Василий молится такими словами: «Вложи в сердца их благие мысли о Церкви Твоей»[25], то есть чтобы Господь вложил в сердца правителей благое и полезное для Церкви Божией, чтобы они, даже если не осознают этого, но в том, как они правят, содействовали спасению, в котором действует и Христос.
Думаю, если мы молимся Богу, чтобы Он вложил благо в сердца тех, кто хочет блага, то Бог поможет и таким образом, чтобы из всего, что мы имеем, было выбрано то, что является самым лучшим, – если мы делаем это без страсти, если молитва наша совершается не пристрастным образом.
И даже если случится, что кто-нибудь будет выбран президентом страны, и мы понимаем, что у него есть определенные недостатки, препятствующие благому течению дел, то положение дел можно исправить молитвой. Будем молиться Богу, чтобы он совершил меньше ошибок и чтобы его решения становились всё правильней и лучше. И в любой сфере жизни способ, каким мы можем исправить недостатки наших начальников и имеющих власть над нами, – это иметь терпение и молиться о них.
– Ваше преподобие, прошу вас, поделитесь с нами несколькими словами отца Софрония, которые вы держите в сердце вашей святости и вспоминаете их с покаянной радостью.
– То, что я сказал сейчас, знайте, было от батюшки. Что мы не можем восполнить недостатки других иначе как терпением нашим, любовью нашей, молитвой нашей.
Архимандрит Захария (Захару)
Перевела с румынского Зинаида Пейкова
Român Ortodox in Franţa
[1] См.: Пс. 33: 15.
[2] Ср.: Иоанн Карпафский, преподобный. К монахам, находившимся в Индии, писавшим к нему, сто увещательных глав. Гл. 6.
[3] См.: Пс. 103: 15
[4] См.: Симеон Новый Богослов, преподобный. Слово 75, § 3.
[5] См.: Пс. 103: 23.
[6] Понятие «ипостасийной молитвы» принадлежит архим. Софронию (Сахарову). Это понятие объясняет другой его ученик, иеросхим. Рафаил (Нойка), следующим образом: «Молитва о всем мире или, как нравилось говорить о. Софронию, – о “всем Адаме”; молитва, в которой человек достигает вершины своего уподобления Христу-Человеку, где он переходит с уровня “индивида” на уровень личности, ипостаси; т.е. где он становится Адамом, неся в себе, в молитве всё человечество – всецелого Адама; молитва, которую о. Софроний в последние дни своей жизни называл “молитвой ипостасийной”» (http://www.nistea.com/duhovnici/rafail_noica/sofronie_temeiuri/cuvant_inainte.htm). – Примеч. пер.
[7] См.: Иоанн, игумен Синайский, преподобный. Лествица. Слово 5, § 33.
[8] См.: Симеон Новый Богослов, преподобный. Слово 75, § 4.
[9] См.: Кол. 3: 12.
[10] Эти слова священник произносит на святой проскомидии.
[11] Этос – характер, нрав, индивидуальность, совокупность стойких черт индивидуального характера.
[12] См.: Василий Великий, святитель. Беседа на псалом 7, 9.
[13] См.: Василий Великий, святитель. Беседа 18, § 8.
[14] Акедия – уныние, расслабление души, душевная дремота.
[15] См.: Мф. 6: 6.
[16] Имеются в виду слова: «…Господи Боже наш… всех в нуждах умиленныя приемляй слезы…»
[17] См.: Иоанн, игумен Синайский, преподобный. Лествица. Слово 7, § 70.
[18] «…Усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией» (Рим. 10: 3).
[19] См.: Мф. 22: 30.
[20] См.: Откр. 7: 17; 21: 4.
[21] См.: 2 Кор. 5: 20.
[22] См.: Мф. 19: 11.
[23] См.: 1 Кор. 7: 7–9.
[24] 2 ноября 2014 г. в Румынии прошел первый, а 16 ноября – второй тур президентских выборов.
[25] Буквально: «Помяни, Господи, благоверных и христолюбивых правителей… возглаголи в сердцах их благая о Церкви Твоей».
[2] Ср.: Иоанн Карпафский, преподобный. К монахам, находившимся в Индии, писавшим к нему, сто увещательных глав. Гл. 6.
[3] См.: Пс. 103: 15
[4] См.: Симеон Новый Богослов, преподобный. Слово 75, § 3.
[5] См.: Пс. 103: 23.
[6] Понятие «ипостасийной молитвы» принадлежит архим. Софронию (Сахарову). Это понятие объясняет другой его ученик, иеросхим. Рафаил (Нойка), следующим образом: «Молитва о всем мире или, как нравилось говорить о. Софронию, – о “всем Адаме”; молитва, в которой человек достигает вершины своего уподобления Христу-Человеку, где он переходит с уровня “индивида” на уровень личности, ипостаси; т.е. где он становится Адамом, неся в себе, в молитве всё человечество – всецелого Адама; молитва, которую о. Софроний в последние дни своей жизни называл “молитвой ипостасийной”» (http://www.nistea.com/duhovnici/rafail_noica/sofronie_temeiuri/cuvant_inainte.htm). – Примеч. пер.
[7] См.: Иоанн, игумен Синайский, преподобный. Лествица. Слово 5, § 33.
[8] См.: Симеон Новый Богослов, преподобный. Слово 75, § 4.
[9] См.: Кол. 3: 12.
[10] Эти слова священник произносит на святой проскомидии.
[11] Этос – характер, нрав, индивидуальность, совокупность стойких черт индивидуального характера.
[12] См.: Василий Великий, святитель. Беседа на псалом 7, 9.
[13] См.: Василий Великий, святитель. Беседа 18, § 8.
[14] Акедия – уныние, расслабление души, душевная дремота.
[15] См.: Мф. 6: 6.
[16] Имеются в виду слова: «…Господи Боже наш… всех в нуждах умиленныя приемляй слезы…»
[17] См.: Иоанн, игумен Синайский, преподобный. Лествица. Слово 7, § 70.
[18] «…Усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией» (Рим. 10: 3).
[19] См.: Мф. 22: 30.
[20] См.: Откр. 7: 17; 21: 4.
[21] См.: 2 Кор. 5: 20.
[22] См.: Мф. 19: 11.
[23] См.: 1 Кор. 7: 7–9.
[24] 2 ноября 2014 г. в Румынии прошел первый, а 16 ноября – второй тур президентских выборов.
[25] Буквально: «Помяни, Господи, благоверных и христолюбивых правителей… возглаголи в сердцах их благая о Церкви Твоей».