Город-монах
Мюнхен основан в ХII веке монахами-католиками, и название произошло от древневерхненемецкого Munichen «у монахов».
В городе более миллиона жителей, немало католических церквей и монастырей.
В Германия в равной степени представлены как католицизм, так и протестантизм (в основном, лютеранство и кальвинизм), последние объединены здесь общим названием евангелизм – Евангелическая церковь Германии. Немцы переживают духовный кризис, как и во многих странах, здесь повсюду следы американизации. Не меньше немцы страшатся исламизации: мусульман в Германии немало: многочисленны потомки турок, приглашенных после войны на восстановление Германии. Есть в Германии и православные, которые входят в Московский, Константинопольский, Сербский и Антиохийский патриархаты.
Мюнхен основан в ХII веке монахами-католиками, и название произошло от древневерхненемецкого Munichen «у монахов».
В городе более миллиона жителей, немало католических церквей и монастырей.
В Германия в равной степени представлены как католицизм, так и протестантизм (в основном, лютеранство и кальвинизм), последние объединены здесь общим названием евангелизм – Евангелическая церковь Германии. Немцы переживают духовный кризис, как и во многих странах, здесь повсюду следы американизации. Не меньше немцы страшатся исламизации: мусульман в Германии немало: многочисленны потомки турок, приглашенных после войны на восстановление Германии. Есть в Германии и православные, которые входят в Московский, Константинопольский, Сербский и Антиохийский патриархаты.
На фото: у ковчега с мощами свв.мчч. Веры, Надежды, Любови и матери их Софии
Православных приходов Московской Патриархии на время нашего посещения Германии было 35, столько же приходов Русской Зарубежной Церкви. Все приходы немногочисленные, человек по 50, в лучшем случае по 100.
Главный город Баварии встретил нас холодом. Середина ноября, 3 градуса тепла, по утрам заморозки, но розы еще держатся... Ехали из аэропорта, предвкушая увидеть что-то необычное. И действительно, город удивил своей архитектурой: длиннющие серые угрюмые здания в 2 этажа – наследие гитлеровской империи. Они напоминают бараки, живы до сего дня и занимают существенную часть города. Город малоэтажный, невыразительный. Позже, когда его завалило снегом, стал интереснее, ближе, особенно ночной.
Промыслом Божиим мы приехали в Мюнхен накануне праздника св. бессребреников Космы и Дамиана. Приехав, узнали, что мощи – главы святых – находятся в Мюнхене, в католическом соборе архистратига Божия Михаила. Отслужили всенощную в нашей церкви Воздвижения Креста Господня, что на Глицененштрассе 38; здесь уже 9 лет служит протоиерей Николай Забелич. Церковь находится в переоборудованном маленьком гараже, скорее это молитвенный дом; «Слава Богу, что есть и такой», – говорят местные жители. Православным здесь живется непросто.
Представительство Московской Патриархии – невысокий домик. На воротах среди листвы затерялся маленький металлический крест. Других опознавательных знаков, что здесь церковь, нет. И в других городах так же: живут, как древние христиане, не привлекая внимания. На Глицененштрассе приходят немногие – неудобно добираться, да и не привыкли к всенощным. Потому Литургии служат уже в другом месте, в центре города, близ Мариенплатц.
Католическая капелла Иосифа Обручника – на четвертом этаже Кольпингцентра. Здесь православная община арендует помещение для богослужений. Капелла – это небольшой конференц-зал, стены которого украшают модернистские рисунки, а сцену – не менее уродливое панно с деформированными фигурами библейских персонажей.
Поставили подсвечники, принесли несколько икон, так и служили.
Святые Косма и Дамиан
Сердце Мюнхена – Мариенплатц. Это площадь Пресвятой Богородицы. В самом ее центре на высоком столбе – небольшая золотая фигурка Матери Божией с Богомладенцем. Сюда приводят всех гостей, сами мюнхенцы любят бывать здесь, назначать встречи. Строго говоря, площадью ее не назовешь, это что-то вроде нашего пешеходного старого Арбата: тесно прижавшись друг к другу, по обе стороны стоят островерхие дома, пространство между ними и составляет площадь. На ней немало интересных строений: новая и старая ратуша, «Мариензауле»-колонна Пресвятой Богородицы, но мы сразу пошли в собор святого Архистратига Михаила.
Светлый храм в стиле южнонемецкого барокко, внутри кажется легким и праздничным. Изысканность и утонченность ему придают мрамор и золото, а дух – святые мощи мучеников Космы и Дамиана Аравийских (Киликийских).
В соборе несколько капелл-приделов. В среднем приделе слева, за ажурной металлической решеткой – золотой ковчег с главами святых. Раз в неделю открывают решетку и ковчег, разрешают мирянам приложиться к главам.
Когда мы были в соборе, молящихся у мощей не было, но несколько человек стояло перед скульптурой Богоматери. У Ее ног полыхало море огня – множество маленьких светильников.
Святая Церковь сохранила память о трех парах, носящих имена Косма и Дамиан. Все они были врачами, безмездно исцеляли, жили в одно время, но одна из пар обрела мирную кончину, другие же пострадали за Христа.
В этом соборе покоятся главы мчч. Космы и Дамиана, надпись гласит, что они пострадали при императоре Диоклитиане. Диоклитиан правил с 284 года. Косма и Дамиан, отравленные в 283-284 годах, как повествует житие, при императоре Карине, пострадали в Риме. Их память святая Церковь отмечает 1 июля по ст. стилю. Мюнхенские мученики аравийские, пострадавшие в Киликии при правителе Лисии в 287 или 303 году, были обезглавлены и брошены в море, а впоследствии их главы оказались в Мюнхене. Их память отмечается 17 октября по ст. стилю.
