Рождество.
Светлый сочельник морозом искрится.
Бурой лошадки дыханье клубится.
Сани бегут.
Вот и село, колокольня церквушки,
В розовом небе – дымок над избушкой.
Скоро приют!
Иней с усов и бровей рукавицей
Старый Иосиф смахнул и стучится:
«Есть ли ночлег?»
Запахом сена и теплого хлеба
Обнял лошадку, Иосифа, Деву
Низенький хлев.
Руки Девичьи из свежей соломы
Ложе устроили: «Лучшего дома
Нам не сыскать!
Время пришло исполненью пророчеств.
Ныне грядет изволением Отчим
В мир Благодать».
Ночь опустилась, как синяя птица,
Звезды, раскрыв удивленно ресницы,
В ясли глядят:
Свет невечерний на запад склонился,
Бог за Адамом на землю спустился,
Снидет и в ад.
С радостным звоном к заутрене светлой
Люд собирается, пестро одетый.
Гомон, молва…
Возле Младенца собрались в подклети
Ангелы, овцы и малые дети
В ночь Рождества.
2017 г. Рождество Христово.
Светлый сочельник морозом искрится.
Бурой лошадки дыханье клубится.
Сани бегут.
Вот и село, колокольня церквушки,
В розовом небе – дымок над избушкой.
Скоро приют!
Иней с усов и бровей рукавицей
Старый Иосиф смахнул и стучится:
«Есть ли ночлег?»
Запахом сена и теплого хлеба
Обнял лошадку, Иосифа, Деву
Низенький хлев.
Руки Девичьи из свежей соломы
Ложе устроили: «Лучшего дома
Нам не сыскать!
Время пришло исполненью пророчеств.
Ныне грядет изволением Отчим
В мир Благодать».
Ночь опустилась, как синяя птица,
Звезды, раскрыв удивленно ресницы,
В ясли глядят:
Свет невечерний на запад склонился,
Бог за Адамом на землю спустился,
Снидет и в ад.
С радостным звоном к заутрене светлой
Люд собирается, пестро одетый.
Гомон, молва…
Возле Младенца собрались в подклети
Ангелы, овцы и малые дети
В ночь Рождества.
2017 г. Рождество Христово.