Схимонахиня Мария (Грицык) (10.10.1939-04.03.1994 гг.)
Схимонахиня Мария (в миру Галина Мефодиевна, в девичестве Бовсуновская) родилась в селе Соловьи Житомирской области, на Украине в семье верующих; окончила десять классов, работала в разных организациях, больше всего в столовой (тогда трудно было верующим надолго оставаться на одном рабочем месте).
С батюшкой Амвросием познакомилась в Почаеве, сначала с батюшкой познакомилась ее родная сестра Нина Бовсуновская (ныне рясофорная послушница). Рассказывает Нина: «Я у Лавры спускаюсь вниз, а он словно ждал, сказал: “И долго я буду ждать тебя? Иди за мнойˮ. Я и пошла, а за мной вся семья».
Когда у Галины обнаружили онкологию, ей сделали операцию, и батюшка благословил семье Грицык переехать в п. Струнино Александровского района.
Потом Галина приехала к о. Амвросию на приход, помогала по хозяйству. В 1986 г. в селе Красном о. Амвросий постриг Галину в мантию с именем Марина.
После открытия Введенского женского монастыря монахиня Марина поступила в число сестер и несла послушание алтарницы; несмотря на болезнь, безропотно трудилась. Ее бывший супруг Федор к тому времени поступил в Иоанно-Богословский монастырь в с. Пощупово Рязанской области.
Казалось, болезнь мать Марины отступила. По семейным обстоятельствам мон. Марине пришлось поехать к родным. Там ей стало хуже, и она осталась при Иоанно-Богословском монастыре, где подвизался ее бывший муж – иеродиакон Кирилл. Матушке предстояла вторая операция, но оказалось, что это невозможно из-за ослабленного сердца.
Тогда клирики Иоанно-Богословского монастыря постригли ее в великую схиму с именем Мария в честь преподобной Марии – матери преп. Сергия Радонежского. Болела матушка очень тяжело, но не роптала, не стонала, а молилась по четочкам.
Вскоре сообщили о кончине матушки Марии, и сестры Введенского монастыря поехали в Рязанскую область прощаться с первой усопшей монахиней обители. Наняли автобус, сидячих мест всем не хватило, многие сидели в проходе на деревянных скамеечках.
Вспоминает монахиня Евстолия (Егорова): «До Иоанно-Богословского монастыря мы добрались часам к семи вечера. Встретил отец Кирилл и проводил всех в нижний храм-усыпальницу, где покоятся мощи трех настоятелей монастыря. Справа от алтаря стоял гроб схимонахини Марии. На стене храма – икона Владимирской Божией Матери, которая недавно на глазах монахов стала источать слезы. У гроба постоянно читалась Псалтирь. Сестры составили череду и всю ночь читали, сменяя друг друга.
Утром тело перенесли в храм св. ап. Иоанна Богослова. Нас благословили петь литургию. Во время Херувимской песни на Великом входе, когда поминают Патриарха, епископа, настоятеля и братию, иеромонах возгласил: «Новопреставленную приснопамятную схим. Марию да помянет Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно и во веки веков». И потом: «Вас и всех православных христиан да помянет Господь Бог во Царствии Своем» – у Бога нет мертвых, у Него все живы.
Отпевание пели вместе и наши сестры, и братия монастыря. Всё было совершено по Уставу, с благоговением. Под пение стихир вынесли гроб из храма и провожали до могилы. Могилку для матушки выкопали возле алтаря Успенского храма рядом с братской могилой монахов. На кресте ее написали: «Христос Воскресе!»
После поминальной трапезы монах Паисий и иеродиакон Кирилл рассказали о схимонахине Марии.
Все эти девять месяцев она исповедовалась и причащалась через день, а иногда и каждый день. Чаще всего приходил причащать игумен Амвросий. Недели за три до смерти она говорила, что приходят к ней два воина на конях с копьями, один на белом, другой на черном коне. Еще что-то хотелось ей рассказать, но, видимо, Господь не допускал: это было утешение для нее одной. Предсмертная ее болезнь началась в день вмч. Феодора Стратилата и длилась двенадцать дней. Отец Кирилл говорил, что она все хотела умереть раньше, чем начнутся гонения, говорила, что не выдержит мучений, а сама умерла как мученица.
Когда матушке Марине стало плохо, по ее просьбе сообщили из Иоанно-Богословского монастыря, что она хотела бы проститься с батюшкой. Он приехал. Матушка попросила прощения у него, у всех сестер и просила молиться о ней, а в конце добавила: «Когда придет время, вам позвонят». Отец Амвросий эти ее слова снял на видео. В монастыре показал сестрам. Все стали молиться».
Когда матушка отошла ко Господу, приснилась послушнице Марине Смирновой (ныне мон. Иоанна). Послушница ее спрашивает: «Ну, как там, матушка?» Мать Мария, вся в черном, очень серьезная, сказала: «Вы не представляете, как строго там спрашивают. Даже со святых, не говоря уже о нас, грешных».
Фрагмент проповеди архимандрита Амвросия: «Монах в монастыре, как рыба в воде, ему и стены помогают, а как вышел – жди искушений. Монастырские стены для монаха – защита. Все, кто жил в монастыре, знают об этом, прочувствовали на себе. Каким бы духовно сильным ни был инок, вне стен монастыря ему не устоять, разве что по послушанию.
Когда я служил в Преображенском соборе и жил на ул. Ремизной, хозяйство вела монахиня Марина. И хотя она перенесла тяжелую операцию, Господь за то, что она решила помогать духовному отцу, давал ей силы и здоровье. Много пришлось ей потрудиться: паломники приезжали каждый день по 10-15 человек, всех надо было накормить, спать уложить, в доме убрать. И огород был на ней, и в церковь надо сходить, и правило вычитать, а оно у нее большое. И всегда у нее на лице улыбка была. Господь дарует радость тем, кто не жалеет своего здоровья, сил для ближних.
Когда открылся монастырь, она стала одной из первых насельниц, несла послушание в алтаре. И вдруг случились неурядицы в ее семье – искушение у домашних. Она выехала на время и задержалась. Вне стен монастыря болезнь ее прихватила. Пришлось ей под Рязанью остаться, подняться она уже не могла. Приехали мы к ней, поговорили и дали благословение постричь в схиму. Каждый день ее причащали, и когда ее душа отошла ко Господу, наши матушки из монастыря приехали проводить ее в последний путь. Многие ее знали и любили, молились о ней».