Почаевские корни
Окраина Мюнхена. Небольшие милые особнячки, ухоженные домики с островерхими крышами – уютные, чистенькие. Наконец-то повеяло истинно немецким.
Хофбауэрштрассе – живописная улочка вдоль заснеженного зеленого поля, рядом замок, пруд, дикие гуси.
За поворотом – монастырь преп. Иова Почаевского, он принадлежит Зарубежной Церкви. В 20-е годы ХХ века, когда начались гонения на православных, часть монахов из Почаева выехали в Сербию, взяв с собой монастырскую типографию, а потом осели в Германии. На момент нашего посещения здесь подвизалось около 10 человек, здесь же находилась резиденция архиепископа Берлинского и Германского Зарубежной Церкви Марка (Арндта). Иноки продолжают дело почаевских монахов: работает типография, уже современная – офсетная (старую сдали в музей). Выпускают книги, журналы, календари. Работают свечная мастерская, столярная, резьбы по дереву.
Монастырь уютный и родной. Когда вошли в корпус, на стене увидели множество фотографий новомучеников Российских, среди них – нашего святителя Василия Кинешемского (Преображенского). Прошли в домашнюю церковь, в ней множество частиц мощей: вмч. Варвары, ап. Андрея, преп. Иова Почаевского, частиц Животворящего Креста Господня...
В этом храме Господь меня особо утешил. Несколько лет назад я прочитала житие святителя Иоанна Шанхайского (Максимовича). Своими подвигами Владыка так затронул душу, что я дерзнула в молитвах к нему попросить его икону или фотографию. Прошло два месяца, я уже забыла об этом. И вдруг в наш монастырь приезжают православные монахини из Америки, из Сан-Франциско и привозят открытки с изображением раки святителя... Как-то рассказываю об этом случае в мужской колонии, куда мы часто ездим, и вдруг один из осужденных выходит и возвращается с большой иконой святителя (ему ее прислали из-за границы) и дарит мне. После этого случая я все мечтала приложиться к мощам свт. Иоанна Шанхайского, но они далеко в Америке, туда не попадешь, и вот такое чудо – в этом монастыре его мощи! Святой удивительный: аскезой, подвигами и молитвой сродни первым христианам, а подвизался в наше время.
Узнав, что в монастыре гости, архиепископ Марк сразу принял нас. Это было еще до воссоединения нашей и зарубежной Церквей. Владыка оказался приветливым и деликатным, прекрасно говорил по-русски. Вспомнили нашего святителя Василия (Преображенского), поговорили о необходимости соединения Церквей. Узнав, что мы планируем ехать к мощам свв. Веры, Надежды и Любови в Эшо (по-французски), поправил: «Эшау – это немецкое поселение». Для него – немца это важно.
Дахау
Недалеко от монастыря – Дахау, место печально известное. Сейчас здесь музей.
Длинная стена, сверху опутанная колючей проволокой. Сторожевые вышки... Мы приехали в понедельник, в выходной день. Ворота были закрыты, но Господь благословил нам попасть туда, поклониться праху безымянных мучеников: только подъехали к воротам, подошла служебная машина, впустили ее, следом нас.
Большой плац, вымощенный булыжником, здесь заключенных строили, проверяли. За ним – бараки. Их было 30, по 15 в каждом ряду. Все бараки, кроме двух, снесены, лишь фундаменты указывают их прежнее местонахождение. Внутри бараков – трехъярусные деревянные нары: с 1933 по 1937 годы у каждого заключенного еще было свое место, а позже нары стали простым настилом.
В 28-м бараке содержались православные: сербы, афонцы, русские. Больше всего было сербов, среди них даже патриарх и митрополиты. Монахи с Афона помогали прятать раненых летчиков-союзников, за это сами попадали в заключение. Рассказывают, что на Пасху служили праздничную службу, даже как-то достали вина. Русские же, побывав здесь в те годы, говорили: «После того, как нас освободили американцы, в России мы получили 10 лет за предательство. В Дахау было легче».
За неглубоким рвом крематорий – низенькое здание из красного кирпича. В нем несколько печей. Заключенных сначала заставляли раздеться, заводили в «душевую», пускали газ, а потом трупы или полуживых людей сжигали. Долго находиться около печей невозможно – тошнотворно сладкий запах жженых костей и мяса стоит до сего дня.
Все конфессии выстроили на территории лагеря свои часовни, памятные знаки. Православные сделали это последними – в 1995 году. Когда наша группа войск покидала Германию, солдаты поставили часовню Воскресения Господня. Сруб доставили из Владимирской епархии, а освящал часовню бывший фронтовик – митрополит Нижегородский Николай.
За стенами лагеря – ряды бараков. Это католический монастырь кармелиток. Они затворницы, добровольно заключили себя в бараках, подобных лагерным, и молятся о прощении грехов своим соотечественникам, причинившим столько бед миру.
Россия-Германия
Наш путь лежал на запад Германии. Скоростной автобан, вдоль дороги за высокими звукоизоляционными стенами города. Небольшие ухоженные деревеньки, множество церквей, маковками так похожих на наши православные.
Баден Баден. Знаменитый курорт. Город миллионеров и стариков (наша знакомая, жительница Баден Бадена, рассказала, что ее соседка по особняку – 96-летняя графиня – отправилась в путешествие на Канарские острова).
Прочные узы связывают эти края с Россией. И началось все не тогда, когда русская аристократия и писатели устремились на воды (здесь были Гоголь, Достоевский, Толстой, Тургенев), а много раньше, когда сын Павла I Александр I женился на местной принцессе Луизе, принявшей Православие с именем Елисавета.
