"Мой духовный отец". Воспоминания игумении Марии об архимандрите Амвросие

Когда я жила в миру, слышала, что есть такой батюшка - отец Амвросий. К нему многие за советом, на исповедь ездили, а кто он и где его искать, я и не знала. С мирской точки зрения у меня, 25-летней, тогда всё было прекрасно: высшее экономическое образование, интересная работа на заводе союзного значения, двухкомнатная квартира, семья.
Все хорошо, но меня беспокоила мысль о смерти. Я её жутко боялась.
Начала думать, у кого бы спросить. Перебрала всех бабушек и на одной из них остановилась. Ей было 60 лет, с 25 лет - вдова, пела в храме, честно жила своим трудом.
Я спросила у нее, почему я боюсь смерти? Ведь есть страх животный, есть страх естественный, а у меня страх гипертрофированный.
Она ответила, что мне поможет только один человек, у которого она бывала на исповеди в Почаевской лавре. Это был игумен Амвросий. А как к нему попасть, не сказала. Говорила, что он прочитал все ее тайные мысли, которые она прежде скрывала, и после этого она побоялась к нему ездить.
По моему характеру: сказано – сделано. 

Та женщина уехала и я осталась со своей проблемой, думала как ее решить – где искать Батюшку Амвросия?
В 80-е годы это было непросто сделать, да еще в тайне от других. Мне сказали, что к Батюшке можно попасть только по милости Божией. И я решила взять на себя подвиг. Небольшой, но для меня – лентяйки – он был большим: вставать между 24 и 2 часами ночи и делать 12 поклонов и просить Божию Матерь, чтобы помогла мне попасть к Батюшке.
Это продолжалось около двух лет.

И вот однажды я пришла в храм, служба еще не началась, вижу: стоит группа женщин и о чем-то оживленно разговаривают.
Я за ними наблюдаю - они друг другу какие-то книжечки передают.
В 80-е годы с духовной литературой было очень трудно. Я никого из них не знала, они меня тоже. Я подошла к ним и попросила дать мне почитать. Это были книги «Яко с нами Бог» и брошюра об исповеди. Они посмотрели на меня с недовольством, как потом я поняла, они подумали, что я подосланная, поскольку была богато одета. Начала их упрашивать, они мне поверили и дали эти книжечки на 4 дня.
Я, как и обещала, через 4 дня все принесла. Одна из этих женщин, в будущем схимница Леонида, пригласила меня к себе домой.

Я, хоть и боевая, но идти к незнакомому человеку домой не сразу решилась. Она меня уговорила, и я пошла с большой осторожностью. Приехали, сели за стол, пили чай и она мне немного о себе рассказала, что работает в епархии и спросила обо мне.
Я ей рассказала, что не знаю, как встретиться с батюшкой Амвросием. Она тут же оживилась, оказалось, она часто бывает у Батюшки в Почаеве. И тут же, не спрашивая меня, пишет Батюшке письмо (содержание письма я не знаю, хотя оно было не запечатано, но я его не читала). Она сказала мне назавтра ехать к Батюшке, рассказала как.

 
Я отпросилась с работы и поехала в Почаевский монастырь. 26 августа 1980 года я впервые увидела Батюшку. Я думала, что Батюшка старенький, седой; молодым я не доверяла.
Когда увидела, что Батюшка молодой, у меня сразу испортилось настроение, я все корила себя, как же не спросила у нее, какого возраста Батюшка. Не стала к нему подходить. А народ все прибывал и прибывал, и попасть к нему уже было практически невозможно. Но я и не огорчилась - он молодой, а мне нужен старенький, опытный.

Стою, наблюдаю, служба идет своим чередом, Батюшка исповедует, проповедь говорит. Проповедь мне очень понравилась, и все понравилось в храме – но Батюшка-то молодой, решит ли он мой вопрос?

Я смотрела, как люди с плачем подходили к Батюшке, как он их обратно отправлял вспоминать грехи, не допускал до Причастия, некоторые уже по 2 месяца тут жили и никак не могли вспомнить свои грехи и Батюшка их не допускал до Причастия. Я, когда ехала со своим вопросом, подготовила подробную исповедь по той брошюрке.

Уезжать обратно ни с чем мне не хотелось, да еще надо было передать письмо Батюшке.
Я решила пробраться через толпу. Это было непросто. Протиснулась вплотную к перегородочке между Батюшкой и людьми и передала ему письмо, да заодно и свои грехи - исповедь. Про вопрос пока молчала. Батюшка все это взял, неспеша прочел и говорит мне: «Тебе можно причащаться». Я не поверила своим ушам. А когда до меня дошло, я так обрадовалась, что не чувствовала под собой земли.

Батюшке на радостях говорю: "Возьмите меня в чада". Мне так посоветовала сказать женшина, которая меня к батюшке отправляла. Батюшка с улыбкой ответил, что к нему не просятся. Я расплакалась, а он говорит: «Приезжай ко мне. Я тебя буду ругать».
Ну, насчет ругать я подумала, что я хорошая и меня не за что будет ругать, но не тут-то было. Жизнь потом показала, что все сорок лет, пока я была в послушании у батюшки, не было случая, чтобы батюшка меня не обличил, не сделал замечание, за что я ему сейчас очень благодарна.
Я тогда осмелела и говорю: «У меня еще есть вопрос. Боюсь смерти, что мне делать и как с этим быть?"Батюшка сказал, что делать и как дальше жить, на выполнение этого у меня ушло почти тридцать лет. Не говорю, что сейчас я совершенно не боюсь смерти. Неизвестность, конечно, пугает, но это совершенно другой страх.