В конце прошлого века в Баден Бадене стараниями князей Николая Столыпина и Елены Трубецкой была возведена Преображенская церковь. До 1938 года она была собственностью России; после известного указа Гитлера все культовые здания на территории Германии были переданы в собственность иерархам Зарубежной Церкви. Вторая мировая война внесла свои коррективы в этот закон: на территории бывшей ГДР он не действовал, теперь после объединения двух государств, он повсюду вступил в силу, поэтому Московская Патриархия лишилась многих (если не всех) своих храмов. Наши общины в полном смысле слова оказались на улице. Сегодня им приходится арендовать помещения у греков, католиков или евангелистов. Да и живется нашим священнослужителям непросто: большинству приходится подрабатывать в светских учреждениях. Непросто окормлять паству, в которой сплошь и рядом смешанные браки православных с католиками или протестантами.
В общинах немало русских немцев – тех, кто выехал из России, Казахстана после развала СССР. Были в одной такой семье. Настрой там православный, даже русский. Спрашиваем маленького мальчика: «Ты – немец?» Он ответил: «Я – русский немец. А в детском саду из меня хотят сделать немца, но я им сказал – я буду русским немцем!» Наши общины есть не во всех городах, потому многим православным приходится преодолевать десятки километров, чтобы попасть на богослужение. Спрашиваем: «Церковь от вас далеко?» – «Да нет, совсем рядом, километров 80».
Вера, Надежда, Любовь
От Баден Бадена рукой подать до Франции – километров 30. А рядом с городом Страсбургом, уже на французской территории, маленькая деревушка Эшо. Туда мы и стремились попасть, чтобы поклониться святым мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии.
Перед самым отъездом задержка: батюшке позвонила незнакомая православная семья и просила принять ее. То был промысл Божий: именно они – местные жители – сопроводили нас к деревушке: в темноте, без знания французского языка, с многочисленными дорожными развязками, нам бы ее не найти.
30 сентября святая Церковь отмечает день памяти маленьких мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Им было 12, 10 и 9 лет. 137 год, правление императора Адриана. Святые после мучений и истязаний обезглавлены. С 777 года их мощи покоятся в Эльзасе, в церкви Эшо.
Город Страсбург. Будничный переезд через мост – германо-французскую границу. Полицейские даже не посмотрели в нашу сторону, продолжая о чем-то оживленно разговаривать. По существу, в Европе нет границ: можешь без визы попасть в любое из 11 государств Шенгенского соглашения.
Другая территория, другие поля, окрестность. Земля уже не черная, как в Германии, а коричневая, и ландшафт иной – кажется более бедным, да и настроение какое-то другое.
Еще несколько километров резких поворотов, и – деревня Эшо. Церковь у самой дороги, ее территория отгорожена высоким каменным забором.
Смеркалось. В узких окнах церкви горел свет. «Значит, там кто-то есть», – обрадовались мы. Поспешно прошли через маленький дворик – церковное кладбище. Двери в храм были широко открыты, на полу у входа лежали строительные инструменты – в церкви шел ремонт. Несколько рабочих настилали полы. Видно было, что ремонт основательный, капитальный. Стены без росписей, икон, скульптур, окна без витражей (как это принято в католических храмах).
Мы растерялись: где же мощи? Может быть, на время ремонта их вынесли? И вдруг обратили внимание, что слева от главного придела какое-то сооружение, прикрытое белым полотном. Откинули полотно: слава Богу – мощи.
На четырех каменных столбах – каменный ковчег в виде храма около метра длиной. На боковых сторонах ковчега – цветные изображения – сцены из жития святых. Никаких надписей нет. Душа трепетала и чувствовала, что это они, а голова сомневалось: «Откуда ты знаешь?» Посмотрели, а на стене, над ковчегом три зачехленные скульптуры. Попросили у рабочих стремянку, поднялись наверх и откинули центральный покров: взору предстали четыре фигуры – позолоченные скульптуры в зелено-красных одеждах: мать София с раскрытой Библией в руках, к ее ногам трогательно прижались три девчушки – Вера, Надежда и Любовь.
Пропели величание, прочитали монастырский синодик, а потом каждый молился о своем...
Когда вышли, было уже совсем темно, мы даже территорию церкви как следует не рассмотрели, да и не до этого было. Думалось: как это мы сподобились побывать здесь?
На север
Уже поздно ночью мы отправились на север, за 500 километров в г. Вупперталь. Проезжали г. Дармштадт – родину вмч. Елисаветы, г. Майнц, где покоятся мощи мучеников первых веков христианства.
По автобану доехали за 4 часа. Утром встали и ахнули: весь город в снегу. В Вуппертале около 400 тысяч жителей. Это родина Ф. Энгельса. Здесь у него было свое мануфактурное производство, которое позволяло издавать вместе с К. Марксом газету. Разумеется, не этот факт привел нас сюда, хотя местные жители о нем не забывают. А гордятся они своим трамваем, единственным в своем роде – ходит «вверх ногами»-колесами. Вернее, у него одно колесо на крыше, которое движется по рельсу (как большие детали перемещаются под крышей завода).
В Вуппертале крепкий православный приход. Его возглавляет иерей Леонид Цыпин (преставился ко Господу в 2010 г). О. Леонид издает ежемесячный сборник «Надежда», ведет большую миссионерскую работу, пишет богословский труд «Толкование на Шестоднев».
От Вупперталя до Кельна – 50 километров.
Поклонение волхвам
Город Кельн. Северо-Запад Германии. Сюда, в Кельнский собор, лежал наш путь, к св. мощам трех волхвов – трех королей, как их здесь называют.
Священное Писание не называет точное число волхвов, но предание говорит, что их было трое. С VII века стали определенно называть их по именам: потомок Сима – Мельхиор, потомок Хама – Гаспар, потомок Иафета – Вальтазар. И пришли они, по мнению святых отцов, один из Персии, другой из Эфиопии, третий из Аравии, как и повествует Священное Писание: «Цари Фарсиса и островов поднесут Ему дань, цари Аравии и Савы принесут дары и поклонятся Ему все цари» (Пс. 71, 10-11).
Трогательная сцена приношения волхвами даров новорожденному Богомладенцу осталась в памяти с детства: представлялось, как по заснеженному полю (декабрь воспринимался русским, а не палестинским) медленно движется яркая процессия заморских царей в разноцветных одеждах... Так теперь и выглядит эта процессия у нас в монастыре на Рождественских празднествах: детишки радостно встречают верблюдов в валенках и их погонщиков – волхвов с дарами.
Предание говорит, что волхвы приняли крещение от апостола Фомы, стали проповедниками и завершили свой жизненный путь мученической кончиной. Мощи их до XII века пребывали в Палестине, затем в Милане, а при императоре Фридрихе Барбароссе были вывезены в Кельн. Дары, которые они преподнесли новорожденному Христу – золото, ладан и смирна – находятся на Афоне.
Ныне Кельн – город с миллионным населением. Конец ноября, около 4 градусов тепла. Дорога сказочная: зеленые деревья и цветущие кусты утопают в снегу, такое великолепие здесь бывает нечасто.
Ближе к Кельну снег кончился, мы вошли в осень. На дорогах – золото листьев.
Издалека видны две пики – шпили Кельнского готического собора, одного из самых крупных в Европе.
Подошли к собору. Он так велик, что кажется сейчас придавит своей громадой. Пока ждали экскурсовода, произошло два события. Первое – увидели наши родные драники в палатке с надписью: «Блюда из картофеля», но называются они здесь «тертые пироги». Попробовали: на вкус такие же, как у нас. Потом встретили иеговистов. В Германии их немало, пытались им что-то объяснить, но, видя бесполезность разговора, поступили иначе: попросили побольше журналов, чтобы потом их сжечь. Те не дают, говорят: «Столько нельзя». Но мы настояли.
Во Вторую мировую войну Кельн был серьезно разрушен, пострадали все здания вокруг собора, но сам собор уцелел.
Строили собор более 600 лет: с 1248 по 1880 годы, специально для упокоения св. мощей волхвов. Собор поражает и даже немного угнетает своими размерами: 157 м высота башен, 145 м длина по центральному нефу; вместимость – 17 тысяч человек. Темно-серая громада собора как бы ощетинилась тысячами «иголок» – украшений. Искаженные разверзнутые пасти «придавленных» водосточными трубами чудовищ придают ему мистически-жутковатый облик.
Перед входом в собор яркое, золотое пятно – движущийся сфинкс – живая скульптура. Это в Европе нынче модно. С виду сфинкс как настоящий, музейный, а внутри него человек. Он кланяется, поворачивается в разные стороны, собирает денежки.
В соборе 17 капелл – престолов. Они расположены справа и слева от главного, центрального, престола. Как обычно в католических соборах престолы открыты. Далеко впереди, за центральным престолом, видна золотая рака – в ней мощи волхвов. Хочется скорее побежать туда и поклониться мощам (приложиться нельзя – рака под стеклом и за престолом, отделена от людей металлической решеткой), но наш экскурсовод увлечена архитектурными достоинствами собора, цветными витражами: кто, когда, как долго делал.
Веду себя не очень прилично, нетерпеливо спрашиваю: «Когда же к мощам?» – «Подождите... Нужно еще показать это и это...» А католических святынь в соборе немало, возможно, что не все они католические: ведь многие святые отошли ко Господу еще до разделения Церквей, в первые века христианства. Возвращению их имен Православной Церкви много сил потратил святитель Иоанн Шанхайский.
Медленно, но все же продвигаемся к мощам. Слева от них деревянное распятие Х века – древнейшее из сохранившихся монументальных распятий в Западной Европе. Смотришь и радуешься: распятие-то наше, православное, ножки Спасителя, как на православном кресте.
Нам рассказали какое чудо произошло с распятием: в XI веке прошла трещина по Главе Спасителя и расколола Ее, епископ провел по трещине просфорой, и трещина закрылась. Экскурсовод не смогла объяснить духовный смысл этого события, его объяснил наш батюшка: в XI веке Западная Церковь отпала от Восточной, и Господь показал, что только через Истинную Евхаристию возможно обретение отпавших.
Вот мы и у мощей. Кладем поклоны, достаем монастырский список, молимся. Рядом горит множество светильников – маленьких плошек, здесь их зажигают вместо свечей; зажигаем и мы. Тонкая ажурная решетка не позволяет подойти поближе. Прижавшись к ней, стоим и смотрим на сияющий золотом ковчег. 35 лет делали его самые искусные мастера Европы. Ковчег напоминает домик или церковь, на стенах которой изображены сцены из Ветхого и Нового Заветов. Уходить не хотелось, так бы и стоял.
Здесь же в соборе сокровищница. Вход 3 марки. Небольшое музейное помещение, ряды витрин, за стеклами частицы мощей, святыни: гвоздь из Животворящего Креста Господня; фрагменты облачения волхвов; звенья цепей, которыми был закован апостол Петр; мощи архидиакона Стефана, апостола Варфоломея, мученика и бессребренника Дамиана; часть стрелы, пронзившей св. Севастьяна.