Батюшка жил в Почаеве, потом начались гонения. Батюшка уехал в горы, потом мы с ним встретились в Минске, потом в Струнино, потом Жарки и так далее…
Я к батюшке ездила постоянно, где бы он ни был, каждые два месяца я должна быть у него на исповеди и решать вопросы. А вопросов было тьма-тьмущая, так как на меня тоже началось гонение и появились проблемы. Что касалось грехов, где бы я ни была, или куда-то ехала, со мной всегда была записная книжка и ручка, если я согрешила словом или мыслью, я тут же это записывала и за два - полтора месяца набиралась уйма грехов, я их привозила к Батюшке.
За сорок лет с Батюшкой я ни разу никому не открывала свою душу, кроме него. Продолжала жить в миру, ходила в храм и решила перейти из светской организации на работу в епархию.

 

Тогда был Правящим был ныне почивший о Господе митрополит Филарет. Я записалась к нему на прием. Беседовали долго, несколько часов. И вдруг, в конце разговора, он меня благословляет на монашество. А какое монашество в то время, когда почти все монастыри закрыты? Я, правда, тогда очень завидовала монашествующим, когда ездила по монастырям, особенно женским.
Плакала, что не могу быть монахиней и жить в монастыре, и считала, что это желание для меня невыполнимо. Владыка благословил на постриг, дал несколько книг о монашестве - в то время это было целое сокровище, но ни на какую работу меня не взял.
Поехала я опять к Батюшке, рассказала про разговор с митрополитом и Батюшка вдруг говорит: «Готовь монашеское одеяние». Второй раз как гром с неба!

Перед постригом Батюшка проговорил со мной четыре часа, потом еще три часа я ходила по морозу. Это было в Жарках, где Батюшка служил. Рыдала в голос на морозе, кричала о помощи Матери Божьей.

Подготовили монашеское одеяние и 24 марта 1985 года Батюшка совершил надо мной постриг и дал монашеское правило. Я тут же переоделась в мирскую одежду и поехала в свой Минск. И еще пять лет проработала в миру, пока Батюшка не благословил меня переехать в Иваново. В тайном постриге я была 5 лет, работала тамже экономистом, ходила в мирском, только параман со дня пострига никогда не снимала.

В июне 1990 года я приехала в Иваново.
Батюшка тогда переехал из своего домика с ул.Ремизной в будущий Введенский монастырь. Тогда это была просто "Красная церковь", которую только что отвоевали путем голодовки.

Грязи было по колено, храм в лесах, документов никаких. Вот тут-то и, закатив рукава, пришлось работать по всем направлениям.
Девяностые годы, перестройка, денег нет, всё по карточкам.
Меня назначили помощником старосты, а в 1991 году, в апреле - благочинной монастыря.
Батюшка был настоятелем строящейся обители. 27 марта 1991 года дали статус монастырю.
Без Батюшкиного благословения ничего не делалось, это даже не обсуждалось. Все решали вместе.

Батюшку многие знали в миру, и чада начали приходить к нему уже в монастырь. Все они мне были знакомы - в Жарках часто встречались. Мы уже тогда были близки - один духовник, одно управление.

Сложностей особых не было, сестры были послушны, все исповедовались и решали вопросы с Батюшкой. Мне было очень легко, так как все проблемы и заботы Батюшка брал на себя.
Я занималась документами и здесь опыт работы в миру очень пригодился.
Батюшка благословляет, а я хожу по инстанциям и делаю с Божьей помощью.
Так у нас со временем был построен монастырь и семь подворий.


Любую сестру, которая ко мне приходила с проблемой, я направляла к Батюшке. Главное в монастыре - это исповедь. Когда у человека хорошо на душе, он будет с радостью выполнять послушания.

В 2006 году меня возвели в сан игумении.
Батюшка считал, что главное в монастыре не физический труд, а Богослужение и молитва.
Этот завет Батюшки у нас исполняется до сих пор.
Каждая сестра несла свое послушание, мне было с ними легко, так как редко кто не выполнял послушания как положено. В таких случаях мне Батюшка говорил: «Сказала раз сделать - и все, если сестра не делает, делай сама». Я так и поступала.

Благо, что меня с детства приучили к труду. Потому на больших послушаниях старалась быть с сестрами: картофель копать, сажать, сено собирать.

Старалась и для сама все делать, потому у меня до сих пор нет келейницы - нет необходимости.
Еще Батюшка призывал никогда не участвовать в интригах, осуждениях, в женских пересудах. Советовал: если сестра что-то просит и просьба обоснована, никогда не отказывать. Я была рада, что сестры решали с Батюшкой какие-то монастырские вопросы, дела. Если они это делают, значит, Батюшка благословил и это не обсуждается.

С Батюшкой всё легко и просто было. Старалась ни на чем не зацикливаться, появившиеся душевную грязь и тяжесть, сразу смыть на исповеди, как и приучил меня Батюшка.
Сейчас Батюшки на земле нет, но его устои сохранились. Ничего не нарушается все идет, как при Батюшке, сестры сразу повзрослели, стали еще серьезнее, и они мне помогают, так как получили хорошую школу при Батюшке.

Батюшка воспитал не только сестер, но и братий, некоторые из них - священники и сестры выбрали кому у кого исповедоваться, по их свободной воле.

Всегда серьезные вопросы я решала только с Батюшкой.
Сейчас, когда у меня появляются трудности, я иду на могилку. Прошу помощи и помощь приходит. Мы не оставлены.

Я очень благодарна нашим сестрам, что все понимают: зачем и для чего пришли в монастырь и стараются жить по послушанию. А любовь между сестрами, мне кажется, стала еще больше и еще больше сплоченность - стараются помочь друг другу, и меня это радует. Я сейчас заняла больше наблюдательную, чем командную позицию, потому что все было сделано Батюшкой, осталось только всё это сохранить.