Мы уезжали из Германии... Было пронзительно жаль наших, кто живет теперь там. Для них Православная церковь – и дом, и круг друзей, и часть России. Распад Союза, экономические неурядицы заставили уехать, но историческая родина (а приехали сюда в основном немцы) приняла их не просто: с проблемами не столько материальными, сколько духовными.
Мы, живущие в России, зная высокое, настоящее, любой суррогат, как бы красив он ни был, душой не принимаем. Оттого, наверное, и потянулись к нам люди. Их души еще не забыли Истину, не забыли Родину – не земную, а ту, небесную, которую дарует нам Православная Церковь.
1999 г.
Православных приходов Московской Патриархии на время нашего посещения Германии было 35, столько же приходов Русской Зарубежной Церкви. Все приходы немногочисленные, человек по 50, в лучшем случае по 100.
Главный город Баварии встретил нас холодом. Середина ноября, 3 градуса тепла, по утрам заморозки, но розы еще держатся... Ехали из аэропорта, предвкушая увидеть что-то необычное. И действительно, город удивил своей архитектурой: длиннющие серые угрюмые здания в 2 этажа – наследие гитлеровской империи. Они напоминают бараки, живы до сего дня и занимают существенную часть города. Город малоэтажный, невыразительный. Позже, когда его завалило снегом, стал интереснее, ближе, особенно ночной.
Промыслом Божиим мы приехали в Мюнхен накануне праздника св. бессребреников Космы и Дамиана. Приехав, узнали, что мощи – главы святых – находятся в Мюнхене, в католическом соборе архистратига Божия Михаила. Отслужили всенощную в нашей церкви Воздвижения Креста Господня, что на Глицененштрассе 38; здесь уже 9 лет служит протоиерей Николай Забелич. Церковь находится в переоборудованном маленьком гараже, скорее это молитвенный дом; «Слава Богу, что есть и такой», – говорят местные жители. Православным здесь живется непросто.
Представительство Московской Патриархии – невысокий домик. На воротах среди листвы затерялся маленький металлический крест. Других опознавательных знаков, что здесь церковь, нет. И в других городах так же: живут, как древние христиане, не привлекая внимания. На Глицененштрассе приходят немногие – неудобно добираться, да и не привыкли к всенощным. Потому Литургии служат уже в другом месте, в центре города, близ Мариенплатц.
Католическая капелла Иосифа Обручника – на четвертом этаже Кольпингцентра. Здесь православная община арендует помещение для богослужений. Капелла – это небольшой конференц-зал, стены которого украшают модернистские рисунки, а сцену – не менее уродливое панно с деформированными фигурами библейских персонажей.
Поставили подсвечники, принесли несколько икон, так и служили.
Святые Косма и Дамиан
Сердце Мюнхена – Мариенплатц. Это площадь Пресвятой Богородицы. В самом ее центре на высоком столбе – небольшая золотая фигурка Матери Божией с Богомладенцем. Сюда приводят всех гостей, сами мюнхенцы любят бывать здесь, назначать встречи. Строго говоря, площадью ее не назовешь, это что-то вроде нашего пешеходного старого Арбата: тесно прижавшись друг к другу, по обе стороны стоят островерхие дома, пространство между ними и составляет площадь. На ней немало интересных строений: новая и старая ратуша, «Мариензауле»-колонна Пресвятой Богородицы, но мы сразу пошли в собор святого Архистратига Михаила.
Светлый храм в стиле южнонемецкого барокко, внутри кажется легким и праздничным. Изысканность и утонченность ему придают мрамор и золото, а дух – святые мощи мучеников Космы и Дамиана Аравийских (Киликийских).
В соборе несколько капелл-приделов. В среднем приделе слева, за ажурной металлической решеткой – золотой ковчег с главами святых. Раз в неделю открывают решетку и ковчег, разрешают мирянам приложиться к главам.
Когда мы были в соборе, молящихся у мощей не было, но несколько человек стояло перед скульптурой Богоматери. У Ее ног полыхало море огня – множество маленьких светильников.
Святая Церковь сохранила память о трех парах, носящих имена Косма и Дамиан. Все они были врачами, безмездно исцеляли, жили в одно время, но одна из пар обрела мирную кончину, другие же пострадали за Христа.
В этом соборе покоятся главы мчч. Космы и Дамиана, надпись гласит, что они пострадали при императоре Диоклитиане. Диоклитиан правил с 284 года. Косма и Дамиан, отравленные в 283-284 годах, как повествует житие, при императоре Карине, пострадали в Риме. Их память святая Церковь отмечает 1 июля по ст. стилю. Мюнхенские мученики аравийские, пострадавшие в Киликии при правителе Лисии в 287 или 303 году, были обезглавлены и брошены в море, а впоследствии их главы оказались в Мюнхене. Их память отмечается 17 октября по ст. стилю.
Почаевские корни
Окраина Мюнхена. Небольшие милые особнячки, ухоженные домики с островерхими крышами – уютные, чистенькие. Наконец-то повеяло истинно немецким.
Хофбауэрштрассе – живописная улочка вдоль заснеженного зеленого поля, рядом замок, пруд, дикие гуси.
За поворотом – монастырь преп. Иова Почаевского, он принадлежит Зарубежной Церкви. В 20-е годы ХХ века, когда начались гонения на православных, часть монахов из Почаева выехали в Сербию, взяв с собой монастырскую типографию, а потом осели в Германии. На момент нашего посещения здесь подвизалось около 10 человек, здесь же находилась резиденция архиепископа Берлинского и Германского Зарубежной Церкви Марка (Арндта). Иноки продолжают дело почаевских монахов: работает типография, уже современная – офсетная (старую сдали в музей). Выпускают книги, журналы, календари. Работают свечная мастерская, столярная, резьбы по дереву.
Монастырь уютный и родной. Когда вошли в корпус, на стене увидели множество фотографий новомучеников Российских, среди них – нашего святителя Василия Кинешемского (Преображенского). Прошли в домашнюю церковь, в ней множество частиц мощей: вмч. Варвары, ап. Андрея, преп. Иова Почаевского, частиц Животворящего Креста Господня...
В этом храме Господь меня особо утешил. Несколько лет назад я прочитала житие святителя Иоанна Шанхайского (Максимовича). Своими подвигами Владыка так затронул душу, что я дерзнула в молитвах к нему попросить его икону или фотографию. Прошло два месяца, я уже забыла об этом. И вдруг в наш монастырь приезжают православные монахини из Америки, из Сан-Франциско и привозят открытки с изображением раки святителя... Как-то рассказываю об этом случае в мужской колонии, куда мы часто ездим, и вдруг один из осужденных выходит и возвращается с большой иконой святителя (ему ее прислали из-за границы) и дарит мне. После этого случая я все мечтала приложиться к мощам свт. Иоанна Шанхайского, но они далеко в Америке, туда не попадешь, и вот такое чудо – в этом монастыре его мощи! Святой удивительный: аскезой, подвигами и молитвой сродни первым христианам, а подвизался в наше время.
Узнав, что в монастыре гости, архиепископ Марк сразу принял нас. Это было еще до воссоединения нашей и зарубежной Церквей. Владыка оказался приветливым и деликатным, прекрасно говорил по-русски. Вспомнили нашего святителя Василия (Преображенского), поговорили о необходимости соединения Церквей. Узнав, что мы планируем ехать к мощам свв. Веры, Надежды и Любови в Эшо (по-французски), поправил: «Эшау – это немецкое поселение». Для него – немца это важно.
Дахау
Недалеко от монастыря – Дахау, место печально известное. Сейчас здесь музей.
Длинная стена, сверху опутанная колючей проволокой. Сторожевые вышки... Мы приехали в понедельник, в выходной день. Ворота были закрыты, но Господь благословил нам попасть туда, поклониться праху безымянных мучеников: только подъехали к воротам, подошла служебная машина, впустили ее, следом нас.
Большой плац, вымощенный булыжником, здесь заключенных строили, проверяли. За ним – бараки. Их было 30, по 15 в каждом ряду. Все бараки, кроме двух, снесены, лишь фундаменты указывают их прежнее местонахождение. Внутри бараков – трехъярусные деревянные нары: с 1933 по 1937 годы у каждого заключенного еще было свое место, а позже нары стали простым настилом.
В 28-м бараке содержались православные: сербы, афонцы, русские. Больше всего было сербов, среди них даже патриарх и митрополиты. Монахи с Афона помогали прятать раненых летчиков-союзников, за это сами попадали в заключение. Рассказывают, что на Пасху служили праздничную службу, даже как-то достали вина. Русские же, побывав здесь в те годы, говорили: «После того, как нас освободили американцы, в России мы получили 10 лет за предательство. В Дахау было легче».
За неглубоким рвом крематорий – низенькое здание из красного кирпича. В нем несколько печей. Заключенных сначала заставляли раздеться, заводили в «душевую», пускали газ, а потом трупы или полуживых людей сжигали. Долго находиться около печей невозможно – тошнотворно сладкий запах жженых костей и мяса стоит до сего дня.
Все конфессии выстроили на территории лагеря свои часовни, памятные знаки. Православные сделали это последними – в 1995 году. Когда наша группа войск покидала Германию, солдаты поставили часовню Воскресения Господня. Сруб доставили из Владимирской епархии, а освящал часовню бывший фронтовик – митрополит Нижегородский Николай.
За стенами лагеря – ряды бараков. Это католический монастырь кармелиток. Они затворницы, добровольно заключили себя в бараках, подобных лагерным, и молятся о прощении грехов своим соотечественникам, причинившим столько бед миру.
Россия-Германия
Наш путь лежал на запад Германии. Скоростной автобан, вдоль дороги за высокими звукоизоляционными стенами города. Небольшие ухоженные деревеньки, множество церквей, маковками так похожих на наши православные.
Баден Баден. Знаменитый курорт. Город миллионеров и стариков (наша знакомая, жительница Баден Бадена, рассказала, что ее соседка по особняку – 96-летняя графиня – отправилась в путешествие на Канарские острова).
Прочные узы связывают эти края с Россией. И началось все не тогда, когда русская аристократия и писатели устремились на воды (здесь были Гоголь, Достоевский, Толстой, Тургенев), а много раньше, когда сын Павла I Александр I женился на местной принцессе Луизе, принявшей Православие с именем Елисавета.
В конце прошлого века в Баден Бадене стараниями князей Николая Столыпина и Елены Трубецкой была возведена Преображенская церковь. До 1938 года она была собственностью России; после известного указа Гитлера все культовые здания на территории Германии были переданы в собственность иерархам Зарубежной Церкви. Вторая мировая война внесла свои коррективы в этот закон: на территории бывшей ГДР он не действовал, теперь после объединения двух государств, он повсюду вступил в силу, поэтому Московская Патриархия лишилась многих (если не всех) своих храмов. Наши общины в полном смысле слова оказались на улице. Сегодня им приходится арендовать помещения у греков, католиков или евангелистов. Да и живется нашим священнослужителям непросто: большинству приходится подрабатывать в светских учреждениях. Непросто окормлять паству, в которой сплошь и рядом смешанные браки православных с католиками или протестантами.
В общинах немало русских немцев – тех, кто выехал из России, Казахстана после развала СССР. Были в одной такой семье. Настрой там православный, даже русский. Спрашиваем маленького мальчика: «Ты – немец?» Он ответил: «Я – русский немец. А в детском саду из меня хотят сделать немца, но я им сказал – я буду русским немцем!» Наши общины есть не во всех городах, потому многим православным приходится преодолевать десятки километров, чтобы попасть на богослужение. Спрашиваем: «Церковь от вас далеко?» – «Да нет, совсем рядом, километров 80».
Вера, Надежда, Любовь
От Баден Бадена рукой подать до Франции – километров 30. А рядом с городом Страсбургом, уже на французской территории, маленькая деревушка Эшо. Туда мы и стремились попасть, чтобы поклониться святым мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии.
Перед самым отъездом задержка: батюшке позвонила незнакомая православная семья и просила принять ее. То был промысл Божий: именно они – местные жители – сопроводили нас к деревушке: в темноте, без знания французского языка, с многочисленными дорожными развязками, нам бы ее не найти.
30 сентября святая Церковь отмечает день памяти маленьких мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Им было 12, 10 и 9 лет. 137 год, правление императора Адриана. Святые после мучений и истязаний обезглавлены. С 777 года их мощи покоятся в Эльзасе, в церкви Эшо.
Город Страсбург. Будничный переезд через мост – германо-французскую границу. Полицейские даже не посмотрели в нашу сторону, продолжая о чем-то оживленно разговаривать. По существу, в Европе нет границ: можешь без визы попасть в любое из 11 государств Шенгенского соглашения.
Другая территория, другие поля, окрестность. Земля уже не черная, как в Германии, а коричневая, и ландшафт иной – кажется более бедным, да и настроение какое-то другое.
Еще несколько километров резких поворотов, и – деревня Эшо. Церковь у самой дороги, ее территория отгорожена высоким каменным забором.
Смеркалось. В узких окнах церкви горел свет. «Значит, там кто-то есть», – обрадовались мы. Поспешно прошли через маленький дворик – церковное кладбище. Двери в храм были широко открыты, на полу у входа лежали строительные инструменты – в церкви шел ремонт. Несколько рабочих настилали полы. Видно было, что ремонт основательный, капитальный. Стены без росписей, икон, скульптур, окна без витражей (как это принято в католических храмах).
Мы растерялись: где же мощи? Может быть, на время ремонта их вынесли? И вдруг обратили внимание, что слева от главного придела какое-то сооружение, прикрытое белым полотном. Откинули полотно: слава Богу – мощи.
На четырех каменных столбах – каменный ковчег в виде храма около метра длиной. На боковых сторонах ковчега – цветные изображения – сцены из жития святых. Никаких надписей нет. Душа трепетала и чувствовала, что это они, а голова сомневалось: «Откуда ты знаешь?» Посмотрели, а на стене, над ковчегом три зачехленные скульптуры. Попросили у рабочих стремянку, поднялись наверх и откинули центральный покров: взору предстали четыре фигуры – позолоченные скульптуры в зелено-красных одеждах: мать София с раскрытой Библией в руках, к ее ногам трогательно прижались три девчушки – Вера, Надежда и Любовь.
Пропели величание, прочитали монастырский синодик, а потом каждый молился о своем...
Когда вышли, было уже совсем темно, мы даже территорию церкви как следует не рассмотрели, да и не до этого было. Думалось: как это мы сподобились побывать здесь?
На север
Уже поздно ночью мы отправились на север, за 500 километров в г. Вупперталь. Проезжали г. Дармштадт – родину вмч. Елисаветы, г. Майнц, где покоятся мощи мучеников первых веков христианства.
По автобану доехали за 4 часа. Утром встали и ахнули: весь город в снегу. В Вуппертале около 400 тысяч жителей. Это родина Ф. Энгельса. Здесь у него было свое мануфактурное производство, которое позволяло издавать вместе с К. Марксом газету. Разумеется, не этот факт привел нас сюда, хотя местные жители о нем не забывают. А гордятся они своим трамваем, единственным в своем роде – ходит «вверх ногами»-колесами. Вернее, у него одно колесо на крыше, которое движется по рельсу (как большие детали перемещаются под крышей завода).
В Вуппертале крепкий православный приход. Его возглавляет иерей Леонид Цыпин (преставился ко Господу в 2010 г). О. Леонид издает ежемесячный сборник «Надежда», ведет большую миссионерскую работу, пишет богословский труд «Толкование на Шестоднев».
От Вупперталя до Кельна – 50 километров.
Поклонение волхвам
«Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском,
во дни царя Ирода,
пришли в Иерусалим волхвы с востока».
(Мф. 2, 1)
Город Кельн. Северо-Запад Германии. Сюда, в Кельнский собор, лежал наш путь, к св. мощам трех волхвов – трех королей, как их здесь называют.
Священное Писание не называет точное число волхвов, но предание говорит, что их было трое. С VII века стали определенно называть их по именам: потомок Сима – Мельхиор, потомок Хама – Гаспар, потомок Иафета – Вальтазар. И пришли они, по мнению святых отцов, один из Персии, другой из Эфиопии, третий из Аравии, как и повествует Священное Писание: «Цари Фарсиса и островов поднесут Ему дань, цари Аравии и Савы принесут дары и поклонятся Ему все цари» (Пс. 71, 10-11).
Трогательная сцена приношения волхвами даров новорожденному Богомладенцу осталась в памяти с детства: представлялось, как по заснеженному полю (декабрь воспринимался русским, а не палестинским) медленно движется яркая процессия заморских царей в разноцветных одеждах... Так теперь и выглядит эта процессия у нас в монастыре на Рождественских празднествах: детишки радостно встречают верблюдов в валенках и их погонщиков – волхвов с дарами.
Предание говорит, что волхвы приняли крещение от апостола Фомы, стали проповедниками и завершили свой жизненный путь мученической кончиной. Мощи их до XII века пребывали в Палестине, затем в Милане, а при императоре Фридрихе Барбароссе были вывезены в Кельн. Дары, которые они преподнесли новорожденному Христу – золото, ладан и смирна – находятся на Афоне.
Ныне Кельн – город с миллионным населением. Конец ноября, около 4 градусов тепла. Дорога сказочная: зеленые деревья и цветущие кусты утопают в снегу, такое великолепие здесь бывает нечасто.
Ближе к Кельну снег кончился, мы вошли в осень. На дорогах – золото листьев.
Издалека видны две пики – шпили Кельнского готического собора, одного из самых крупных в Европе.
Подошли к собору. Он так велик, что кажется сейчас придавит своей громадой. Пока ждали экскурсовода, произошло два события. Первое – увидели наши родные драники в палатке с надписью: «Блюда из картофеля», но называются они здесь «тертые пироги». Попробовали: на вкус такие же, как у нас. Потом встретили иеговистов. В Германии их немало, пытались им что-то объяснить, но, видя бесполезность разговора, поступили иначе: попросили побольше журналов, чтобы потом их сжечь. Те не дают, говорят: «Столько нельзя». Но мы настояли.
Во Вторую мировую войну Кельн был серьезно разрушен, пострадали все здания вокруг собора, но сам собор уцелел.
Строили собор более 600 лет: с 1248 по 1880 годы, специально для упокоения св. мощей волхвов. Собор поражает и даже немного угнетает своими размерами: 157 м высота башен, 145 м длина по центральному нефу; вместимость – 17 тысяч человек. Темно-серая громада собора как бы ощетинилась тысячами «иголок» – украшений. Искаженные разверзнутые пасти «придавленных» водосточными трубами чудовищ придают ему мистически-жутковатый облик.
Перед входом в собор яркое, золотое пятно – движущийся сфинкс – живая скульптура. Это в Европе нынче модно. С виду сфинкс как настоящий, музейный, а внутри него человек. Он кланяется, поворачивается в разные стороны, собирает денежки.
В соборе 17 капелл – престолов. Они расположены справа и слева от главного, центрального, престола. Как обычно в католических соборах престолы открыты. Далеко впереди, за центральным престолом, видна золотая рака – в ней мощи волхвов. Хочется скорее побежать туда и поклониться мощам (приложиться нельзя – рака под стеклом и за престолом, отделена от людей металлической решеткой), но наш экскурсовод увлечена архитектурными достоинствами собора, цветными витражами: кто, когда, как долго делал.
Веду себя не очень прилично, нетерпеливо спрашиваю: «Когда же к мощам?» – «Подождите... Нужно еще показать это и это...» А католических святынь в соборе немало, возможно, что не все они католические: ведь многие святые отошли ко Господу еще до разделения Церквей, в первые века христианства. Возвращению их имен Православной Церкви много сил потратил святитель Иоанн Шанхайский.
Медленно, но все же продвигаемся к мощам. Слева от них деревянное распятие Х века – древнейшее из сохранившихся монументальных распятий в Западной Европе. Смотришь и радуешься: распятие-то наше, православное, ножки Спасителя, как на православном кресте.
Нам рассказали какое чудо произошло с распятием: в XI веке прошла трещина по Главе Спасителя и расколола Ее, епископ провел по трещине просфорой, и трещина закрылась. Экскурсовод не смогла объяснить духовный смысл этого события, его объяснил наш батюшка: в XI веке Западная Церковь отпала от Восточной, и Господь показал, что только через Истинную Евхаристию возможно обретение отпавших.
Вот мы и у мощей. Кладем поклоны, достаем монастырский список, молимся. Рядом горит множество светильников – маленьких плошек, здесь их зажигают вместо свечей; зажигаем и мы. Тонкая ажурная решетка не позволяет подойти поближе. Прижавшись к ней, стоим и смотрим на сияющий золотом ковчег. 35 лет делали его самые искусные мастера Европы. Ковчег напоминает домик или церковь, на стенах которой изображены сцены из Ветхого и Нового Заветов. Уходить не хотелось, так бы и стоял.
Здесь же в соборе сокровищница. Вход 3 марки. Небольшое музейное помещение, ряды витрин, за стеклами частицы мощей, святыни: гвоздь из Животворящего Креста Господня; фрагменты облачения волхвов; звенья цепей, которыми был закован апостол Петр; мощи архидиакона Стефана, апостола Варфоломея, мученика и бессребренника Дамиана; часть стрелы, пронзившей св. Севастьяна.
Мы уезжали из Германии... Было пронзительно жаль наших, кто живет теперь там. Для них Православная церковь – и дом, и круг друзей, и часть России. Распад Союза, экономические неурядицы заставили уехать, но историческая родина (а приехали сюда в основном немцы) приняла их не просто: с проблемами не столько материальными, сколько духовными.
Мы, живущие в России, зная высокое, настоящее, любой суррогат, как бы красив он ни был, душой не принимаем. Оттого, наверное, и потянулись к нам люди. Их души еще не забыли Истину, не забыли Родину – не земную, а ту, небесную, которую дарует нам Православная Церковь.
1999 г.
Инокиня Марина (Смирнова)